Женщин обижать опасно

– Но на каком основании можно возбудить дело против Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова?
– Эдуард Владимирович невольно заговорил заискивающим тоном.
– Потерпевшие не дадут против них показаний.

– Если ты сумел состряпать дело против невинных людей, но по отношению к виновным и подавно изловчишься, на то ты и прокурор. Позаботься о том, чтобы все потерпевшие отказались от ложных показаний, свидетельствующих против Кудрявцева и его друзей, и дали нужные - заметь!
– правдивые показания. Причем, ты, Эдик, отвечаешь за их безопасность своей жизнью. Если хотя бы с одной из потерпевших что-то случится, то здоровья у тебя сильно поубавится или ты совсем его утратишь. Трупу крепкое здоровье вовсе не обязательно.

– Я же не веду следствие...
– продолжал он вяло упираться.

– Не придуривайся, Эдик, - презрительно скривилась Алла. Все знают, что это дело сфабриковано по твоей указке. Значит, дашь другие указания, вот и все.

Тяжко вздохнув, морально сломленный прокурор качнулся вперед - видимо, у него не было сил встать. Угадав его намерение, она подала ему телефон. Эдуард Владимирович прокашлялся, набрал номер и как только абонент ответил, в его голосе неожиданно, в резком контрасте с его непрезентабельным внешним видом, прорезались начальственные интонации:

– Борисенко? Это Савватеев. Дело Кудрявцева, Малахова и Верника нужно немедленно закрыть за отсутствием состава преступления. Немедленно, повторил он.
– Выполняй.

Видимо, его собеседник выразил удивление или задавал уточняющие вопросы, но прокурор не стал вдаваться в объяснения.

– Без объяснений!
– его голос набрал ещё большую начальственную силу.
– Делай как велено.

– Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить, - шепотом подсказала верная боевая подруга.

Прокурор мрачно покосился на нее, но все же повторил с теми же барственно-начальственными интонациями:

– Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить.

– Возбудить дело в отношении Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова и сегодня же задержать их, - снова подсказала Алла.

Эдуард Владимирович скривился и отрицательно помотал головой. Она насмешливо улыбнулась и вполголоса оповестила его:

– Значит, не договорились.

Собрав с пола фотографии, верная боевая подруга сунула их в сумку, вынула кассету из магнитофона и подошла к видеодвойке. И тут прокурор сдался.

– Позвони Федулову и скажи, что я велел задержать Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова, - приказал он своему собеседнику, выдержав уверенный тон.
– Немедленно приезжай в прокуратуру. Я скоро приеду и поясню детали.

Повесив трубку, Эдуард Владимирович утер пот со лба и посмотрел на неё затравленным взглядом.

– Ничего не бойся, кроме своего страха, - "успокоила" его жестокосердная Алла, ответив на его мученический взгляд презрительной усмешкой.
– Хотя "телефонное право" никто не отменял, но не надейся, что отделаешься всего лишь телефонным звонком. Результат я желаю получить незамедлительно. Сейчас ты оденешься, и мы поедем вместе. Лично скажешь своим подельщикам все, что нужно, а я дождусь, пока Кудрявцев с ребятами выйдут из СИЗО, а на их место придет вторая смена, то бишь Руслан Мальцев и три его другана. Давай, поторапливайся, уже половина девятого. Хоть сегодня и суббота, но ради правого дела придется потрудиться в выходной день. Ничего, в гробу отдохнешь.

Видя, что прокурор не двинулся с места - то ли ослабел от переживаний, то ли стесняется спросить, где его одежда, верная боевая подруга решила облегчить ему жизнь:

– Твоя одежда в кабинете. Гувернеров поблизости нет, так что придется тебе пройти туда самостоятельно. Шевелись, Эдик, - уже сердитым тоном проговорила она, видя, что тот все ещё сидит, и вид у него жалкий.
– Хоть ты и задрапировался, как в тогу, но на древнеримского патриция почему-то не тянешь. Честно говоря, твой вид эстетического чувства не вызывает. К тому же, черный цвет наводит на кое-какие ассоциации... Напомню, что твоя жизнь - в твоих руках.

Наконец Эдуард Владимирович нашел в себе силы встать и, опустив голову, пошел к двери. Минут через пять он появился уже одетым. Выглядел каширский прокурор неважно - щеки заросли щетиной, веки набрякли, под глазами типичные похмельные мешки, белки глаз приобрели красноватый оттенок и при этом отливали желтизной, цвет лица землисто-серый. Да и выхлоп от него был соответствующий.

– Иди хоть умойся, побрейся и зубы почисти, - брезгливо обронила Алла.
– А то, похоже, будто тебя только что выпустили из вытрезвителя. Что о тебе подумают подчиненные! Ты же, хоть и насквозь продажный, но пока ещё прокурор.

Не сказав ни слова, ещё больше униженный Эдуард Владимирович поплелся в ванную. Через четверть часа он умылся, побрился, щедро облился хозяйским одеколоном, прикрыл плешь сохранившимися волосами, но, тем не менее, лучше выглядеть не стал.

– Да уж, красотой ты не блещешь...
– покачала головой верная боевая подруга, сознательно унижая его, чтобы держать в узде. То, что прокурор разговаривал с неким Борисенко с начальственными интонациями, ей очень не понравилось - слишком быстро Эдуард Владимирович сумел сменить растерянно-униженный тон на приказной. Неумный, да к тому же, похмельный мужик вполне может взбрыкнуть, например, вспомнить, что облечен властью, и выкинуть неожиданный фортель. Она решила давить до последнего, пока намеченный ею план полностью не осуществится:

– Эти порнофотки я тебе дарю, как и обещала. А магнитофонную кассету, снимки, как ты берешь взятку, и видеокассету получишь, когда Мальцев, Ганеев, Курченко и Зотов лягут на нары. Не обольщайся, что тебе удастся соблюсти политес в отношении твоих кормильцев-бандитов. Напрасные надежды удел дураков, помни это, Эдик.

Прокурор подавленно молчал, а Алла напомнила:

– Не забывай, что это дело будет контролировать Слава Миронов.

– Меня убьют...
– прошептал он.

– Не убьют, - без тени сочувствия произнесла она и многозначительно добавила: - Пока.

Эдуард Владимирович вздрогнул и испуганно уставился на нее, а Алла пояснила:

– Пока ты соблюдаешь все условия нашего договора. А если отступишь хоть на йоту - тогда точно убьют. Своих подельщиков-бандитов не бойся, они тебе ничего не сделают, ты им нужен. Попугать - попугают, но вся бандитская распальцовка рассчитана лишь на слабонервных.

Достав из видеомагнитофона кассету-адаптер, верная боевая подруга вынула маленькую кассету от видеокамеры и положила её в сумку. Закрутила пробку на коньячной бутылке и сунула бутылку и бокал Эдуарда Владимировича в целлофановый пакет, - а вдруг в Эдикиной голове опять помутнеет, и ему потребуется коньячный допинг?.. Посмотрела на прокурора долгим взглядом и презрительно обронила:

– Ну, надо же, какие ничтожные личности вершат российское правосудие!

– Кирилл, это я. Где ты был вчера?

– Дома. Я на больничном. А что?

– Да нет, просто так спросила.

Регина задумалась, стоит ли назначать свидание. Вообще-то настроение отнюдь не для любовных утех... Она позвонила любовнику, надеясь, что тот подтвердит - вчера всю вторую половину дня они были вместе. Но раз он провел вчерашний день дома, с женой...

"Может быть, Линка была на работе?" - загорелась Регина надеждой.