Жена Наследника

— Ну вот, я говорил, что у девочки хороший вкус, — склонившись к жене, заметил

— Диррлран! — воскликнула Радрддаана, с возмущением глядя на мужа (я настоящее имя отца Кейна до сих пор выговаривала с трудом, поэтому мысленно предпочитала называть его «земным именем} — Что ты говоришь!

— А что, — усмехнулся император. — Ты бы видела их в первый месяц знакомства…

Но, не беспокойся, наш сын тоже не промах: сумел привезти в род настоящее сокровище, которое уже до достоинству оценила Д’архау. Представляешь?

Местный шаман через нашего наместника прислал роду Ддаррххгрэн уже несколько длинных и очень доброжелательных посланий. Кто бы мог подумать, а?

И только тогда я поняла, что говорилось всё это не для Радрддааны, и даже не для нас с Кейном — император ненавязчиво давал своим подданным понять, как следует относиться к жене его наследника.

Н- да… дипломатия. Как раз то, что я не любила. Хотя, оказавшись в императорской семье. куда без дипломатии — то? — Некуда…

А между тем мы вошли внутрь замка. С замиранием сердца я смотрела на то, как вспыхивают перед нами светильники, озаряя мягким светом даже не зал — огромную площадь — на первом этаже. Комбинация древних традиций и новейших технологий не уродовала это место, а добавляла ему особый шарм и — куда без этого — комфорта.

— У нас апартаменты в левом крыле, — заметил Кейн, когда его родители, помахав нам рукой, велели хорошо отдохнуть и исчезли в уже хорошо мне знакомом световом лифте.

Пока я соображала, что бы это могло значить. Кейн взвалил меня на руки и понёс куда — то по длинному коридору в сторону — к обычной каменной лестнице.

Преодолев пару пролётов, супруг ногой отворил дверь и, поцеловав меня перед открытыми дверьми, перенёс через порог.

— Теперь и ваш земной ритуал выполнен, да? — опуская меня с рук — так, что моё тело медленно скользило по его поинтересовался Кейн.

Вдохнув, я призналась:

— Вообще — то надо было перенести через порог дома, а не комнаты.

Кейн застыв на секунду, тут же широко улыбнулся:

— Значит, у нам будет ещё одна попытка, — и, подмигнув, полез целоваться, как будто ему не хватило «нежностей» во время поездки.

Аленка, как это может надоесть, — заявил несносный муж, потащив меня с порога… естественно, прямо в спальню… где половину комнаты занимала огромная — точно для семейки орков — кровать.

— Ой. — Нечаянно вырвалось у меня.

— Хочу тебя, — засмеялся супруг, своими острыми когтями уничтожая очередное Гаджет Кейна прервал наше раздевание.

Длинно выругавшись, Кейн принялся по новой натягивать на себя одежду, в тоже время ненасытным взглядом буравя моё обнажённое тело.

— Когда я закончу совещание с отцом, — сощурился супруг, — я с тебя двое суток не слезу. Или неделю… И, мечтательно улыбаясь, хищник Кейрран, облизнулся в предвкушении…

— Кейн! — воскликнула я. пытаясь найти, чтобы чем — нибудь прикрыться.

— Неделю, — тут же кивнул самому себе супруг. И. направляясь к двери, прокричал:

— Не волнуйся, я сейчас пришлю к тебе Джессику.

Не волнуясь — чего мне было волноваться — то. оказавшись в замке из фентези. на планете, где обитают тирранозавры. а у мужа, по его желанию, на руках появляются длинные когти — лезвии; так вот, совершенно не волнуясь, я поднялась с кровати. чтобы хотя бы немного обследовать комнаты к проходу моей незаменимой статс — дамы.

Удивительно, но Джессика, появившись в наших апартаментах в рекордно короткое время, оказалась вполне довольна моим «появлением» на Рашиане.

Как выяснилось, блондинке тоже не было ничего известно о планах императора по переселению нас в главную резиденцию — по приказу Кейна готовили только тот красивый особняк в стиле Гауди, что находился на острове, а вот ни о каких планах о нашем появлении в столице разговоров не было.

— Но вы появились в Рашрде как истинная дочь правящего дома, — опустив голову, признала Джессика. — Ни капли страха, ни капли сомнений.

Ага, если учесть, что незадолго до посадки в столице, я пряталась под креслом…

Хотя, после нежностей Кейна, какие там страхи… Супруг несмотря на несчастные — сколько там минут — сумел простыми прикосновениями довести меня до совершенного другого чувства.

Несмотря на отсутствие всякой информации, моя статс — дама рассеянной не выглядела: несколько коротких взглядов в гаджет — и вот она уже неспешно рассказывает мне расположение комнат в нашем с Кейном крыле, показывает гардеробную — и совершенно не меняя тона, советует прервать на короткий срок нашу экскурсию дабы я сумела освежиться и поменять платье.

— А затем я пришлю служанку с ужином, — поклонившись мне, предложила Джессика.

— Насколько я осведомлена о расписании Ддаррххгрэна Кейррана, у него долгое совещание с императором, так что на ужин он не успеет. Желает ли Её Высочество позаниматься вечером рашианским языком?

Несмотря на всю мою прилежность и понимание — на самом деле понимание того, что знание рашианского языка крайне важно для понимания культуры мужа, я всё же отрицательно покачала головой — и так, слишком много событий для одного дня.

Джессика понимающе кивнула — и, поклонившись, отправилась заказывать мне ужин. А я отправилась в душ.

Глава 15

Моя бабуля, пережившая войну, голодные 90-е и странные 2000-е, любит говорить, что человек, мол, это такая скотина, которая привыкает ко всему.

Какой — нибудь научный сотрудник из научного же института (из тех, которых почти не осталось после голодных 90-х) наверняка сформулировал эту простую истину как — нибудь более заумно, с заковыристыми словечками и непонятными определениям, вроде: «в процессе эволюции, человеческий организм приобрёл высокие адаптивные навыки в условиях резко меняющегося мира…»

Но, так или иначе, по научному — или по бабушкиному выходило. что моё спокойствие сейчас не было чем- то странным или ненормальным. В конце — концов, замок императора — не закрытый лагерь на космическом корабле, где тебя пытаются подложить под чужих мужиков (во множественном числе!); не пустынные северные территории, где нет ни края, ни конца — и совсем нет никакой еды, никакой теплой одежды; это даже не лагерь Сопротивления, где ты вроде бы своя — а вроде бы и нет: и акцент у тебя неподходящий (нет бы французский), и крошки раскопотого дарра, тщательно спрятанные в вещах, как бы напоминают тебе: нельзя говорить всей правды — и ты молчишь, используя оставшееся в свою пользу.