Жена в подарок

И чего мне делать?

— Правильное решение, — одобрительно кивнула богиня. — Муар нашел отличную девушку.

Молчу. Жду, когда богиня сама объяснит и зачем меня вытащила из дворца, и что ей вообще от меня надо.

— Ты твердо решила остаться женой Антареса? — не став ходить вокруг да около, прямо спросила она.

— А есть другие варианты? Муар сказал, что повелитель — моя вторая половинка. Он ошибся?

— Нет, но вы не любите, когда за вас решают. Считаете, что сами выбираете судьбу.

— Отчасти так оно и есть. Не сказать, что мы вершим свою судьбу, но наши поступки и действия ее определяют. Разве не так? Мало получить указания, нужно стремиться к заданной цели.

— И ты готова смириться с тем, что за тебя определили мужчину?

— А чем он плох? — Я не любила, когда меня пытались в чем-то переубедить. Причем не аргументированно, а пытаясь манипулировать чувствами. — Антарес хорош собой, не беден, имеет блестящее образование, обладает уникальной магией и не последний человек на планете. Простите, фэлроу. Такого можно со временем полюбить, особенно, если за ним не будут значиться дурные поступки.

— Дурные поступки?

— Конечно. Я не смогу стать ни соратницей, ни тем более хорошей супругой маньяку и деспоту. Естественно, я понимаю, что власть налагает определённые обязательства и обязанности. В том числе наказания…

— Убийства, — подсказала богиня.

— В том числе, — не стала с ней спорить. — Я знаю, что этот мир устроен иначе. Здесь нет моратория на смертную казнь. Но исполнение приводят после суда, а не потому, что мужу просто захотелось кого-то убить. За деяния и награда, и наказание. Справедливо. К тому же, Антарес обладает уникальной способностью отличать правду от лжи, значит, невиновного не казнят.

— Ты же смогла его провести.

— Мне просто повезло, что он не задавал вопросов по существу. Полагаю, появись в его сознании сомнения на мой счет, и солгать я не сумею.

— Не сумеешь… — покивала длинноволосая красотка.

Ну и к чему тогда это все?

— Я знаю, что каждый материк живет по своим законам. И это неудивительно. Если брать мир, в котором я родилась, то все мы — люди. С одной разницей — выросли и воспитывались в разных условиях. Но все равно мы остаёмся людьми. На Крайнесе же существуют расы, которых у нас нет. И естественно, что имеют они не просто иной менталитет и склад ума, но и потребности, которых нет у людей. Те же оборотни, полагаю, они уважают силу. А значит, и не приемлют слабость и жалость.

— Почему же, как раз оборотни хорошо знают о сострадании и сопереживании. Но что позволено их женщинам, воину и кормильцу семьи — нет.

— То есть женщины могут сочувствовать и жалеть, мужчинам оборотням это запишут в слабость. А слабость в трусость, следовательно и занимаемое им положение окажется под вопросом? А соответствует ли он ему…

— Я поняла тебя. — Оборвала мои размышления богиня. — Но Антарес не всегда вмешивается в дела других материков. Там и казнят, и убивают ради развлечения и наживы…

— Но делает это не мой муж? — педантично уточнила я. — Не по его воле?

— Но при его попустительстве.

— Вы пытаетесь меня убедить, что до того, как Антарес стал повелителем, во всем мире процветала гармония? Не было ни убийств, ради наживы, не было доносов из зависти…и таких «не» я могу привести множество.

Глаза собеседницы сузились. Смотри-ка не понравилось, что я не поддаюсь на ее бред. Да бросьте, кто в трезвом уме поверит, что один фэлроу способен расшатать устои всех материков? За сколько там лет правления? За сто?

Ладно, если с людьми этот трюк еще пройти мог, и то сомнительно, все же у них есть маги, которые живут дольше обычных людей, то с остальными расами?

— А ты не так проста, как кажешься, — явно вынуждено сообщила богиня. — Ты права. Не он это начал.

— Полагаю, повелители фэлроу нужны, чтобы хранить мир? И привести его к гармони и процветанию?

— Да.

— И сделать сразу не так-то просто… — Я вздохнула. — И успеть сразу и везде, тоже не реально. Как и уследить за всеми… Но ведь род Антареса старается?

— Старается, — взгляд богини потеплел.

Честно говоря, я вообще не понимаю, чего ей от меня надо и к чему весь этот разговор.

Но зато в моей голове появилась мысль, которая до сих пор меня не посещала. И я задумалась.

Если до этого момента я особенно не размышляла о том, что повелитель это не просто титул, то сейчас на меня навалилось полное осознание: это не игрушка и не просто красивый статус, дающий огромные возможности. Это еще и сделка с собственной совестью. Легко ли не потерять себя и человечность, вынося смертные приговоры? А приводя их в действие?

И пусть фэлроу не совсем человек, хотя за исключением магических способностей, я отличий больше не нашла, но эмоции им также присущи.

Следовательно, чем больше власти, тем больше приходится поступаться с моралью и гуманизмом. Во имя большего блага. Но ведь и это благо нужно суметь правильно определить? Не поддаться искушениям, не навязывать свое видение через кровь и боль, тиранию и гнет. Не допустить геноцида…

Можно отойти в сторонку и сказать, что меня это не касается. Жена ведь не есть повелитель. Но…

Дети. Наследник, которого будет необходимо воспитать в нужном ключе. Достойным и титула, и силы, которую он получит при рождении. Великой силы. Вряд ли в семье повелителя рождаются дети без дара. А значит, ребенок с детства должен будет знать, что от него зависят не только подданные, но и весь мир.

Почему весь? Сомневаюсь, что богиня солгала, подтверждая, что род Антареса должен хранить мир. Они не просто так существуют… Точнее они существуют для этой роли — роли повелителя. И судя по всему, никто другой для этого титула не подходит.

И возвращаясь к воспитанию ребенка, будущего повелителя… Конечно, от всего можно абстрагироваться, чтобы не причинять себе боль. Отдать сына на воспитание свекрови, мужу, а самой принимать минимальное участие, позже вовсе родить другого ребенка, который не станет повелителем. И которому не нужно объяснять и вкладывать в голову, что подданные — не солдатики, они тоже умеют чувствовать и любить, что им есть чем дорожить и о ком заботиться. А значит играть их судьбами нельзя. Повелитель и вовсе, в первую очередь должен думать о своих людях, чем о себе. Все лучшее — народу.