Жена-попаданка для графа Зотова

— Моя супруга Софья Андриановна, — представил меня граф старосте.

— Господи, барыня! — перекрестился вдруг мужик, взглянув на меня. Его лицо вытянулось, как только он заметил за моей спиной матушку, и он бухнулся на колени. — Екатерина Николаевна, вы ли это?

— Никодим, здравствуй, — спокойно произнесла женщина, хотя я видела, с каким трудом ей далась эта невозмутимость. — Вставай, не перед иконой в храме кланяешься.

— Как же это? — растерянно смотрел староста то на меня, то на матушку. — Барин, вы женились на юной барышне Паташевой?

— Да, Никодим, так и есть, — муж чуть улыбнулся крепостному. — Хозяйкой поместья будет теперь моя супруга.

— Меланья! Да где же ты? — снова заорал мужик, вставая с колен.

Вдруг со стороны избы донёсся истошный женский вопль.

— Кто это? — нахмурился граф, посмотрев на дом.

— Сноха моя мучается, — скривился мужчина, — ночью рожать вздумала и никак не разродится. Первый у неё ребёночек-то, тяжко идёт.

— А что же повитуха? — напрягся Константин, нахмурившись ещё больше. — Вызвали?

— Да ну её! — махнул староста. — Старая и слепая стала Фёкла, никто уж не зовёт её. Учила она дочь свою, учила, да толку никакого, только деток калечит. Мы уж сами как-нибудь. Бабоньки мои знающие, кто рожал уже, помогут ей.

— Что значит сами? — удивилась я. Снова раздался крик. — Ведите меня скорее к ней!

Я шагнула к крыльцу, но меня остановил граф, ухватив за плечо.

— Зачем? Вы же медсестра-травница.

— Хуже точно не сделаю, — упрямо поджала я губы, и граф отпустил меня.

— Никодим, веди нас в дом, — сухо произнёс мой муж.

Староста засуетился и взбежал на высокое крыльцо, открыв скрипучие двери. Я последовала за ним и оказалась в полутёмных сенях. Необычный запах трав и дерева окутал меня, откуда-то тянуло свежей выпечкой. Под потолком сушились пучки растений, у стен стояли деревянные кадки, косы и прочая утварь. За мной вошёл муж.

Никодим провёл нас не в дом, а дальше, в просторную клеть. Там стояли деревянные кровати, вокруг одной из них суетились три женщины-крестьянки разных возрастов. Сначала я привыкала несколько секунд к полумраку, так как свет шёл только от узеньких окошек под самым потолком.

— Барин! Барыня! — ахнули женщины, обернувшись.

— Меланья, оне помочь хотят, — вкрадчиво произнёс староста.

— Как тебя зовут? — я тут же подошла к постели, на которой лежала молодая беременная, и у меня сердце оборвалось при виде неё. Боже, совсем девочка, бледная, с огромным животом. Ей хоть восемнадцать есть? Скорее всего, нет.

— Дуня, — чуть слышно ответила роженица.

— Первая беременность?

Она кивнула.

— Воды текли?

— Не было ещё, — ответила за неё жена старосты.

— Когда начались схватки? — я обернулась и посмотрела на женщин.

— Так ночью, до того, как петухи начали петь, — неопределённо пожала плечами самая молодая наблюдательница, но чуть постарше роженицы.

— Здесь слишком темно, — я поняла, что без моей помощи им не обойтись. — Меланья, приготовьте чистую постель в избе.

— Как это — в избе? — опешила она. — Там же дети, мужчины скоро на обед придут…

— Выгнать всех на улицу, пусть там едят, — строго посмотрела я на женщину. — Вы хотите помочь своей снохе? Чтобы она и ребёнок остались живы и были здоровы?

Она растерянно кивнула.

— Тогда слушаться меня.

— Хорошо, барыня, — кивнула Меланья и покинула помещение.

— Что вы собираетесь делать? — нахмурился граф, подойдя ко мне ближе.

— Роды принимать, — я уверенно взглянула в его голубые глаза, которые в полумраке стали тёмно-синими. — Дуня не разродится сама.

— А вы справитесь? — недоверчиво изогнул он бровь.

— Сделаю всё возможное, что от меня зависит, — отчеканила я. — Скажите матушке и тётушке, что я задержусь. Они могут ехать в Дивное. Покиньте дом, здесь вы будете лишним.

Граф удивлённо изогнул бровь.

— Пожалуй, вы правы, мужчинам тут не место. Я вернусь за вами позже, — вздохнул он и вместе со старостой покинул клеть.

Я проводила его взглядом. В сердце бились волнение и тревога. Опыта у меня слишком мало, я молодой специалист, только закончила медицинский колледж. Я, конечно, принимала роды, но рядом со мной всегда были опытные врачи, а сейчас я совершенно одна, без привычного оборудования, препаратов и инструментов. Но и роженицу я не могу оставить мучиться.

— Нужна чистая кипячёная вода. Мыло есть? — обратилась я к самой старшей женщине — похоже, это мать старосты.

— Есть, — кивнула она и поспешила выйти.

Слава богу, хоть мыло в наличии.

— Ещё мне нужна длинная спица с крючком, ножницы, чистые передник, рубаха и платок. Найдёте? — я сняла пыльную шляпу.

— Найду! — отчеканила молодуха и тоже покинула помещение.

Крик роженицы снова разрезал пространство, девушка схватилась руками за живот, кривясь от боли.

— Дуня, слышишь меня? — я присела возле кровати, но трогать роженицу грязными руками не стала. — Дыши! Делай глубокий вдох и медленно выдыхай. Давай, девочка, помоги себе, — и я начала показывать, как дышать.

Девушка удивлённо посмотрела на меня, но послушалась и начала глубоко дышать, повторяя за мной.

— Умница, вот так, — похвалила я её, — скоро схватка закончится.

Когда Дуня успокоилась, расслабленно откинувшись на подушки, в клеть вернулась Меланья.

— Постель готова, — доложила она.

— Хорошо. Дуня, вставай, пошли в избу.

Беременная, кряхтя, еле села, потом встала. Свекровь закинула её руку себе на плечи и помогла дойти до светлой горницы, где были пусть и небольшие, но окна, которые более-менее нормально пропускали свет. В углу стояла кровать, туда и уложили девушку.

— Сейчас переоденусь и осмотрю тебя, — обратилась я к Дуне, заметив её молодую родственницу, которая принесла чистые вещи.

— Такое подойдёт? — девушка протянула длинную металлическую спицу с небольшим крючком и узкие ножницы.

— Да, только их нужно хорошо прокипятить в чистой воде, — строго посмотрела я на вполне подходящие инструменты. — Где это можно сделать?

— Печка как раз топится, там вода готовится для дитяти.

— Хорошо, — что ж, будем использовать те методы обработки инструментария, какие доступны. — Помогите мне, пожалуйста, снять платье и расшнуровать корсет.