Жена пРезидента

И она ответила «да». Что может быть волшебнее брака, основанного на взаимном чувстве?

Потому что она любила его такого, какой есть.

Они поженились в тот же день, просто заехав в ЗАГС, и Саша первый раз осталась на ночь в его квартире с идеальным потолком…

В первую брачную ночь до секса дело не дошло. Он целовал ее обнаженное тело и плакал, а она прижимала его к груди и гладила по голове как маленького мальчика. Как мама или как старшая сестра. Родственные чувства и эрекция оказались несовместимы.

Глава 13

На самолетном мониторе целовались герой и героиня. Камера снимала актрису со стороны подбородка, отслеживая траекторию движения языка героя у нее во рту. Язык то обозначал себя чуть выше скулы, то уходил внутрь, втягивая за собой щеку. Саша никак не могла вспомнить фамилию актрисы, хотя уже видела этот фильм во время какого-то другого рейса. Видимо, стандартизация распространялась на все аэроменю. Что с памятью случается иногда? Вертится на языке, а в слова никак не одевается, не хочет одеваться…

Муж тоже не хотел одеваться наутро после их первой ночи. Лежал голый на огромной кровати, закинув руки за голову, и улыбался…

Саша разглядывала его всего. Первый раз. У него была красивая кожа с легким загаром, упругая и в то же время нежная. Почти без волос, как у девушки.

Она погладила его по животу, по груди, по шее и улыбнулась в ответ.

– Мне хорошо с тобой, – сказала она.

– Тебе и должно быть хорошо. Я же твой муж, – ответил он.

К чему она сейчас вспомнила это, а не фамилию актрисы? Ах да, к первому сексу! Может, поэтому его нет, что даже на теме невозможно сосредоточиться?

Так продолжалось несколько дней. Они засыпали, обнявшись, и, просыпаясь, улыбались друг другу. О «записи акта гражданского состояния» он просил никому не говорить, чтобы подготовить «лучшую свадьбу в мире». Она согласилась.

По дороге в аэропорт она спросила:

– А почему мы не в Домодедово едем? Оттуда же рейс?

– Ты же не в Турцию летишь, зачем тебе Домодедово? Мы едем во Внуково-три, – ответил муж.

Во Внуково-3 их ждал чартерный рейс. Ждал только их. Других пассажиров не было.

– Это чувака одного самолет, не пугайся так, моя милая социалистка. Я его попросил, – ответил муж на удивление в Сашиных глазах.

Они устроились в удобных, просторных креслах, почти как дома, но самолет стоял и стоял без движения.

На лице мужа сгущалось недовольство.

– Долго еще? Чего вы там возитесь?! – крикнул он командиру.

– Заправиться надо, Александр Алексеевич. Только что Алексей Олегович летал, бак пустой. Сейчас заправимся и полетим. Буквально минут десять – пятнадцать.

«Вот, значит, какого чувака он попросил», – догадалась Саша, а муж досадливо поморщился. Прокололся…

Через десять минут действительно взлетели. Ощущение было не такое, как на большом самолете. Болтало и потряхивало сильнее. Но монитор был точно такой же, как в обычном самолете, как и тот, на котором сейчас продолжали целоваться. Только фильмов не было. Муж нажал кнопку пульта, и на экране появился он сам! В рокерском прикиде, он играл на гитаре, исполняя песню «Депеш мод» Walking in my shoes.

I would tell you about the things,They put me through,The pain I've been subjected toBut the lord himself would blush…

Александр пел, двигаясь в ритме музыки. Голос у него был высокий, диапазон пол-октавы, но ему ужасно шли кожаная куртка и грим, и он был слишком красив и легкомыслен для убойного смысла песни. Саша недолюбливала эту группу и эту песню и удивлялась, почему он именно на нее снял свой клип.

Я поведал бы вам о том,Через что я прошел.О боли, что овладевала мной,Но этим я смутил бы даже Всевышнего.

В припеве он бросал гитару и протягивал руки к камере, обращаясь напрямую к зрителям с пронзительными английскими словами:

You'll stumble in my footstepsKeep the same appointments I keptIf you try walking in my shoes,If you try walking in my shoes… Да вы бы сломались под тяжестьюгнета, который я взвалил себе на плечи,Если бы оказались на моем месте,Если бы оказались на моем месте…

Такой перевод возник в Сашиной голове. Не зря она отдавала треть зарплаты своей мисс «Донт силенс, Алекс!». Это была ее любимая фраза.

– Замечательный такой клип, – искренне сказала Саша.

– На самом деле, если бы не отец, я бы только музыкой и занимался с утра до вечера, – грустно признался муж.

– И занимайся. У тебя отлично получается.

– Нет, я все-таки мужик, должно быть дело, за которое меня можно уважать. Музыка – это несерьезно, это так, хобби. Все актёры – шуты гороховые. Представляю, как он скажет: «Ходить по сцене, обтянув жопу, и открывать рот под фанеру много ума не надо».

Муж в точности скопировал голос и манеру своего родителя. Алексей Олегович говорил резкими, отрывистыми фразами, поводя водянистыми глазами, словно огромная глубоководная рыба в тумане океанских пучин.

– В музыке тоже можно добиться многого. И ты смог бы это сделать, если бы захотел, если бы приложил усилия, – ответила Саша, подавив улыбку. «Папа» – это священная корова, и улыбки здесь не уместны. – В любом деле ты смог бы доказать, что достойный сын, и заслужить его уважение. Ты талантливый во всем, и ты это знаешь.

– Не знаю, – улыбнулся муж. – Я хочу это слышать от своей жены шестьдесят раз в час.

– Я запишу тебе песню со словами «ты мощный талант, Александр Добродел, ты сможешь, давай, давай!», – сказала Саша. – И буду ее крутить двадцать четыре часа в сутки.