Женщина с дурной репутацией

Между женщинами едва ли можно было уловить хотя бы отдаленное сходство.

Одна смуглая, рыжевато-коричневые волосы расчесаны на прямой пробор и красиво убраны под вышитый чепчик и черную вуаль. У нее были большие карие блестящие глаза, круглое оливкового цвета лицо. Под черным атласным платьем виднелась высокая сорочка с оборками, с серебряной цепочки на шее свисал тяжелый гранатовый крест.

У второй женщины волосы бледно-золотистые, прихваченные с обеих сторон гребнями, украшенными драгоценными камнями, ниспадавшие на спину. Ее улыбка светилась озорством, глаза были лучисто-бирюзового цвета, и острое, как у эльфа, лицо, столь модное в Венеции, со светлой кожей, усеянной неяркими веснушками над переносицей узкого носа. На женщине было платье из пунцового бархата с низким разрезом, обнажавшим белую грудь и один торчащий розовый сосок, ткань сползла с плеча, она поддерживала ее одной рукой. На пальце сверкало золотое кольцо с большим рубином. Кольцо, которое Джульетта уже видела много раз.

— Вижу, ты уже познакомилась с моими матерями, — спокойно заметил Марк, подошедший к ней.

Джульетта вздрогнула от испуга. Зачарованная портретами, она забыла, что он стоит так близко. Он всегда ходил так тихо, будто и в самом деле был львом.

— Твои матери?

Он нежно коснулся оправы первого портрета.

— Это сеньора Елена Мария Веласкес, моя настоящая мать во всех отношениях. Дорогая, ты выбрала ей верные духи — она сама доброта и нежность.

— Фиалки и розы, — пробормотала Джульетта. — А вторая?

— Она произвела меня на свет прямо здесь, в Светлейшем городе. Ее звали Вероника Ринальди.

— Ринальди? — Это имя отдалось в ее сознании. Джульетта слышала его раньше. Но где? Казалось, Венеция создана для любви, сплетен и интриг, которые в ней царили. Даже прошлые события не забывались, поскольку потребность в них не иссякала. — Разве она не была куртизанкой… — Но тут она вспомнила и сжала ножку кубка так, что пальцы заболели. — Ее убила шайка воров во время карнавала. После бала во дворце Эрмано Грацциано.

— Да, — скованно подтвердил Марк. — Ее убили воры.

Ответ был кратким, но в нем сквозили боль и гнев. Гнев понятен. Потерять любимую мать так жестоко значило расколоть мир на части, когда что-либо исправить уже невозможно. А если возможно, то лишь частично. Рана не зарубцевалась, подобно шраму на корпусе корабля.

Джульетта взяла руку Марка, пытаясь успокоить его, узнать больше, но он отошел от нее, повернулся спиной и уставился в иллюминатор.

Джульетта допила остатки вина, глядя в голубые глаза Вероники Ринальди. К своей досаде, она не увидела в них и намека на то, почему ее жизнь оборвалась столь трагически. В ее глазах светились прежняя веселость и игривость.

— Должно быть, ты тогда был очень маленьким, — заметила Джульетта.

— Мне было шесть лет, — ответил Марк, и она услышала тихий всплеск, когда он допил свое вино.

— Эрмано был ее любовником? — спросила Джульетта.

— Разумеется, но лишь одним из многих. Моя мать была красива, образованна, весела и умна. Самая популярная женщина в городе. Ему хотелось заполучить ее любой ценой.

Джульетта не сомневалась в этом. Эрмано всегда стремился завладеть самым лучшим, всегда желал того, что ему не принадлежало.

— Что случилось после того, как она умерла? Как ты попал в Испанию?

— Я видел, как ее убивали, однако убийцы меня не заметили. Я спрятался за ширмой, а после того как они ушли, совершив злодеяние и забрав драгоценности, я бежал. Бежал среди ночи, обезумев от страха. Я обнаружил лодку близ Арсенала и спрятался в ней. Когда утром лодка вышла в лагуну, я пробрался на корабль, направлявшийся в Барселону. Оказалось, корабль принадлежит Хуану Веласкесу. Он пожалел меня и отвел к своей жене. К сожалению, у них не было детей, и они воспитали меня как своего сына. Однако я никогда не забывал Веронику…

Вдруг Марк ударил рукой по стене — раздался треск, похожий на гром. Прочное стекло иллюминатора заскрипело.

— Я вел себя как трус! Только трусливый дезертир мог ее бросить так. Мне тут же надо было гнаться за убийцами.

— Нет! — вскрикнула Джульетта. Она бросилась к нему и взяла его за руку. Марк хотел вырвать руку, но Джульетта не отпускала. — Ты был еще ребенком. Что ты смог бы сделать?

Марк уставился на нее невидящим взглядом. Прошлое держало его в своей власти.

— Я мог бы отомстить за нее.

Джульетта покачала головой:

— Они непременно убили бы тебя. Ты правильно сделал, что убежал, сохранил себе жизнь и вырос таким мужчиной, как ты есть.

— Трусом?

— Нет. Тем, кто сумел победить пиратов, способен командовать кораблем и добиться послушания матросов. Это под силу лишь человеку недюжинной силы. Храбрости. — Джульетта игриво улыбнулась ему. — Ты уже доказал свою храбрость тем, что связался со мной.

Марк наградил ее улыбкой, его глаза снова заблестели.

— Джульетта, моя мать достойна мести. Однако я, сын, бросил ее, когда она лежала в луже собственной крови. В зале Грацциано.

Где же был Эрмано, когда это случилось? — задумалась Джульетта. Почему он не отомстил за свою любовницу? Почему Марк не сказал, что он и раньше знал Эрмано? Однако Джульетта не хотела бередить застарелую боль. Она знала, как легко потерять душевный покой и навсегда погубить себя.

— Она знает, что ты делал все эти годы, чтобы сохранить ее доброе имя, — сказала Джульетта. — Она смотрит на тебя с небес и видит, что ты стал героем этого города. Что же до убийц, они непременно уже получили наказание. Убийцы долго не живут и не умирают своей смертью.

Марк неожиданно обнял Джульетту, привлек к себе и впился в ее уста. Поцелуй был жестким, отчаянным, и она ответила ему столь же страстно. Все получилось естественно, в их поцелуе не было ничего наигранного, только жар страсти, прикосновение языка к языку, уст к устам от избытка чувств и горя, накопившихся за многие годы.

Прошлое осталось позади, его не изменишь, не вернешь, однако оно полностью не умерло. Все время неотступно следовало за ними, изменило ход событий. Призраки Джульетты всегда были с ней. Призраки Марка тоже. Только во время взрыва страстей они отступали, но лишь на мгновение. В его объятиях она могла забыться.

Но ей хотелось забыть все! Чтобы они оба залечили шрамы прошлого и знали только друг друга. Она была способна на это.

Джульетта отошла от Марка, рванула ленты своего плаща, и он упал с ее плеч. На ней осталось лишь простое шерстяное платье. Она принялась возиться с холодными застежками, но руки вдруг перестали слушаться. От досады Джульетта заплакала, ей хотелось вырваться из плена тканей.

— Иди сюда, мое Солнце, — прошептал Марк, протягивая к ней руки. Он повернул Джульетту и сзади расстегнул ее лиф. Его руки дрожали, дыхание учащалось, он дышал ей в затылок, шевеля завитки зачесанных вверх волос, заставляя ее дрожать от отчаянного желания.