Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)

Под пронизывающим взглядом Диктатора маг из партии Сов сделал шаг вперед, отстраняясь от Морани и ее сторонников. Задержался, посмотрел на свою предводительницу. Тибальд нетерпеливо взмахнул рукой, указывая Дерану на скамью, где сидели все члены МагООН. Повиновавшись, тот присоединился к ним, подсев на угол скамьи.

Трое магов по команде Тибальда окружили Морани и повели к выходу из Базилики. Она пыталась протестовать, но один из чародеев наложил на нее заклятье немоты. Когда ее увели, Тибальд провозгласил:

– Каждый, кто будет уличен в контакте с изменником, сам будет обвинен в измене. Увы, женщины слабы. Они всегда ставят личные привязанности выше общественного интереса. Потому я убежден, что женщинам не место в государственной власти. Ксара Морани станет последним нарушением разумного порядка вещей. Властью, которой Совет наделил меня на время чрезвычайного военного положения, я исключаю женщин из Совета Лудара.

Глава 15. Супружеское противостояние

День прошел странно. Помыслить не могла, что буду вот так запросто сидеть с муженьком на траве и не дергаться от его малейшего движения или звука голоса. Да еще играть с его внуком. Игру затеял Далран, позвав и меня, и деда погонять его в пятнашки. Такие дела - дети глотта, как и хевья, играют в пятнашки. Хоть и зовут эту игру своим глоттовским мудреным словцом.

Бегая за мальцом, я на миг забылась, что я в лесу не для забав, а в изгнании. Преступница, которой влетит и от глотта, и от хевья, ежели попадусь. Шустрый Далран улепетывал так ловко, что ни я, ни Нолгар не могли его запятнать. В попытках нагнать шалуна мы с Нолгаром обежали вокруг мохнатого ствола огромного дерева вакабурн с разных сторон и едва не врезались носами друг в дружку.

Я отскочила от него и едва не подвернула ногу. Рухнула бы носом, а то и глазом на торчащий из земли корень, но муженек удержал меня, крепко обхватив за талию. Почувствовала себя куклой в его руках. Беспомощной, безвольной - твори чего за хочу.

Где-то в отдалении слышались лихие вопли Далрана. Мол, не догоните. Никто и не гнался, застыли друг напротив друга. Руки Нолгара - мощные, твердые, зажали меня как в стальные тиски. Не убежать, не спрятаться. Одна рука отпустила захват, пальцы взяли меня за подбородок, подняли лицом вверх.

Я увидела его глаза. Сверлит меня взглядом, будто разглядеть чего пытается. Чего? Испугалась - вдруг поцеловать захочет?! От этой мысли все перевернулось внутри. И накатила злость немеряная. Гад. Втянул меня в свои дела. Если бы не он, не было бы меня тут, жила бы себе спокойной жизнью.

А за этой злостью поднималась волна иной, которую я ни описать, ни почувствовать толком не могла. И понять, на что злюсь - тоже. Будто что-то чужое, не мое. Но силы непреодолимой. С этой силой я муженька толкнула - он не ждал и удержать не смог. Вырвалась из тисков, отпрыгнула.

– Трогать не смей, - процедила сквозь зубы.
– Сам сказал, без моего разрешения ни-ни. Так вот я тебе его не даю. И никогда не дам.

Посмотрел на меня странно. Что-то сквозило в глазах - будто жалость... или сожаление. Покачал головой.

– Не буду, Лесс. Как обещал, так слова не нарушу. Ступай, запятнай Далрана, ему уже скучно стало.

Повернулся и пошел прочь от дерева вакабурн, на поляну. Мне почудился вздох. Пусть вздыхает, вражина. Нечего девиц умыкать и женить на себе насильно. Не будет у меня к нему любви, хоть обвздыхается.

Под ночь, когда уже стемнело, все втроем сидели вокруг костерка, жарили окуньков, подловленных Нолгаром. Не магически подловил, на удочку. Удочку, правда, смастерил из воздуха. Из "псевдореальности" - так сказал на своем заумном ксарандском. Тьфу, глоттовском. Поживу еще с ними, совсем уподоблюсь, буду все ихней речью обзывать.

Окуньки славные оказались - сочные, нажористые. Любит Фросах своих чад-глотта, хорошее едалово им посылает. Едва насытились, как муженек поднялся, положил руку на плечо мелкому.

– Далран. Сейчас мы с тобой отправимся домой.

Малец завизжал от счастья.

– Правда домой?! И все опять как раньше будет, ты, мама с папой, деда с бабой, тетя Эрени и Лесс - все дома?!

Муженек вздохнул.

– Нет, Далран. Только ты, родители и деда с бабой. Эрени теперь живет в доме диктатора Тибальда. А мы с Лесс останемся здесь. Я только отнесу тебя к дому. Но сам не вернусь с тобой. И Лесс не вернется.

Пацан сник.

– Но почему, Нолгар?..

– Диктатор объявил нас вне закона. Он ничего не сделает тебе - горожане ему не простят. Но нас он заключит в темницу.

– Тогда и я не пойду домой! Останусь с вами!

– Нет, Далран. С нами скоро станет опасно. Потому я и хочу отправить тебя домой. Подойди.

Мальчик повиновался. Умел муженек говорить таким голосом, что ослушаться было невозможно. Положив руку на плечо Далрану, сказал мне:

– Не отходи от костра, Лесс. Я установил магический барьер, чтобы никто не причинил тебе вреда в мое отсутствие. Скоро вернусь.

Шорох, хлопанье крыльев - и в небо взмыл исполинский кондор. В когтях держал нечто крошечное - то ли птенца, то ли мышонка, то ли еще что-то. Крепко держал - почему-то я совсем не переживала, что может выронить то, во что обратил Далрана. Знала - не выронит.

Вернулся, как и обещал, скоро - часу не прошло. Огромная птичья тень в свете луны - и тут же темная фигура шагнула к костру. Я поежилась, осознав, что осталась с муженьком наедине. Присутствие Далрана разжижало напряжение между нами. А теперь только я и он. Вдвоем.

– Что ж, Лесс, пора и нам идти в другое место.

– Это куда?

– К твоим сородичам. Мятежным хевья. К прачечнику Андру и твоему бывшему другу... Крам, так его зовут?

***

Морани не посадили в темницу - жрице Фросаха причиталось уважение и почет. Как и семью Нолгара, ее заключили в собственном доме, запечатав его магическим барьером. Только слуги, чародеи из МагООН и сам Диктатор могли пересекать его. Тибальд объявил в Базилике, что лично проведет допрос бывшей предводительницы Сов, общалась ли она с изменником Нолгаром. Но спешить с допросом не стал.

Он вернулся домой, желая скорее увидеть Эрени и заняться с ней любовью. Но Кита встретила его сообщением, что ксара весь день не вставала с постели, сказавшись больной. Зато на ужин явилась Нальдани. Оба известия не порадовали Тибальда. Он хотел подняться к Эрени и выяснить, капризничает она или на самом деле больна. Но тут навстречу бросилась сестра и повисла на шее.

– Ти! Я соскучилась.

– Ай-яй-яй, Нальда. Ты стала слишком часто бросать Марела одного за ужином. Как бы он не заподозрил тебя в неверности.