Жених в наследство

Она может его простить. Но он ей противен. Полина сидела на постели, стараясь глубоко дышать, чтобы успокоиться, чтобы мужественно встретить то, что ждёт её дальше. Если князь ведёт себя, как истеричка, ей придётся быть мужественной. Иначе её просто растопчут.

Полина успокоила дыхание, дождалась, когда сердце перестанет колотиться, как загнанное, и поднялась, осторожно выглянула из-за полога. В комнате, к счастью, никого не было.

В высокое и, в отличие от виденных здесь раньше, широкое окно лился мягкий утренний свет — по голубому небу густо плыли белые и пушистые облачные стада. Помимо огромной кровати здесь имелся шкаф из светлого дерева, богато украшенный резьбой и инкрустацией и тоже огромный — почти во всю стену, зеркало в полтора человеческих роста в серебряной раме, инкрустированный туалетный столик перед ним, большой книжный шкаф — за безупречно чистым стеклом виднелись ряды книг в тёмных переплётах, деревянная кушетка, обитая мехом, и широкое кресло, почти диванчик. И на кушетке, и на кресле в художественном беспорядке набросаны вышитые подушки. На полу мягкий бежево-золотистый ковёр, ласкающий босые ступни шелковистым густым ворсом. Даже полог кровати, чёрный изнутри, снаружи — светло-бежевый с тончайшей паутинкой белого кружева — почти незаметного.

Элегантная и уютная роскошь, комната мечты. Но больше всего на свете Полине хотелось оказаться в простом, почти бедном бабушкином доме, хотелось, чтобы на ней сейчас была её фланелька с собачками, а не это явно дорогое атласно-золотистое великолепие, отделанное узкими кружевными прошвами в тон. Заглянула в зеркало: да, ночная рубашка идеально подходит по размеру — не узкая, но и не слишком широкая, мягко облегающая фигуру, струящаяся, довольно скромная, прикрывающая и грудь, и ноги ниже колен, хотя бы это радует.

Стены почти сплошь устланы резными ветвями пепельников, сейчас мерцающих едва заметно, видимо, они гаснут, когда наступает день. При взгляде на них сразу же вспомнились почерневшие мёртвые растения на стенах бывшей бабушкиной комнаты.

— Тоже мне… князь называется… — пробурчала Полина себе под нос. — Классическая истеричка… хотя и считает себя крутым перцем.

Она ещё раз осмотрелась в поисках одежды. Старой, что была на ней, нигде не видно. Хорошо, что бельё с неё не сняли. Кто, кстати, её раздевал-то?! Полина нахмурилась, смутно, будто сквозь густую пелену припоминая, как Тамила привела её сюда, как шептала что-то успокоительное, поила чем-то сладким… А потом, кажется, Полина сама сняла одежду… А Тамила стояла рядом, смотрела…

Да быть же того не может! Неужели Тамила её чем-то опоила? Или… да! Она перестала ясно осознавать себя и всё происходящее ещё раньше. Сразу после того, как вышла из разгромленных покоев бабушки. Тамила обняла её, будто для того, чтобы поддержать. И с этого момента всё в памяти было покрыто зыбкой дымкой. А ведь Тамила расспрашивала её о чём-то! Поля вспомнила, что отвечала на какие-то вопросы, что-то рассказывала о себе… Ну это ж надо! Маги, туды их в качель! И вот что Тамила у неё выведала?! Нет, не вспоминается…

С другой стороны — а что ей скрывать, собственно? Нечего ей скрывать! И нечего стыдиться. Стыдно должно быть тем, кто так бессовестно пользуется её беспомощностью и беззащитностью в этом мире. Неужели и Тамила против неё? Что- то выведала по приказу князя, а потом доложила? Полина вздохнула и решила пока не переживать на этот счёт.

Хуже другое. Это же они так в любой момент могут, так получается? И если может Тамила, то и князь тоже? Или она тут у них особенная, может, не все оборотни владеют магией. Ведь именно Тамиле князь приказал… как там… запечатать комнаты бывшей невесты магией! Ладно. Как бы там ни было, для начала не помешает одеться, а всё остальное потом.

На кресле лежало нечто матово-атласное, может, платье? Да, действительно, платье, из плотной, гладкой, приятной на ощупь ткани. Тёмно-зелёный цвет, золотая вышивка вдоль овальной горловины, по краю свободных рукавов длиной до локтя и по подолу. Длина — практически в пол. Нормальное такое одеяние для княжеской невесты. Наверное.

Только вот Тамила вчера была в тёмных штанах и белой рубашке навыпуск, перехваченной ремнём. Ткани явно недешёвые, а фасон — самый простой. И Полине такой наряд очень даже понравился. В платье невольно чувствуешь себя ещё более уязвимой. Однако всё же лучше в платье, чем в ночной рубашке. И Полина быстренько натянула его прямо поверх роскошной ночной сорочки.

Вдруг стало страшно, что кто-то войдёт. Может, сам князь — кто его знает, чего от него ждать… Он же явно на всю голову не здоров! Такой погром устроить… А потом запереть комнату на многие годы. А не маньяк ли он, часом? И бабушка… чего бы ей сбегать, если всё было шоколадно? Если князь так озверел уже после её побега, то ведь для побега-то тоже должна была быть причина! Просто так от красавцев-князей не сбегают! Ну невозможно поверить, что он был "не в её вкусе" и всё. Наверняка имелись более веские основания.

На полу у кровати обнаружились мягкие замшевые туфли на тон темнее платья и тоже с золотой вышивкой. Около зеркала — инкрустированный золотом костяной гребень. Теперь бы умыться ещё… ну и всё остальное.

Из комнаты вело целых три двери. Скорее всего, одна из них — наружу, а две другие — во внутренние помещения. Открывать их наугад ужасно не хотелось. Нарвёшься ещё… не на князя, конечно, уж он-то точно не стоит под дверью, ожидая её пробуждения. Но на Г рона наткнуться вполне реально. Перспектива встречи со вторым телохранителем не была настолько пугающей, но и ему не хотелось показываться на глаза неумытой.

Полина в раздумье села на край кровати, взгляд в очередной раз упал на браслеты.

ГЛАВА 11. Фея Фая

Полина в раздумье села на край кровати, взгляд в очередной раз упал на браслеты.

Она попыталась стянуть ненавистный золотой. Нет. Сидит крепко, зараза. И застёжки никакой не видно. Второй… Застёжки тоже нет. А красивый он… и необычный. Светлое серебро и тёмно-красный рубин или что это за камень такой — неожиданное сочетание. Рисунок какой-то… плавно изгибающиеся параллельные линии.

Полина попыталась стянуть браслет, ей показалось, что сидит он не так уж и плотно и вот-вот снимется, но тут золотистая искорка порхнула ей на колени.

— Не снимай, — тихо и испуганно пискнула фея, — не надо.

— Почему? То есть… ты знаешь, что это такое?

Радужные крылышки поникли.

— Я не знаю точно, но я вижу, что он хороший.

— Слушай, мне показалось, или ты сегодня ещё меньше, чем вчера? И пищишь еле слышно… Тебе плохо, да? Это ты вчера так устала, когда ту комнату освещала? Прости меня, дуру, нечего было там делать… — Полина тяжело вздохнула.

— Нет, я… не поэтому, — фея прильнула к её руке, к браслету.

Осторожно подобралась к красному камню, замерла… Её сияние стало ярче, крылья налились светом, радужные переливы потекли по ним волшебной волной.

А потом и сама она из крохотной искорки превратилась в солнечный шарик — небольшой, такой, что его как раз можно было обхватить большим и указательным пальцами, но это было намного больше, чем прежде. И на этом солнечном жёлтом и будто пушистом шарике Полина поражённо увидела голубые глазки, лучащиеся сейчас удивлением и радостью.