Женихи воскресают по пятницам
Шрифт:
Я вздрогнула.
– Надеюсь, нет. Очень не хочется пережить кое-что еще раз.
– Женщины и так вокруг Глеба Львовича роились тучами, – продолжал Феликс. – А уж когда Роман разбогател, красотки просто открыли охоту на старшего Звягина. Про счастливую семейную жизнь молодого олигарха известно всем, и Роман не любитель тусовок, ходит на светские мероприятия редко. Зато его папаша отрывался по полной. Глеб Львович ухитрялся за вечер посетить три-четыре мероприятия, любовниц он менял быстро, дольше шести месяцев или года никто около него не задерживался. Я перестал беспокоиться и даже не трудился имена бабенок запоминать. Зачем? Красавицы у него были не старше тридцати – начинающие актрисы, певички, телеведущие. Со взрослыми, самодостаточными, успешными женщинами Глеб Львович не связывался, понимал, что поблекнет на их фоне. И все пассии старшего Звягина совершали одну и ту же ошибку. Едва Глеб начинал проявлять к девице интерес, та прыгала к нему в кровать и наутро выдвигала требования: купи машину, устрой на ТВ, хочу вести шоу на Первом канале, добудь главную роль в сериале, надень на все мои пальцы кольца с многокаратниками, подари красивую шубейку… Отец Романа человек щедрый, и пока он был увлечен, с удовольствием работал Дедом Морозом, но вот жениться не хотел. Зачем официально скреплять отношения? Кому лучше от штампа в паспорте? Уж точно не ему, он получил, что желал,
– Хитро, – протянула я.
– Безошибочная тактика, – кивнул помощник Звягина. – Я сначала-то клювом прощелкал, принял маникюршу за очередную любовь-морковь Глеба. Но потом опомнился и начал о ней сведения собирать. Вроде ничего плохого не нашел, но что-то подсказывало: рой, Феликс! И я расстарался, раскопал навозную кучу. На самом деле девчонка совсем не такая юная, ей к тридцатнику катило, но выглядела она на восемнадцать. И звали «малышку» до появления в Москве Марией Гончар. Щебетушка родом из городка Барандино. Насчет детдома ложь – она из вполне обеспеченной семьи, папа директор школы, мама депутат местной Думы. Никаким издевательствам в юном возрасте она не подвергалась – учеба, театральный кружок, хорошие родители, две сестры. Из родного городишки Мария слиняла вместе с главным режиссером театра. Тот, старый глупый павиан, бросил ради молодого тела жену, детей и ринулся с любовницей в столицу. Марии едва исполнилось семнадцать, театрального деятеля легко могли привлечь за растление малолетних, но его супруга и родители Гончар не захотели поднимать шум. На то имелись причины. Жена всегда прощала муженьку измены и понимала, что рано или поздно тот с повинной головой приползет к домашнему очагу. А предки девочки боялись скандала – за Марией числилась куча грешков. В пятом классе ее поймали на воровстве денег у детей и педагогов, мать еле-еле погасила скандал, всем заплатила. Не успела родительница залить полыхающий костер, как ее старшая доченька была схвачена в момент угона машины соседа. Уж и не знаю, как родителям удалось замять этот эпизод. Затем Мария оказалась участницей драки – ее, четырнадцатилетнюю девочку, выдрала ремнем жена одного из местных начальников, застав на даче своего мужа и ее при весьма недвусмысленных обстоятельствах. Делу не дали ход, поскольку супруга чиновного мужика испугалась, что того могут посадить за растление малолетки, и заплатила всем, кому нужно. Но невинной девочкой Гончар на тот момент нельзя было назвать, за полгода до этого она сделала аборт. Не стану сейчас перечислять все фокусы Марии, но когда оторва удрала из города, все перекрестились и вздохнули с облегчением. Мстительная, злая, но очень хитрая, умела так притворяться, что ей поверил бы даже прожженный циник, она всегда мечтала о богатстве – вот что в один голос твердили о ней и взрослые, и дети. И еще добавляли: «Жаль ее родителей и сестер, достойные, хорошие люди. А Мария – словно кукушонок. Наверное, в родильном доме детей перепутали».
– Может, и правда? – задумчиво произнесла я. – Уж очень красочная биография при вполне нормальных и даже положительных папе и маме.
– Да уж, – усмехнулся Феликс. – Но слушай дальше.
Через несколько месяцев после побега дочки родители получили сообщение о гибели Марии Гончар в автокатастрофе. Человек, который позвонил из Москвы, представился полковником милиции Олегом Ивановичем Рудиным. «Ваша дочь, – сказал он, – разыскивалась в связи с крупной кражей в квартире народного артиста Огонькова. Мария втерлась к нему в доверие, сделала вторые ключи и обчистила жилплощадь, нахапала добра на огромную сумму: картины, драгоценности. Мы вышли на след Гончар, и во время погони автомобиль, где сидела ваша дочь, врезался в бетонную опору моста. Я вышлю свидетельство о смерти, но от души советую вам не приезжать в столицу за телом. Вашу дочь можно похоронить и в Москве. Если перечислите нужную сумму, я это устрою. У вас двое детей, работа-карьера, не надо, чтобы в Барандине узнали о том, что отпрыск директора школы и депутата уголовная преступница, такая слава вам навредит. И самое плохое: Огоньков известный актер, любимец зрителей, среди его почитателей есть руководители государства. Артист взбешен, он подаст в суд на родителей воровки, потребует возмещения убытков, разгорится скандал, ваше имя будет терзать желтая пресса. Не имею права давать такой совет, но я сам отец, поэтому говорю: «Мария умерла. Ее уже не вернуть. Пришлите деньги на похороны, и я все устрою по-тихому. Не сообщу Огонькову, что у Гончар есть близкие родственники. Сумму надо отправить не Олегу Рудину, а нашему секретарю Никите Сергеевичу Медведеву».
– И они поверили? – поразилась я.
– Да. Мать мерзавки за пару дней до этого звонка видела сюжет по ТВ: в криминальной хронике сообщалось об ограблении квартиры Огонькова, показали и интервью со следователем по имени Олег Иванович Рудин. Естественно, газеты не остались в стороне от события, почти все сообщили о беде Огонькова – тот действительно был популярен и любим зрителями. Семья Гончаров натерпелась от Марии по полной программе, близкие люди не желали иметь ничего общего с ней после ее побега с режиссером. И подспудно отец с матерью ждали плохих вестей об уродке. Они отправили в Москву деньги, получили в ответ фото могилы с крестом, решили, что неблагополучной дочери более нет на свете, помолились за упокой ее заблудшей души и стали жить дальше.
Глава 26
Феликс встал и начал ходить по кухне. Я молча ждала продолжения истории.
– Но Мария и не думала умирать! – заговорил снова управляющий. – И, кстати, она не замешана в краже у Огонькова. Просто девица, чтобы отец и мать не стали искать ее, воспользовалась несчастьем актера. Да еще и денег хотела срубить. Гадюка все правильно рассчитала, родители оплатили ее «похороны». Гончар слегка исправила паспорт, превратилась в Марину Гончарову, и попыталась осуществить свою мечту – разбогатеть за короткое время.
От режиссера Марина удрала через два месяца после приезда в Москву. Удостоверилась, что он здесь никому не нужен, его связи в столице не работают, и ушла от любовника, прихватив все его деньги и дорогие часы. Тут на несколько лет след Марины теряется. Потом она «всплыла» в одном из так называемых массажных салонов. Понятно, о чем речь?
Я кивнула.
– Спустя год Гончарова познакомилась с Дмитрием Корсаковым, неоднократно судимым за мошенничество, бросила работу в публичном доме и
устроилась маникюршей. А параллельно парочка принялась разбойничать. Надо сказать, что карьера проститутки никоим образом не отразилась на ее внешности. Марина по-прежнему выглядела юно, была похожа на бело-розовую зефирку. И вела себя соответственно – могла заплакать в кино, запрыгать от радости в магазине, получив подарок. Она выглядела ребячливой, искренней, чуть глуповатой. И никто из мужчин не догадывался, кто скрывается под маской наивной девочки, о настоящем лице Гончаровой было известно лишь Мите. В планах парочки значилось выдать Марину замуж за богатого человека и дальше жить припеваючи. Вот только руку и сердце «зефирке» никто не предлагал, женихи почему-то срывались с крючка. В жизни Корсакова и Гончаровой наступили не самые лучшие времена – несколько последних романов закончились плохо, Марине пришлось менять место работы, на старом о ней пошла дурная слава. Так она оказалась в салоне «Каролина», которым владеет Антонина Георгиевна Манкина, хорошо известная в столичной тусовке фигура. У Антонины приводит себя в порядок почти вся светская толпа, попасть к ней на работу очень непросто, но один из бывших любовников Гончаровой составил девице протекцию. И Марина мигом освоилась в салоне, буквально за пару дней очаровала коллег и саму Антонину. И вскоре познакомилась с Глебом Львовичем. Наконец-то после длительных неудач Гончаровой улыбнулась Фортуна. Правильно оценив характер старшего Звягина, авантюристка, чтобы не упустить столь многообещающий шанс, избирает верную тактику поведения.Феликс вернулся к столу, сел.
– Когда Глеб привел бабенку на семейный ужин, я, как обычно в таких случаях, подумал: надо поподробней о Марине разузнать. Но действовать пришлось осторожно – вдруг она вполне приличная женщина, а не охотница за деньгами? Внешне-то она смотрелась лучше некуда, и очень хотела всем понравиться. Видно, Глеб Львович невесте в подробностях обо всех родственниках рассказал. Марина у нас была несколько раз и вела себя безупречно. Розе Игнатьевне шалава продемонстрировала любовь к собаке. Ляля же для бабки роднее всех членов семьи. Мерзкая, между нами говоря, собаченция, злобная не по размеру, кусает всех, но Марина с ней поладила. Едва она в особняк вошла, сразу к шавке кинулась и засюсюкала: «Кошечка, дай я на твои коготочки гляну! Ой-ой, надо маникюрчик сделать. Сейчас твои лапочки в порядок приведу». И из сумки пилки-ножницы вытащила. Роза Игнатьевна в восторг пришла. Надо отдать должное Гончаровой – она замечательная актриса. Роману глазок не строила, с Антоном была вежлива, не более того. Хорошо понимала: к мужчинам в семье нельзя подкатывать, надо дружить с женщинами. Вот только с Инной Станиславовной она контакт в первый раз не наладила. Уж как Гончарова хозяйке ни улыбалась, та весь вечер молчала. Я Инну Станиславовну врасплох застал, когда она в гостиной в одиночестве у окна стояла. Вошел в комнату и говорю: «На закат любуетесь?» Хозяйка повернулась и ответила: «Нет, наблюдаю, как Глеб Львович Марину в машину усаживает. Жизнь забавная штука, эта девушка может стать моей свекровью. Не находишь?» Это был единственный случай, когда я увидел на дне глаз хозяйки смятение. И она оказалась права, Глеб Львович вскоре сделал авантюристке официальное предложение.
– Почему вы не рассказали семье правду о невесте? – удивилась я.
Феликс уперся ладонями в край стола.
– Так ведь я не сразу узнал истину. Не имел никаких данных о том, чем в действительности занималась Гончарова, скажем, в «массажном салоне». Официально предприятие именуется: «Парикмахерская Нелли», там стригут, красят волосы, делают маникюр-педикюр. Уйдет клиент в зону СПА, ляжет в закрытом кабинете на кушетку, к нему массажистка пошла. И что? Мне нужны были не сплетни, а доказательства. А их я нашел незадолго до бракосочетания. Раскопал неприглядные истории детства красотки, уточнил ее возраст и растерялся: куда идти с этой правдой?
Рассказчик положил ногу на ногу и отвернулся.
– Я уже говорил, Глеб Львович по менталитету ребенок, он пару раз привел Марину на ужин, а потом сказал: «Мы женимся. Свадьба через три недели, в мой день рождения». Вполне в стиле нашего капризника. По логике, он мог бы потребовать организовать пир завтра, но Глеб все же сообразил, что надо подготовиться и разослать приглашения. У меня было мало времени на изучение прошлого Марины, я вообще мог узнать правду лишь после возвращения новобрачных из свадебного путешествия. И потом, я в доме кто? Управляющий. Обязан обеспечивать комфортную, спокойную жизнь домочадцам, лезть во внутренние дела семьи, в общем-то, не имею права. Кто у них за кого выходит замуж, не должно меня касаться. Ну, помчался бы я к Роману Глебовичу с историей о Марии Гончар… Вероятно, счастье Глеба Львовича не состоялось бы, да только и меня бы наверняка уволили. Звягин не захотел бы иметь при себе человека, который проявил такую бесцеремонную активность. Я как бы ангел-хранитель Романа, пару раз избавлял шефа от назревающих неприятностей, но всегда действовал тихо, никто и не в курсе, что эти неприятности зрели, я их осторожно устранял, и все. А тут такое сверхделикатное дело. Говорить с хозяевами нельзя, но и промолчать о сущности Марины невозможно. Я был до такой степени растерян, что чуть было не обратился к Розе Игнатьевне.
– Почему к ней? – не сдержала я удивления. – По-моему, следовало направиться к Роману Глебовичу.
– Бабуля единственный человек в подлунном мире, способный повлиять на Глеба, – после небольшой паузы пояснил Феликс, – остальных он посылал далеко и надолго.
– Даже Романа Глебовича? – перебила я. – Глеб не боялся, что сын-олигарх перестанет давать ему деньги на прихоти?
Управляющий повернулся к окну.
– Сын для отца не являлся авторитетом, а вот матери Глеб побаивался. Но я вовремя удержался от похода к старухе. А тем временем подготовка к свадьбе шла полным ходом. И вот что меня напугало – Марина ухитрилась-таки подлизаться к Инне Станиславовне. Хозяйка собирает шкатулки разных размеров, причем новодел не любит, ей нравятся вещи антикварные, с историей, а они стоят дорого.
– Неужели Инна Станиславовна испытывала недостаток средств? – вырвалось у меня.
– Нет, но найти такую шкатулку трудно, – вздохнул управляющий. – Инна могла пойти в любой магазин, где полки старьем забиты. Но ей хотелось добыть необыкновенную вещь, и Марина устроила натуральный спектакль. Сейчас расскажу все подробно.
…За пару дней до бракосочетания Инна Станиславовна отмечала день рождения. Жена Романа старше мужа, она не афиширует свой возраст. Сколько лет даме точно, никто не знает, но всем видно, что разница у супругов в годах не маленькая. Инна Станиславовна не молодится, не покупает платья фасона «беби-долл», не натягивает микроюбку, не заплетает косички, не пытается прикидываться юной девушкой. Нет, она предпочитает элегантный стиль дамы за сорок и, кажется, совершенно не комплексует из-за возраста. Вот только шумно день рождения Инна не отмечает, прилюдно свечей на торте не задувает и торжество устраивает исключительно для родни. Члены семьи прекрасно осведомлены о ее любви к раритетным вещам, поэтому все стараются отыскать нечто особенное. Прислуга тоже креативит изо всех сил. Помимо антикварных штучек Инна трепетно относится к поделкам и часто говорит: