Жена моего брата

Отвращение на его лице от моей попытки сделать это, ударило куда-то в живот и там поселились мерзкой змеёй, вселяя в меня детскую неуверенность в себе. Он кровью истекал…

В таком состоянии человек искренен в своих чувствах. Ему было не до игры и притворства.

Я ему так неприятна? Теперь его постоянная отстранённость и прохладность начинают складываться в цельную картину. Зачем тогда всё это было? Уступил бы сразу брату этот брак. Или побоялся, что выберу семью-конкурента?

Наверное. Но защищал он нас как своих.

Как жену своего брала, Злата, не обманывайся. Это тоже «свои».

Мне хочется просто кричать в голос от того, как убийственно это всё. Но я не кричу. Это всё мучает, но и не в половину даже так сильно, как мучает невозможность убедиться, что с ним все в порядке, что ему помогли.

— Золотко, — подходит Родион, целуя меня в висок. — Держи.

Протягивает бутылку прохладной воды. Отдаю ее брату.

— Ты как? — заглядывает в глаза.

— Позвони ему, пожалуйста.

— После операции он. Смысл, детка?

— Отцу позвони!

— Отец сообщит сам, как появятся новости.

Обнимаю себя за плечи, отворачиваюсь.

— Неужели тебе все равно?

— Злата, — растираем мои плечи, целуя в затылок. — Все в порядке с Дэмом. Пулю достали, кровотечение остановили, кровь перелили. Дэм в год быка родился! Ты знаешь, какой он бычара здоровый, я вообще не помню, чтобы он когда-то болел. Да ему эта пуля… тьфу! Завтра уже понесётся мир крутить и бабки делать.

— Что ты несёшь, Родион? — закрываю я глаза.

Так говорить может только человек, который в себе ни разу не чувствовал эту пулю.

Разворачивает меня к себе.

— Там о нём заботятся. А здесь, надо позаботиться о тебе. Хорошо? Р

одион выбирает дорогой отель для нас. Номер люкс, три комнаты. Холл, из него две спальни в разные стороны. Ценник космический.

Я не привыкла к расточительству.

Тиша уходит в свою комнату.

Оглядываю роскошный номер.

— Мы могли бы снять обычную квартиру. Зачем такие траты? За неделю проживания здесь, в Карелии можно квартиру купить.

— Золотко, ты не в Карелии, забудь. Зачем тогда нам деньги, если мы не можем позволить себе их потратить? У нас медовый месяц, вообще-то. Могу я порадовать нас комфортом?

Падает на кожаный диванчик в холле. Включает на плазме клипы.

Сворачиваюсь в кресле рядом. Не могу включиться. Меня уносит в Россию. То к деду, то к Демиду. И там и там — больно. И там и там — страшно.

Слежу взглядом за огромными ходиками над электрокамином. И всё считаю, сколько у них времени.

В конце концов, я могу попробовать позвонить Демиду сама. Дотягиваюсь до телефона.

— Золотко, нет, — перехватывает мою руку Родион. — Брат велел со своих номеров на связь ни с кем не выходить. Никто не должен знать где мы. А их могут отслеживать. Звоним только с новой чёрной симки.

— Ясно. Позвони, пожалуйста.

Забирает мою кисть с кресла, тянет к себе.

Послушно, как марионетка пересаживаюсь.

Берёт моё лицо в ладони.

— Золотко… Ты моя жена, — многозначительно выделяет интонацией «моя». — Не его. Наш брак не фиктивный. Так ведь?

Киваю.

— Я влюблен в тебя… — пальцы ласково гладят мои губы. — Ты думаешь, мне приятно, что ты каждые полчаса просишь меня — узнать как у него дела?

— Ну он же ранен! Он нас защищал!

— Детка, он делал то, что сделал бы любой мужчина из нашей семьи для любой из женщин нашей семьи. Ты понимаешь?

— Я понимаю, — дрожат мои губы.

Женщина из его семьи. Не его женщина.

Этот факт никак не умещается в сердце. Он вываливается из него. Может быть потому что оно разбито. Выстрел проясняет очень много, в кого бы он не попал. Для меня он прояснил, насколько глубоко я завязла в этом демоническом мужчине.

— Дем уже в порядке.

— Ты не очень любишь брата?

— А за что я должен его «очень» любить, Злата? С детства он завидует мне. С детства меня прессует. Пытается обломать во всем, что мне приносит удовольствие, забрать то, что я ценю. Подчинить меня своим правилам жизни, поработить!

Неужели Демид такой?

Растерянно смотрю в глаза… мужу? Господи, этот парень мой муж!

— Он даже тебя хотел забрать просто, чтобы лишить меня! Чтобы ты не досталась мне! Потому что я захотел, чтобы ты была моей. До этого момента, Демиду был брак с тобой неинтересен. За что мне его «очень» любить?

Закрываю ладонями лицо.

Так это все было поэтому? И лемби моё ты поэтому отобрал? Чтобы оно просто не досталось брату?

Неужели можно быть таким… жестоким демоном!

— Мне плохо… — сжимаю горло, пытаясь облегчить приступ тошноты.

Сдергивает с пуфика плед, закутывает меня, укладывает безвольную к себе головой на колени.

— Отдохни.

Всё расплывается.

Я проваливаюсь в полудрёму. Мне снятся кошмары.

Дагиев, Демид… Похороны деда.

Как в меня опять стреляют. В этот раз — Дэм. В самое сердце.

И когда я падаю, рассматривает меня с прохладным любопытством сверху. Присаживается.

— Убирайся, — сжимаются с отвращением его губы.

Поднимается.

— Макс, убери её!

Но на носилках почему-то несут его, а не меня. Я вижу, как с его кисти капает густая тёмная кровь.

Двери скорой открываются. Теперь опять на носилках я. Меня пытаются засунуть внутрь. Но ничего не выходит. Машина забита слитками золота.

В ужасе и истерике я просыпаюсь.

— Детка? — сгребает меня Родион. — Ты чего?

— К-к-кошмар… — возвращается заикание.

Оно иногда возвращается в такие моменты. Я чувствую себя маленькой беспомощной девочкой.

Родион отпаивает меня чаем, я чувствую в нем спиртное. Приносит какие-то успокоительные таблетки. Послушно выпиваю их. Хочу поспать без снов.

Через некоторое время наваливаются безразличие и тупняк.

Родион укладывает меня спать, притягивая к своему телу. Мне было бы неловко, наверное, если бы не было так всё равно.

— У нас все будет хорошо… — шепчет он. — Я люблю тебя.