Жена по наследству

– Доставка всего, Милана Андреевна. Еда, одежда, аксессуары, косметика и парфюмерия. Все, что пожелаете. Также у нас есть СПА для особенных клиентов, но туда нужно записаться. Разумеется, все контакты можно найти в апартаментах.

Мы дошли до двери, и менеджер приставил карту.

– Добро пожаловать.

Я пропустил вперед Милану. Она вошла и охнула.

– Здесь ведь никто не жил?
– уточнила жена.

– Да, квартира несколько лет пустовала.

– Я думала, мы увидим затянутую пыльными чехлами мебель.

– Что вы! Раз в неделю у нас уборка. Апартаменты на балансе компании «Стронг». Они исправно перечисляли за обслуживание.

– Молодцы какие, - не сдержался я.

Портье также мельком взглянул на меня, понимая, что лучше обращаться к более приятной Милане.

– Если я вам еще нужен и есть вопросы...
– проговорил он. Мили пожала плечами.
– Нет, наверное.

– Если что-то нужно уточнить, звоните на вахту. Надеюсь, вам у нас понравится.

– Уже нравится. Спасибо, - как всегда любезно и мило попрощалась Милана.

Я промычал что-то тоже, отчаянно желая жить в семейной квартире, но понимая, что Мили мне этого не позволит. Было что-то в этой девчонке неуловимое сильное. Любую другую я бы, не задумываясь, поломал или бросил. Но с Мили проделать нечто подобное казалось невозможно. И дело не в том, что она моя жена. Я просто не мог уйти от нее. Я не хотел продавливать ее, заставлять. Это как топтать сапогом маргаритку.

Едва за портье и носильщиком закрылась дверь, я обернулся к жене, заранее зная, что она скажет.

– Мне нравится здесь, - просто проговорила Мили.

Я не хотел здесь жить. Меня душила одна мысль об этом, но глаза Миланы светились надеждой, и я ответил:

– Тогда разбери вещи. Мы останемся.

– Правда?

– Конечно.

Она подпрыгнула, чтобы чмокнуть меня в губы, и начала болтать как радио.

– Ты посмотри какой вид. Я даже в «Азимуте» не жила так высоко. Обалдеть. В «Сити» так круто. Представляю, как все горит ночью.

Мили подбежала к французскому окну и прижалась к стеклу, словно дитя. Я отвез чемоданы в спальню. Если отбросить моих чертей, то квартира действительно была классной. Но черти никуда не делись, они продолжали таскаться за мной и портить жизнь. Мне бы очень хотелось сейчас игнорировать их присутствие и разделить радость Мили, но не получалось. Я старался хотя бы не нудить, не портить ей радость.

– Спальня тоже с отличным видом, - попытался я спасти себя от раздражения.

Мили тут же оказалась рядом. Она сияла от радости. Удивительно, но ее не восхищал наш самолет, она как должное приняла особняк в Казани, и московская квартира тоже скорее пугала, чем радовала. А вот от наследства Агеева моя жена пребывала в восторге.

Конечно, я понимал, что такой контраст возник не из воздуха. Милана не воспринимала имущество моей семьи как свое. Это вроде должно было радовать, но только раздражало.

Я оставил ее разбирать вещи, а сам пошел посмотреть другие комнаты. Гостевая спальня тоже оказалась очень симпатичной. Мне нравился лаконичный дизайн, но и он внушал тревогу. Я рассчитывал попасть в логово дьявола и расстроился, обнаружив просто функциональное и просторное жилье. Конечно, Милане захочется жить почти в своей квартире, а не у меня.

Чертов Агеев и тут умудрился нагадить.

Я прикрыл дверь второй спальни и вошел в другую комнату. В ней не было окон, и я включил свет.

Фак.

Зажглась красная лампа. Она осветила пространство кровавым светом. Просторная игровая предстала передо мной во всей красе. Стол, крест, скамья для порки. С обратной стороны двери в замке торчал ключ. Мне бы закрыть комнату и уйти, чтобы придумать, почему Милане туда нельзя. Но я прошел к шкафу и открыл двери. Среди небольших ящиков был вмурована панель экрана. Под ним находился ящик чуть больше остальных. Я открыл его. Мне в руки выпал большой пухлый конверт.

Нужно было запихать все обратно, только у меня в голове помутилось, и я вскрыл конверт. В руках оказались фотографии. На них были разные мужчины, но одна и та же женщина. Чуть раскосые глаза и пухлые губы. У меня не осталось сомнений — это Алина, мать Миланы.

– Руслан...
– услышал я голос жены позади и уронил фотографии на пол.

– Уйди, - рявкнул я.

Она позвала меня из гостиной, и я скорее покинул игровую. Но Милана успела заглянуть и теперь смотрела мне за плечо, намереваясь войти.

– Там еще одна спальня?
– спросила она.
– Нет. Просто кладовка без окон и дверей.
– Дверь есть.

Мили усмехнулась и показала пальчиком на вход. Она сделала шаг в сторону, чтобы обойти меня, но я опять закрыл дорогу.

– Руслан, - проговорила жена, одним моим именем намекая, чтобы я свалил к чертям с ее пути.

Упрямство Миланы начало раздражать. Оно легло на расшатанные из-за завещания и фотографий нервы. Я стремительно терял контроль.

– Я хочу посмотреть, что там за кладовка, - продолжала настаивать жена.

Я просто тряхнул головой, отказывая ей.

– Что с тобой не так, Рус?
– не выдержала она.
– Пусти меня.

– Нет.

Я процедил это сквозь зубы.

– Тебе пора перестать психовать из-за отца, Руслан. Я понимаю, что все это очень травматично, но не стоит чрезмерно опекать меня из-за своих проблем. Ты перегибаешь.

– Считаешь, что я перегибаю?

– Да.
– Считаешь, что я психую из-за отца?

– Ты сам себя мучаешь, Руслан. Нужно просто отпустить свои обиды.

– Отпустить? Серьезно? Считаешь, это так просто?

– Я знаю.

Мили вздернула подбородок и гордо смотрела на меня. Словно она имела право так говорить со мной. Словно она знала, что я чувствовал. Обиженный маленький мальчик во мне взял верх. Я захотел, чтобы этой всезнайке стало также больно.

Нужно было попросить ее по-хорошему. Но в этот момент я совсем не был готов вспомнить ее уроки из самолета. Мое терпение лопнуло. Я сделал шаг назад и, кривляясь, открыл Милане дверь в игровую.

– Добро пожаловать в ад.

Она увидела красный свет и не спешила перешагнуть порог. Я должен был взять ее за руку и оттащить от чёртовой игровой. Я должен был хотя бы убрать фотографии с пола. Но обида связала по рукам и ногам. Я был так слаб в этот момент, не мог двинуть рукой или ногой, не мог ничего сказать. Мне осталось только наблюдать, как жена входит в комнату боли и удовольствий (на счет последнего я очень сомневался в случае с Агеевым). Милана огляделась и обняла себя руками за плечи, словно пыталась отгородиться, закрыться, защититься. Она увидела фото на полу и присела, чтобы рассмотреть.