Жена по призванию
Шрифт:
– Что ж, в чем-то ты права, – сказал он затем, нагибаясь и снова поднимая хворост. – Пойдем посмотрим, что там успел придумать твой наемник.
В лесу быстро темнело. Мы вернулись на опушку и застали там уже собранного Дэна, который сидел, скрестив ноги, и водил по земле острым краем длинной сухой ветки.
– Что-нибудь надумал? – осведомился Дамиан, подходя к наемнику и ставя ногу на торчащий из земли пенек.
– Немного, – мрачно откликнулся Дэн.
– Хоть поделись, – предложил Дамиан.
Наемник поднял на него раздраженный взгляд.
– Виконт, берите
– Поживем – увидим, – отозвался Дамиан. – Так какой у нас план?
– Виконт, и вы туда же? – простонал Дэн. – Тоже не терпится сунуть голову в петлю?
– Думаю, действовать втроем будет вернее, чем в одиночку, – заявил Дамиан, тем самым заставив меня испытать прилив чувства гордости за своего мужа. – И шансы обойтись вообще без петли станут куда как выше.
Словом, десять минут спустя мы расселись возле пляшущего на вечернем ветру костра и принялись обсуждать план действий.
– Я вижу только один способ, – сосредоточенно говорил Дэн, глядя по большей части в огонь. – У мэра Тонвилля есть дочь шестнадцати лет. Надо попытаться ее похитить. Если это удастся, думаю, он согласится на все, чтобы ее спасти.
– Мне эта идея совсем не нравится, – горячо заявила я.
– Почему? Думаешь, ее слишком хорошо охраняют? – спросил наемник, поднимая на меня глаза.
– Нет, думаю, это слишком жестоко по отношению к девушке. Она же ни в чем не виновата!
– Вот говорил я, что участие в таких предприятиях не для тебя! – с раздражением вскричал Дэн. – Что с ней станется, с этой девчонкой?
– А ты хоть знаешь, каково это, когда тебя похищают и угрожают убить?! – воскликнула я, вспоминая при этом даже не давешний домик в Избурге, а горную дорогу и просторную пещеру на территории нашего виконтства.
– Не знаю, – ядовито отозвался Дэн, – зато Нэт и Алонсо теперь знают! И это – единственное, что меня сейчас интересует!
– А меня – нет! – не сдавала позиций я.
– Вот и езжай к себе домой под крыло горничных, лакеев и личных телохранителей, – взъярился Дэн. – И там, в спокойной обстановке, можешь лелеять свои моральные принципы и нравственные устои. А здесь – реальная жизнь и головы моих друзей под угрозой.
– Уверена, должен быть и другой способ их освободить!
– Так скажи же какой? – огрызнулся Дэн. – Как еще ты предлагаешь надавить на ихнего мэра?
– Не кипятитесь, – вмешался Дамиан. – Есть один способ.
– Ну?
Мы с Дэном синхронно повернули к нему головы.
– Можно ведь пригрозить смертью не дочке, а самому Линфоксу, – заметил Дамиан, и я увидела, как его глаза хищно блеснули, что происходило с моим мужем нечасто.
К мэру Тонвилля у него был свой личный счет. Точнее сказать, наш общий счет, на двоих.
– У мэра точно хорошая охрана, – разочарованно возразил Дэн. – Как заставить его открыться для удара?
Дамиан со вкусом потянулся, сомкнув при этом пальцы рук. Раздался многообещающий хруст.
– Вообще-то есть кое-что, что заставит его засуетиться, – заметил он.
Барабанная дробь,
раздавшаяся на рыночной площади Тонвилля в десять часов утра, возвестила горожан о приближении приговоренных к смерти. Преступников было двое, о чем красноречиво свидетельствовали две петли, покачивавшиеся над двумя же табуретами, которые, в свою очередь, возвышались на помосте. Вскоре показались и сами приговоренные в сопровождении конвоя. Горожане расступились, создавая для стражей порядка и их подопечных дорогу, ведущую сквозь толпу. Первым шагал одетый по всей форме конвоир, затем преступница, молодая женщина с притягивающими взгляд золотисто-рыжими волосами. Следом за ней шел второй приговоренный, молодой светло-русый мужчина с усами и узкой бородкой. Руки обоих преступников были связаны за спиной. За ними следовали еще четверо стражников.– Ого, Алонсо, ты посмотри, сколько народу сбежалось, чтобы на нас поглядеть! – бодро воскликнула женщина.
– И не говори, мое чувство собственной значимости подскочило до небес, – протянул в ответ мужчина.
Шагавший первым конвоир остановился возле помоста и отступил в сторону, дабы осужденных могли подвести к ведущим наверх ступеням.
– Надо же, и сцену уже приготовили! – продолжила восхищаться преступница. А когда ее, а следом и ее сообщника, затолкнули на помост, громко объявила: – Дамы и господа, раздача автографов начинается! Подходите в порядке живой очереди. Постарайтесь соблюдать тишину и порядок.
Из толпы раздались отдельные смешки, а затем и несколько подбадривающих возгласов. Конвоиры отнеслись к такому проявлению солидарности с осужденными совершенно равнодушно. Поднявшись на помост следом за преступниками, они заставили обоих встать на табуреты, после чего палач, воспользовавшись специальным дополнительным возвышением, просунул их головы в приготовленные заранее петли.
– Ну что, Алонсо, вот, кажется, и все? – куда более тихо проговорила Нэт. – Мы же всегда знали, что рано или поздно наши приключения закончатся именно так, верно?
– И где же, скажи на милость, обещанный тобой ребенок, который должен у нас родиться? – спросил с мрачным смешком Алонсо. – Похоже, как гадалка ты себя дискредитировала.
– И не говори, – отозвалась Нэт, ровно держа голову. Кивать с надетой на шею петлей не хотелось. – Хотя у тебя-то ребенок, может, еще и родится. А вот у меня так точно не сложилось.
Меж тем глашатай, расположившийся на помосте чуть впереди осужденных, принялся громко зачитывать перечень их преступлений.
– …обвиняются в бандитском нападении, грабеже, краже со взломом, мародерстве, двойном убийстве…
– Ого, да они тут серьезно подготовились! – восхитился Алонсо. – Книгу, что ли, про нас написать надумали?
– Да что там писать? Вон уже все написано, – возразила Нэт, взглядом указывая на развернутый свиток, который держал в руках глашатай. – Эй, приятель! – во всеуслышание обратилась она к последнему. – Если станешь перечислять все наши преступления, мы умрем здесь от старости!
Глашатай сбился и ненадолго замолчал, но затем продолжил читать с прежней отработанной интонацией.