Женщина из Пятого округа
Шрифт:
— Не думаю, что хозяину это понравится. Вы нужны там каждую ночь.
— Но когда мне предлагали работу, Камаль говорил о пяти днях в неделю.
— Камаля нет… а вы нужны там семь дней в неделю.
— А нельзя ли подыскать кого-нибудь, кто мог бы сторожить раз в неделю?
— Это невозможно.
— Может, хотя бы спросите у хозяина?
— Я спрошу, но знаю, что он скажет: это невозможно.
Однако уже на следующий день, когда я зашел в кафе за конвертом, бармен удостоил меня хмурой улыбкой.
— Я говорил с хозяином. Он сказал d’accord. [114] «Каждому нужен день отдыха» —
— Но это означает двенадцатичасовую смену…
— Зато вы не потеряете в деньгах.
Нет, если Маргит будет встречаться со мной в пять вечера раз в три дня…
— А нельзя ли работать с шести утра до полудня?
114
Согласен.
— Это невозможно.
— Спросите его.
Еще через день Борода швырнул мне конверт со словами:
— Хозяин хочет знать, почему вы не можете работать лишние шесть часов.
— Потому что по вечерам я встречаюсь с женщиной.
Это изумило его, хотя он и пытался скрыть свои чувства.
— Я передам ему, — процедил он, отворачиваясь.
До встречи с Маргит оставалось всего три часа. Чтобы убить время, я отправился в то маленькое кафе возле Восточного вокзала, где два раза в неделю ел свой steak-frik.В кафе было тихо. Я сел за столик. Подошел официант принял заказ. Я попросил у него газету. Он вернулся с свежим номером «Паризьен». Раскрыв ее, я начал неторопливо просматривать страницы. Должен признаться мне нравилась эта газета, потому что в ней всегда было много новостей о мелких преступлениях, типичных для жизни большого города. В криминальной сводке за прошедший день значилось: двое подростков арестованы за порчу автомобиля в Клиши-су-Буа; служащий страховой компании погиб на месте, когда его машина столкнулась в лоб с грузовиком по дороге в Версаль (вскрытие показало, что пострадавший был пьян и гнал с превышением скорости); вражда двух семей в Бобиньи зашла так далеко, что один из мужей разбил ветровое стекло соседского «рено-меган»; портье маленького отеля в Шестнадцатом округе стал жертвой наезда на улице Франсуа Милле.
Ну-ка, ну-ка…
Служащий отеля парализован в результате наезда.
Виновник скрылся.
Филипп Брассёр, 43 года, утренний портье отеля «Селект» на улице Франсуа Милле, парализован в результате наезда автомобиля. Наезд произошел вчера днем прямо перед отелем. По словам свидетелей, «мерседес» С-класса был припаркован у тротуара. Как только мсье Брассёр вышел из отеля, автомобиль внезапно тронулся с места. По показаниям мадам Тринг Та-Сон, хозяйки ресторана азиатской кухни вблизи отеля «Селект», водитель намеренно наехал на мужчину. Мадам Та-Сон также сообщила полиции, что номера на «мерседесе» были замаскированы. По словам следователя, инспектора полиции мсье Гюбе, этот факт со всей очевидностью указывает на преднамеренность преступления. Мсье Брассёр находится в госпитале Сен-Клу, его состояние стабильно. Лечащий врач, невропатолог Ж. Одрэ, сказал, что еще слишком рано строить прогнозы, насколько длительным будет паралич.
О боже …При всей моей ненависти к этому негодяю — было неплохо наказать его за все мерзости, которые он совершил по отношению ко мне, — я никогда не желал ему такойучасти. Должно быть, с годами этот человек нажил себе немало врагов.
Четыре часа спустя я пересказал эту историю Маргит. Не сразу, конечно. Открыв дверь, она потащила меня
в спальню. Там она стянула с меня джинсы, а с себя юбку. Секс был стремительным. Маргит крепко сжимала меня ногами, ее стоны набирали обороты с каждым моим рывком…Потом она сказала:
— Разденься и полежи пока, — и ушла в соседнюю комнату за бокалами и бутылкой шампанского («Я стану говорить „Опять?“, но тебе действительно пора кончать с такой расточительностью»). Бутылку она открыла сама, и сделала это не выпуская сигареты изо рта. Когда хлопнула пробка, на простыни просыпался пепел.
— Лишняя работа для горничной, — заметил я.
— Я сама себе горничная. Так же, как и ты.
— Ты красивая…
— Ты это уже говорил.
— Это правда.
— Ты обманщик, — рассмеялась она. — И упорно не отвечаешь на мой вопрос…
— Какой вопрос?
— Вопрос, который я задала тебе в прошлый раз.
— Что-то не припомню…
— Насколько серьезно разрушила тебя жена.
— Серьезно, — признался я. — Но в конечном счете я сам себя погубил.
— Ты так говоришь только потому, что она тебя в этом убедила… Всю жизнь тебе твердили, что ты плохой мальчик…
— Прекрати говорить со мной как психиатр.
— Тебе не в чем винить себя.
— Ты ошибаешься, — сказал я и отвернулся.
— Ты кого-то убил? — спросила она.
— Не пытайся зайти с другого бока…
— Почему же, я задаю прямой вопрос: ты убил кого-то?
— Разумеется, нет.
— Тогда в чем ты себя винишь? Может, в том, что предал жену?
— Может быть.
— Или все дело в том, что тебя разоблачили?
Я промолчал.
— Ну… мы все хотим, чтобы нас разоблачили, — сказала она. — Это свойственно человеку… и это так печально, то, что мы не можем жить с сознанием вины…
— Хочешь узнать, какая вина мучает меня в настоящее время?
— Да, — кивнула она, и я выложил ей историю про несчастный случай у отеля «Селект».
— Это не похоже на несчастный случай, — резюмировала Маргит, когда я закончил.
— Понимаешь, тот факт, что…
— Только не говори мне, что, услышав твои проклятия и адрес этого ублюдка, боги решили восстановить справедливость.
— Вот именно, что-то вроде этого я и чувствую…
— Твой портье получил то, что заслужил. Кому-то не понравилось, как он относится к людям, и ему выставили счет. Послушай, неужели даже притом, что ты не оказал никакого влияния на чье-то решение, ты все равно чувствуешь себя виноватым?.
— Но я хотел,чтобы с ним приключилось что-то плохое…
— Разве это доказывает твою вину?
— Вот такой я идиот.
— Это уж точно, — сказала она, доливая мне шампанского. — Но я уверена, что такая самокритичность не пришла однажды из ниоткуда. Может, твоя мать…
— Послушай, мне совсем не хочется говорить об этом…
— Она была чересчур строга к тебе?
— Да, и еще она была глубоко несчастной женщиной, которая постоянно твердила мне, что я — источник всех ее проблем.
— Это действительно так?
— Если верить ей, то да. Я испортил ей жизнь…
— Интересно, каким образом?
— До того как я появился в ее жизни, она была известной журналисткой…
— Насколько известной?
— Достаточно. Она была судебным репортером…
— Просто репортером?
— Она работала в «Кливленд плейн дилер».
— Что, такая важная газета?
— Да… если ты живешь в Кливленде.
— Значит, она была важной шишкой, освещала судебные процессы…
— Что-то вроде того. Я появился на свет случайно. Ей было уже сорок, крепкий профессионал, никогда не была замужем, жила только работой. Но — это я узнал от нее позже — она начала «ощущать свой возраст»… задаваться вопросом, не придется ли ей встретить старость в одиночестве. Старая дева, живущая в маленькой квартирке всеми забытая и никому не интересная…