Женитьба всем назло!
Шрифт:
— И ты женился на какой-то девице из района синих огней?! — воскликнула она.
— Да, я женился на девице из района синих огней — осторожно подтвердил Джимиан, не понимая, что на этот раз повергло в ярость его любовницу.
— Это что же получается… — Линзи руками всплеснула — Чтобы наследство получить, тебе было абсолютно всё равно, на ком жениться?!
Мужчина слегка замялся, прикидывая в уме, что бы ответить, а окончательно разгневанная кареглазка упёрла руки в бока и заявила:
— Так если тебе было настолько всё равно, на ком жениться, ты мог бы жениться на мне!
— На тебе?! — громко и потрясённо переспросил Джимиан и со смешком
И почти сразу же пожалел о своих словах. Не то, чтобы он, действительно, не верил в то, что говорит. Да, он ни при каких обстоятельствах не собирался жениться на своей любовнице, но что ему мешало подобрать слова помягче? Ведь после высказывания мужчины с облика милашки Линзи не просто слетела вся её воинственность, она сменилась чем-то, что можно было описать как страдание, мучение. Или горе, словно девушка потеряла что-то очень для себя важное… или кого-то очень важного. А на лице её отразилась гримаса сильной душевной боли.
— Вот оно что — прошептала кареглазка и снова медленно подошла к окну, снова на улицу посмотрела, а потом нервно рассмеялась — Значит, я для тебя даже хуже, чем какая-то безродная девка с острова Тио, которая в день по десятку мужчин меняет? Хуже, да? — очередной нервный смешок и полное какого-то отчаяния — И раз я такая плохая, как это тебе не противно было все эти годы со мной в постель-то ложиться?!
— Линзи, ты не так поняла… — попытался оправдаться мужчина, но девушка снова его перебила.
— Я всё поняла правильно! — судорожно вздохнула и за плечи себя обхватила, но не обернулась — Не говори ничего, пожалуйста. Я больше не хочу ничего слышать — помедлила секунду — Джимиан, я прошу, оставь меня поскорее… Ты ведь всё равно уходить собирался. А мне сейчас очень-очень нужно побыть одной.
Мужчина тяжко вздохнул.
— Надеюсь, к моему следующему визиту ты успокоишься и будешь вести себя, как раньше. Без вот этих вот… — неопределённо взмахнул кистью руки и выразительно поморщился — Глупых и бестолковых истерик.
— Надейся — едва слышно шепнула Линзи, когда за её любовником тихо закрылась дверь.
Джимиан Хонг шёл по улице быстрым шагом, при этом нервно и широко размахивал руками. А в голове его всё вертелся неприятный прощальный разговор с любовницей. Впервые он ушёл от неё в таком ужасном расположении духа!
Это же надо, а?! Поссорились! Они по-настоящему поссорились! Притом, впервые за всё то время, что они вместе! И мужчина вынужден был признаться самому себе, что ссориться с Линзи ему очень и очень не понравилось. Во-первых, это противное чувство вины, которое его до сих пор не оставляло. Интересно, почему его, вообще, мучает чувство вины? Он ведь ничего плохого, по сути, и не сделал! А во-вторых… на какой-то миг, посмотрев в полные боли глаза кареглазки, он и сам почувствовал ту же самую боль.
Джимиан решительно тряхнул головой, отбрасывая образ несчастной Линзи в самые дальние уголки своей памяти.
«Ничего — уверенно твердил сам себе мужчина — Она скоро успокоится. Подумаешь, поплачет сегодня немного. А завтра пойдёт по городу прогуляться. Развеется — успокаивающе выдохнул — Я ведь ей столько денег оставил! Линзи накупит себе кучу всякой ерунды. Окончательно успокоится и смирится с моей женитьбой».
Успокоив себя таким образом, Джимиан облегчённо улыбнулся
и махнул рукой проезжающему мимо экипажу. Экипаж послушно остановился, мужчина запрыгнул внутрь, договорившись о цене с кучером. Устроился на сидении и снова погрузился в воспоминания о Линзи. Нет, не о её печально-несчастном взгляде, а о тех безмятежно-счастливых часах, проведённых в постели.«Эх, зря я ей, вообще, про женитьбу ляпнул — ругнул себя Джимиан — Если бы я не рассказал, она бы и не узнала никогда. Не расстроилась бы и не разозлилась — мужчина покачал головой — Это же надо? Моя Линзи злиться умеет! Да ещё как!»
Джимиан недовольно нахмурился, припомнив момент, когда любовница стояла посреди комнаты, грозно нахмурившись и уперев руки в бока. Да ещё и голос на него повысила! И как она, вообще, посмела?! Задача любовницы — быть всегда милой, доброй, обходительной! А уж высказывать своему покровителю какие-то претензии, да ещё и таким тоном — это вообще неприемлемо!
«Мда — мысленно протянул мужчина — При следующей встрече нужно будет обязательно разъяснить Линзи, что впредь я подобного отношения к себе не потерплю. Это сегодня я немного растерялся, от неожиданности. Ещё и виноватым себя почувствовал. Виноватым перед собственной любовницей! Да такое и в голове-то не укладывается! Я ей, в конце концов, деньги плачу и не малые, а она мне за это ещё и скандалы устраивает? Нет, так не пойдёт. Так и скажу ей, что если она ещё хоть раз надумает голос на меня повысить, то тут же перестанет быть моей содержанкой! Вот! Она сразу испугается и в следующий раз все свои обиды и недовольство будет держать при себе. И истерики свои будет устраивать уже в моё отсутствие!»
Вскоре экипаж подкатил к воротам городского дома Джимиана Хонга. Мужчина наскоро расплатился с кучером и двинулся к центральному входу. Он уже не думал о Линзи. Теперь в мыслях мужчины витал образ черноволосой и зеленоглазой красотки Юни, его жены. Любопытно, как она провела этот день? Сколько раз успела довести его матушку до очередного изображения сердечного приступа?
Джимиан вошёл в вестибюль. Там его встретил домоправитель, который каким-топодозрительно-необычнымтоном доложил, что госпожа Наяни ожидает его в своей комнате.
— В комнате матушки? — переспросил мужчина, чуть нахмурившись. Это было странно. Ведь все важные разговоры госпожа Наяни предпочитала вести в гостиных. А если она хочет поговорить в её комнате, то значило это, что ей или, действительно, очень плохо… или она хочет обсудить что-то невероятно важное.
— Да, господин — кивнув, подтвердил домоправитель и снова повторил — Госпожа Наяни ожидает вас в своей комнате.
— Ну хорошо — неуверенно пробормотал Джимиан, недоумённо хмурясь, передал управляющему большой мешок с платьями для жены, наказав немедленно отнести их в комнату госпожи Юни, а после направился к лестнице, что вела в личные покои домочадцев.
Пару минут спустя он стоял у двери в комнату матушки. Медлил. И при этом нервно теребил края своего камзола. После чего сделал решительный вдох и коротко постучал.
— Войдите — в тот же миг раздался из-за двери громкий и очень недовольный голос матери. И Джимиан, ещё раз вздохнув, вошёл внутрь.
Госпожа Наяни Хонг не лежала в постели и даже не сидела в своём любимом удобном кресле, что свидетельствовало бы о её плохом самочувствии. Женщина бодро расхаживала по своей комнате. И стоило её сыну оказаться в поле её зрения, как она тут же накинулась на него с претензиями.