Жена самурая

Кацуо сжал зубы и хмуро кивнул. Самураю не пристало признаваться в подобном, но у него внутри все обрывалось от ужаса всякий раз, как он ступал на пепелище. И слышал хруст под своей обувью — дерево ли, человеческая кость…

— Я не могу напасть открыто, — Такеши заиграл желваками, — поэтому мне нужно, чтобы ты выбрал человека, которому полностью доверяешь.

— Могу я узнать, для чего?

— Я хочу, чтобы он повесил старост во всех деревнях Тайра за границей этого леса. Кажется, их там пять.

Такеши сощурился, всматриваясь вдаль. По его губам бродила почти довольная усмешка.

— Господин, для меня будет честью сделать это самому.

— Нет. Я сказал тебе выбрать воина. Ты нужен мне здесь.

— Такеши-сама, но…

Минамото, которому надоело это препирательство, резко взмахнул рукой.

— Довольно. Я отправился бы сам, если бы имел право, — он повернулся к склонившему голову Кацуо. — Найди того, кто способен сделать это. И будем возвращаться. Я не хочу надолго оставлять поместье.

«… пока не казнил предателя».

Такеши прошел к небольшому лагерю, что разбили его солдаты, и разделил с ними плошку холодного риса и родниковую воду. Он сидел с ними вместе в кругу на равных, словно и не был их господином. Так, как привык с самого детства: отец, если брал его с собой, заставлял делать все так, как делали воины. Такеши таскал хворост для костра и воду в котелке, спал, завернувшись в один свой плащ, ел тот же рис, и Кенджи почти никак не выделял его.

От привычного образа жизни в походах Такеши не отказался и тогда, когда сам начал возглавлять их.

«Что бы сделал на моем месте отец? — думал он, цепляя палочками рис. — Что бы сказал о том, что я замыслил?»

Искоса он наблюдал за Кацуо, который стоял неподалеку с двумя воинами и тихо им что-то объяснял. Такеши отложил в сторону плошку и встал, когда те двое скрылись за кромкой леса.

— Выступаем, — негромко сказал он, когда поймал вопросительные взгляды поднявшихся следом за ним воинов.

В иное время он не стал бы торопиться. Но сейчас не хотел оставлять поместье надолго. Из преданных людей в нем остались лишь Яшамару и несколько солдат. Остальным же Такеши не мог полностью и безоговорочно доверять, и потому спешил вернуться.

Пока воины сворачивали небольшой лагерь, он набросал три коротких послания и отправил в поместья Фудзивара, Татибана и в Эдо к отцу.

Они выехали незадолго до заката, и к рассвету Такеши думал быть уже в поместье.

Но все изменил встретившийся им на половине пути гонец.

* хара — живот (яп.) вообще японцы считают именно живот сосредоточением всех жизненных сил человека и заменяют этим словом привычные нам сердцу и душу

* в данном контексте — господин (а в целом — крупный феодал среди самураев)

* если верить Бусидо, то смысл жизни самурая заключался в его смерти. В том, что он всегда должен помнить о смерти и, если так можно выразиться, идти к ней. Постоянное напоминание о то, что он должен умереть, помогало самураю прожить жизнь правильно. Так что Наоми здесь демонстрирует свои знания от чтения многочисленных свитков по самурайской этике, если так можно сказать, и в целом желает Такеши удачи.

* букэ-но-онна — «женщина из класса букэ (буси): в отличие от «онна-бугэйся» не означает, что женщина реально участвовала в битвах Фухитовне с мужчинами, а лишь говорит о её происхождении и, возможно, о том, что она получила традиционный для женщины самурайского класса минимум знаний в рукопашной борьбе и фехтовании»

И насчет копья, о котором также говорила Мисаки: «Обычным для копья местом хранения было место над дверью в жилище, так как таким образом женщина получала возможность использовать его против атакующих врагов или любого незваного гостя, проникшего в дом.»

Глава 13. Возвращение

Запах гари разъедал нос, и Такеши фыркнул, пытаясь от него избавиться. Серую дымку он заметил еще давно, хотя не слишком-то смотрел по сторонам, раз за разом ударяя пятками по бокам Молниеносного. Он гнал в поместье, оставив далеко позади своих воинов и гонца, что принес дурные вести.

Дом встретил его мрачной тишиной. Не останавливаясь, Такеши пролетел сквозь ворота и приструнил Молниеносного, лишь когда оказался на узкой дорожке в саду. Едва ли не на ходу он спрыгнул с него перед главным домом, и солдаты у дверей склонились все как один.

Повсюду Такеши замечал следы минувшей битвы. Ему хотелось вытащить из ножен катану и снести кому-нибудь голову, но он заставил себя считать вдохи и выдохи — так учили его успокаиваться в далеком детстве.

— Господин… — голос Яшамару оборвался под конец.

Он подвел его. Вновь.

Управляющий опустился на колени, раскрытыми ладонями и лбом коснулся татами.

— Как ты мог это допустить? — негромко спросил Такеши. — Я доверял тебе. Я доверил тебе жену, — после короткой паузы добавил он. — Поднимись.

— Такеши-сама, — подволакивая раненую ногу, к главному дому брел Масато. — Мы…

Минамото окинул его равнодушным взглядом и сцепил зубы так, что свело челюсть.

— Почему мне сообщили так поздно? Мою жену похитили почти сутки назад… — он замолчал.

— Они подожгли кон…

— Помолчи, — не обернувшись, бросил Такеши заговорившему было Яшамару. — Ты уже сделал, что мог, — и он в ожидании посмотрел на Масато.

Тот прочистил горло и нервно сжал кулаки.

— Напавшие подожгли конюшню. Часть лошадей погибла, оставшиеся — разбежались. Широ уехал к вам, как только отправились гонцы в ближайшие деревни и вассальные кланы.

Такеши нахмурился. Он не мог не признать это разумным: от момента, когда о нападении узнал он, не зависело почти ничего, но было важным оповестить людей в землях, в которых могут скрыться похитители.

Умом он понимал и принимал, но пальцы раз за разом ласкали рукоять катаны, а тело предвкушало удар.

— Как они вообще оказались за воротами? Куда смотрели солдаты? И где они сейчас?

— Мертвы, господин. Масахиро открыл ворота. Мы не ожидали…

— А должны были! — огрызнулся Такеши, повысив голос. Он стремительно повернулся к Яшамару, вгрызся в него колючим взглядом. — Это была твоя обязанность!

Управляющий никак ему не ответил. Для себя он все уже решил: легший на него позор был несмываемым, и свою вину искупить он сможет лишь одним путем.