Жена Наследника

Станция не такая большая — и тех, кому требуется наказание, у нас почти нет…

Наверное, уже и андроиды кончились…

В этот момент небольшой шум заставил нас поднять голову к входу.

— Я рад, что в меня так верят, — хмыкнул Кейн, невесть как появившись в комнате.

Тот Кейн к тому я привыкла. Поведя носом, мужчина иронично приподнял бровь.

— Моя молодая женушка уже выпивает?

Джессика, засмущавшись, принялась подниматься с коленок, тянуться за бутылкой. которую поставила на столике, прятать стаканы… и всё это одновременно и как — то слишком суетно

— Прошу прощения, — каким то образом, жонглируя бутылкой и стаканами. она обогнула Кейна и протиснулась к выходу, не забывая кланяться. — Прошу прощения…

Кейн даже и бровью не повёл — лишь когда за Джессикой закрылась дверь, он неопределённо усмехнулся.

— Кажется, я поспешил, назначив её твоей статс — дамой.

Родные губы кривились в хорошо знакомой мне усмешке, а глаза… глаза смеялись точно так, как смеялись иногда во время наших свиданий на Земле. И я не смогла удержаться от судорожного вздоха.

— Почему поспешил?

— Но очевидно же, что она тебя спаивает, — улыбнулся Кейн и, присев на кровать. ласково посмотрел на меня.

— А теперь давай поговорим.

Кейн — тот самый Кейн, в которого я когда — то влюбилась без оглядки, взяв в свои жесткие ладони мою худую руку, вполне обыденно произнёс: Алёнка, у меня никогда прежде не было такого фантастического секса.

— У меня. — я осеклась, едва не добавив «тоже». А то он сам не догадался Кейн хмыкнул и, наклонившись, быстро поцеловал меня в губы.

— Я, конечно, подозревал, что будет так… сладко, но сам не ожидал, что настолько. — Светлые серебряные глаза светились в полумраке комнаты. — В такие моменты трудно настраиваться на волну… да и в твоих мыслях была полная каша.

Глаза Кейна тут же стремительно потемнели.

— Но главную идею я всё же уловил.

Я было опустила взгляд вниз, но рука Кейна, метнувшаяся к моему лицу. не позволила этого сделать.

— Ты Ддаррххгрэн, а потому не имеешь права проявлять слабость. — Строго произнёс он. — Итак?

Глубоко вздохнув, я взглянула прямо в потемневшие серебряные озёра его зрачков.

— Что бы ты хотел узнать про меня?

— Может быть, ты хотела что-то узнать, — сделав ударение на слове «Ты» поинтересовался Кейн. Подумав, что так, наверное, будет лучше — и уж точно спокойнее, я кивнула:

— Пожалуй… расскажи мне про ваши семьи

— Про семьи? — иронично поднял бровь Кейн

— Про семьи и про то, как у вас рождаются дети.

Вторая, свободная рука Кейна тут же поползла по моей коленке вверх:

— Я могу не только рассказать, но и показать… — я ожидала чего угодно, но такой внезапный переход от жесткого допроса до мягкого соблазнения заставил меня опешить.

Кейн рассмеялся.

— Какая же ты ещё невинная, Аленка. Моя сладкая девочка. — И уже посерьёзнев, добавил: — Привыкай к тому, что тебя будут стараться сбить с толку, пытаться увести в сторону от нужной тебе беседы, выискивая твои слабости.

— Так что насчёт детей? — приподняла я бровь, старательно копируя выражение лица Кейна. А Кейн… этот невозможный дракон — оборотень рассмеялся… Так и не убрав руку с моей ноги.

— Молодец, быстро учишься.

Кейн! — воскликнула я. — Пожалуйста, расскажи.

Мужчина пожал плечами.

— Ален, основное ты уже знаешь из школьного курса биологии. Надеюсь. у вас был такой предмет в школе?

— Был, — огрызнулась я. — И что, прямо никаких отличий?

— Ну… — Кейн скорчил забавную рожицу, однако за этой дурашливостью скрывалось что — то важное. И это пугало меня.

— Пожалуйста, — повторила я, не в силах сдержаться от возникшего напряжения. — Не утаивай от меня ничего…

Кейн, отбросив наносную смешливость, просто ответил.

— Ничего такого, что было в твоих мыслях, не происходит. Но мы ядовиты.

Его признание заставило меня вздрогнуть и тут же замереть на месте.

Как… ядовиты?

Кейн пожал плечами.

— Каждый — по-разному. Это зависит от силы рода, и даже от силы конкретного самца. То, что делает нас непобедимыми — наша генная особенность, не позволяет нашему виду легко размножаться. Ведь каждый самец ядовит для самок — для каждой женщины, которую имеет.

— Как это проявляется? — я уже представляла себе медленную смерть от отравления, когда Кейн пояснил:

— Ядовита наша сперма. Она, попадая в пути женщины, не оплодотворяет яйцеклетку, а убивает её, предотвращая зачатие.

Наши взгляды встретились.

— Тогда… как же вы размножаетесь?

Кейн усмехнулся.

— У наших самцов есть некий атавизм — если хочешь… или просто давняя традиция.

Мы любим, пробовать кровь женщин. Чем вкуснее, чем ароматнее для нас кровь самки, тем легче она может понести он нас…

— Но ты же только что сказал…

— …что мы ядовиты, — закончил за меня Кейн. — И это так. Чтобы сделать возможным зачатие, мы подбираем самку из ближайшего к нам по уровню рода — та, чья кровь будет волновать наш вкус… И тогда, спустя десять — пятнадцать лет ежедневного гурманства, тело мужчины постепенно настраивается на тело женщины: кровь выбранной самки, даря блаженство вкуса, постепенно меняет состав семени — и лишь тогда, при многих если, возможно появление ребенка.

Я смотрела на Кейна, пытаясь осознать всё сказанное им. Его версия совсем не напоминала версию Агаты, хотя тоже была пугающей.

— Но бывают случаи, — улыбнулся Кейн, проведя рукой по моему лицу и отведя непослушную, выбившуюся из прически прядь. в сторону. — Бывают случаи, когда мужчина находит свой Цветок жизни. Самое желаемое. Самое дорогое. И самое редкое явление, — рука Кейна сейчас добралась до моего затылка, ласкового поглаживая мою макушку. — Для своего цветка мы сразу неопасны, не ядовиты и вполне готовы к оплодотворению… при этом следующее поколение всегда наследует черты своего Рода.

— Какие черты? — не поняла я.