Жена воина, или любовь на выживание
Шрифт:
Какой там «не». Мамуля мгновенно сняла насквозь мокрую куртку, отбросила ее в сторону. Следом полетела майка с длинными рукавами и нижняя майка на бретельках… И вот она, прекрасная, стройная, загорелая… правда, на фоне Гарданга очень даже светленькая, выпрямилась и насмешливо на меня посмотрела.
— Кирюш, ты еще долго в воде сидеть собираешься? Время, Кирюш. К тому же я голодна как волк, и ты явно тоже. Нам нужно еще успеть поймать зверюшку подходящего размера, освежевать и приготовить, и вся ночь у нас в дороге. Зато поговорить нормально сможем наконец-то!
Кажется,
— Мама, ты бы не раздевалась! — рявкнула я.
— Шутишь? Терпеть не могу мокрую одежду, — сказала мама и грациозным движением заставила брюки сползти по ее бедрам, после чего опять-таки нагнулась и стянула штанины с ножек.
Наверное, это была очень комичная ситуация, но двоим тут явно было невесело — маме, которая ничего не видела, и Гардангу… который видел ВСЕ!
Воин попросту онемел и остолбенел разом!
— Кирюш! — Мама распустила волосы, тряхнула черными локонами, и те рассыпались по ее плечам и спине. — Выходи уже. И что у тебя с лицом, а?
— Ма-а-ам, — протянула я, понимая, что пугаться уже не получается, уже просто думаешь о том, как бы сдержаться и не захихикать издевательски так, — я просто забыла, насколько ты у меня красивая…
Киара МакЭдл действительно была изумительно прекрасна. Гибкая, сильная, стройная пантера с ярко зелеными глазами и гривой иссиня-черных волос. Еще такая молодая, с тонкой талией, высокой грудью, стройными ногами и белозубой, озорной улыбкой.
— Пантеренок, ты меня смущаешь, — сказала мама и завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. — Выходи уже, любительница делать комплименты.
И она его таки расстегнула. И сняла. И даже бросила поверх остальной одежды!
Кое-кто позади нее оторопело сглотнул, я четко видела, как кадык дернулся, но не проронил и звука и продолжал стоять, практически пожирая маму глазами.
Честно и откровенно — я понятия не имела, что делать в данной ситуации! У меня тоже был шок!
И тут… и тут справа, метрах в двадцати, хрустнула ветка.
Поведение воина изменилось мгновенно! И куда делись оторопь и остолбенелость? И даже голос прорезался:
— Та! — А затем рявкнул так, что горы содрогнулись, не то что мы с мамой: — ТА ЭКАЭШ! НАГЭР ТЭИМ КОРДО!
Перевод был таков: «Назад! Назад, немедленно! Всем отойти на семьсот шагов!»
И собственно, на этом весь мамин веселый настрой сгинул.
И она медленно, очень медленно повернулась к воину… а бюстгальтера на ней уже не было. Так что я вовсе не удивилась, когда из внезапно ослабевших рук Гарданга выпали и лассо, и охотничий нож…
И все же, несмотря на откровенную неловкость ситуации, я вдруг поймала себя на мысли, что они удивительно гармонично смотрятся вместе. Он и она, на
скалистом берегу, обрамленном кустарниками, ветер развевает ее темные локоны, солнце озаряет эту удивительную картину…«Женщина!» — Я чуть не подпрыгнула от испуга.
Нет, все хорошо, но эта эмоциональная связь порой как бы не вовремя.
Устало вздохнув, я миролюбиво ответила:
«Да, мужчина».
И получила взбешенное:
«Так где ты, сердце мое?!»
Ну я огляделась и честно призналась:
«Гуляю. На Иристане, оказывается, столько красивых мест».
В ответ тишина, ну так я еще полюбовалась видом остолбеневшей мамули на фоне не менее остолбеневшего воина-охотника. И все же как здорово они смотрятся вместе…
«Сердце мое, — вновь потребовал внимания Эран, — ты же не станешь мне лгать, правда?»
«Мм-м… А традиции Иристана запрещают женщине лгать? Но если честно, любимый, то не солгала ни разу — здесь и вправду очень красиво».
Некоторое время в моих мыслях царила тишь и благодать, а после был задан вопрос:
«Киран, если ты имеешь хоть какое-то отношение к событиям в Каарде, тебе лучше сказать сейчас!»
Атом нестабильный! Я невольно поежилась, потом вспомнила, что мне обещали устроить нечто, где кое-кто откажется сдерживаться…
В общем, нужно выкручиваться.
«Любимый, тебя так плохо слышно… тут какие-то помехи… Я тебе позже перезвоню».
Сказала и только потом сообразила, ЧТО я ему сказала. Помянув нестабильный атом, я торопливо поднялась из воды и решительно воззвала к маме:
— Мама!
И ждала я всего, чего угодно, а вообще ругани и хоть каких-то действий, а услышала рассеянное:
— А?
Не поняла. Даже головой тряхнула и позвала снова:
— Ма-а-ам!
И что я слышу? Все тем же рассеянным тоном:
— Да-да, Кирюш. Главное, домой поздно не возвращайтесь и привет Мике…
Нормально! Я присмотрелась к этой парочке и только сейчас поняла, что накрыло не только воина. Мамуль, совершенно позабыв обо всем на свете, не сводила глаз с Гарданга, а тот, едва дыша, смотрел на нее, и этим двоим было по барабану до всего остального мира.
И вот можно было бы позлорадствовать, ну или в покое их оставить, как-никак люди взрослые, а Гарданг мне даже немного нравится — люблю умных мужиков, чего уж там, но как бы тут мне грозят неприятности, и что-то делать-то надо.
— Ма-а-ам, — уже без надежды на ответ позвала я.
Я, конечно, ничего особого уже не ждала, а зря.
Самое интересное только начиналось.
Мамуля вдруг вздрогнула всем телом и отступила на шаг… Потом еще на шаг, и все это не отрывая взгляда от воина… Третий ее шаг вполне мог завершиться падением в воду, но третьего шага не случилось.
— Остановись, женщина! — сильным, властным голосом произнес Гарданг.
Зря он так. Ой зря…
Мамуль действительно остановилась. Да что там остановилась — она застыла от негодования. В следующее мгновение изящные и, чего уж скрывать, мускулистые руки сложились под грудью. Плевать, что грудь обнаженная, а на мамуле одни трусики… не особо все прикрывающие. А затем мама ледяным тоном приказала: