Жена конкурента

– Что-то срочное, - отрезала.

Он еще постоял, помолчал. И нехотя достал сотовый.

Проследила взглядом, как он набирает номер, подносит телефон к уху. Мысленно прикинула, смогу ли отобрать трубку и услышать, наконец, мужа.

Нет. В этом Гене роста, как в Эвересте, я просто не допрыгну.

– У Эммы тут какое-то дело, - сказал он в трубку.

И я больше не смогла подавить волну раздражения. То есть помощнику Макар отвечает чуть ли не сразу, а мне за весь день даже пары минут не нашел.

– Не надо ничего, - бросила и толкнула дверь.

Прошла по тускло освещенному холлу к железной вертушке и вахтеру, что высунулся в окошко, пояснила:

– В пятьсот третий офис.

– На татуировку?
– спросил дядечка.

Запнулась.

Может, я что-то неправильно запомнила. И компромат отрабатывать меня звали не сюда.

Жаль, если так.

Ведь я полна решимости за уши оттаскать сына мужа.

Огорчиться не успела - распахнулись двери лифта. И Максим, насмешливый и расслабленный, шагнул в холл.

– Эмма Эдуардовна, вы точная, как папины швейцарские часы.

– Тогда засекай две минуты, - прошла через вертушку и остановилась напротив него, перед собой выставила сумку.
– Если за это время не объяснишь, какого...

– То ты позвонишь мужу и нажалуешься на меня, - перебил он с прежней насмешкой и сделал шаг назад, в лифт. Поманил меня пальцем.
– Эмма, двумя минутами ты не отделаешься. Заходи, не при свидетелях же, - он посмотрел мне за спину, на вахтера.

И я вспыхнула, осознав, как пошло это всё звучит со стороны.

Смело шагнула в лифт, Максим нажал кнопку пятого этажа. Он прислонился плечом к зеркалу и нагло уставился на меня, чем взбесил почти до трясучки, ну нельзя, нельзя так смотреть на преподавателя.

И жену отца.

Кабина остановилась, и я первая вышла в пустом коридоре. По обеим сторонам офисы и везде тихо, этаж словно пустует, может быть, их еще не сдали в аренду...

Максим толкнул крайнюю дверь в конце коридора и отступил:

– Прошу.

Это тату-салон, все правильно. Арочное окно, из которого видно крышу торгового центра и набережную, на широком подоконнике уютно свалены цветные подушки. Рядом кожаный диван и на столике перед ним вазочка с конфетами, в углу кулер и одноразовые стаканчики.

Повсюду лампы и оборудование, у стен несколько кушеток.

– Короче, Эмма, - ощутила мужскую ладонь на пояснице и дернулась в сторону. Максим хмыкнул.
– Спокойно. Я ощупываю поле деятельности.

– Пощупай лучше ремень, - обернулась, - которым тебя выпороть надо.

– Да? И кто займется поркой?

В его сощуренных глазах блеснули огоньки, и я прикусила язык.

Что за дура.

Со взрослыми парнями, которые везде сексуальный подтекст видят - разговаривают не так. Но он сын моего мужа и я пытаюсь обозначить ту пропасть в возрасте между нами, пытаюсь - и лишь делаю хуже.

Это все стресс.

– Две минуты прошли, - повесила сумку на плечо.

Стараюсь не смотреть на стол, где приметила видеокамеру, едва только сюда вошла. Но мне не плевать, я делаю вид.

– Мы тут еще на два часа минимум, - Максим сам подошел к столу. Подхватил с него какие-то бумажки, развернулся. И улыбнулся мне уголком губ.
– Вот эскизы. Выбирай, какую татуировку тебе набьем.

– Никакую, - отрезала, не раздумывая.

– Тогда я сам выберу, - он показал мне листок с витиеватой надписью на английском языке. "Я тебя хочу" - фраза, от которой в голове сразу появляются непрошенные порочные картинки. Максим приблизился. Оглядел меня с ног до головы. И понизил голос.

– Снимай юбку. И трусики.

– А по морде тебе не дать?
– выдрала у него листок, скомкала его.

– Эмма, только татуировку и всё. Я тебя хочу, - он сделал паузу, его глаза сверкнули.
– Не буду ведь я такое бить на плече, - длинные пальцы коснулись моего плеча, обтянутого пиджаком.
– На руке, - соскользнули ниже, от локтя к запястью.
– Сделаем внизу живота. Чтобы тату видел лишь тот, перед кем ты разденешься.

Он снова смотрит в глаза.

Стряхнула с себя его руку и отступила.

– Пошел к черту, - посоветовала и развернулась к выходу, пару раз дернула ручку, а потом до меня дошло, что дверь он запер.

Он стоит за спиной, кожей чувствую, его дыхание слышу.

– Максим, - выловила из сумки телефон и повернулась.
– Дверь открой.

– Или отцу моему позвонишь, - он кивнул. Одним движением перехватил мое запястье, сдавил по-мужски крепко, так, что я вскрикнула, и сотовый шлепнулся нам под ноги.

– Да что с тобой!
– толкнула его свободной рукой.
– Выпусти меня отсюда.

– Выпущу. Когда сделаем татуировку. Эмма, я целый час эскиз рисовал.

– Да хоть целый год. Иди к черту, - вырвалась и наклонилась.

Он опередил меня, подхватил сотовый с пола и сунул в карман своих джинсов.

– Не пойму, - он улыбнулся, и в эту секунду стал безумно похож на отца.
– Тебе сложно полежать немножко? Лапать не буду, честно. Набью тату, а ты получишь свое видео. Еще и в плюсе останешься. Ко мне знаешь какая очередь? Эмма, давай, - он поиграл бровями.
– Раздевайся, я жду.

Глава 21

Глава 21

Макар

– Скоро будем снимать эфир для избирателей. И надо бы выпустить перед этим статью, - сказал Борис.

На нем канареечно-желтые брюки и розовая рубашка, на голове фиолетовая кепка. И роста в нем как раз вот на метр, если кепку считать.

Будь моя воля - никогда бы не доверил судьбу типу, который носит шлепанцы с носками. Но мой пресс-секретарь заверил, что этот человек - лучший имидж-консультант в области.

– Сделаем фото с семьей, жена, дети, - продолжил Борис, заглядывая в планшет.
– У тебя же второй брак? Как дети с новой супругой ладят?

– Никак.

– А надо, чтобы ладили.

Легко сказать. С Эммой я сам сейчас не в ладах, куда уж детям.

Мерный гул двигателя усыпляет, и я бы с удовольствием спать завалился, минимум на несколько дней.

Но нельзя.

За окном проносятся дома, магазины, деревья, прохожие.

Посмотрел на часы.

Водитель звонил пятнадцать минут назад. Сказал, что у Эммы что-то срочное.

А я проигнорировал.

И теперь сосредоточиться не могу.

– Фото лучше делать в домашней обстановке, - бубнит над ухом Борис.
– Хотя...- он листнул на планшете какую-то таблицу. И щелкнул языком.