Женщина в Гражданской войне(Эпизоды борьбы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.)

Она осторожно оглянулась в сторону двери и быстро развернула бумагу.

«В два часа ночи через окно, что выходит на пустырь, спуститесь вниз, там я вас буду ждать».

Она с трудом перевела дыхание, еще раз перечла записку и, открыв дверцу печки, бросила бумагу в огонь.

На рассвете гостиница всполошилась криками караульного начальника. Он зашел в комнату Ге: там никого не было. Только на кровати спокойно спал ребенок.

Начальник бросился к окну. В одной раме было осторожно выдавлено стекло. За окном, зацепившись за карниз, спускался толстый шнур из разорванных простынь.

Он растерянно оглядел комнату. На полу валялись мелкие клочки писчей бумаги, на столе какие-то письма.

Не было сомнения в том, что Ксения Ге бежала, спустившись через окно.

Ксения Ге как в воду канула.

В одном белье генерал Петренко бегал по коридору и громко ругался.

В Пятигорск полетели телефонограммы. На паровозе примчался начальник контрразведки полковник Рязанов и, дрожа от бешенства, кричал на подчиненных.

— Найти! — пересыпал он слова бранной руганью. — Всех отдам под суд, перестреляю.

Он обещал пятьдесят тысяч тому, кто укажет, где находится Ксения Ге.

А с утра в Кисловодске, Пятигорске, Ессентуках, в ближайших станицах вывешивали экстренно выпущенные листовки с большим женским портретом, около которого толстыми жирными цифрами выделялась обещанная награда.

С листа смотрело тонкое, красивое женское лицо с огромными, широко раскрытыми смеющимися глазами.

Люди останавливались около листовок и потихоньку передавали друг другу невероятные подробности побега.

Несмотря на все усилия и обещанную награду контрразведка за весь день не получила никаких сведений о том, куда скрылась бежавшая Ксения Ге.

До темноты Ксения пролежала в сарае, на окраине города, зарывшись в сене.

Она решила ночью пробраться и Ессентуки к доктору Слуцкому. Может быть, он поможет? Когда они приехали с Александром в Кисловодск, доктора случайно арестовали. Тогда они помогли ему. Его быстро освободили. А потом он часто стал заходить к ним. Ведь он всегда так хорошо говорил о большевиках. Она попросит его достать подводу и переберется в Закавказье. Ведь другого выхода не было. Друзья были далеко. Кто еще захочет помочь ей в таком положении?

Когда стемнело, она надела папаху, накинула на плечи бурку, которую ей оставил жених Вари, и вышла из сарая. Кругом было тихо, только отдаленно заливчато лаяли собаки.

«Дорогой нельзя идти. Надо степью, — решила она. — А то еще встретишь кого-нибудь».

Сзади скрылись городские огни. Ночь была темная, низко над землей нависли свинцовые тучи.

Она зорко вглядывалась вперед. Каждый куст заставлял настораживаться, казалось, что за каждым холмом спряталась засада.

Пошел мелкий холодный дождь. Идти стало труднее, ноги скользили в липкой, густой грязи.

Ночь бесконечно тянулась, степь пропадала в ее темноте и только иногда зажигалась отдаленными маленькими, слабо мерцающими огнями.

Так же ночью по степи в последний раз шел Александр, спотыкаясь и падая в холодный снег.

Он не мог не знать, куда его ведут. Может быть, он звал ее, дочь, одинокий в смертельной тоске. Кто первый замахнулся на него? Кто ударил шашкой по высокому прекрасному лбу? Кто услышал стон и последний тяжелый вздох?

Ксения почувствовала страшную слабость и зашаталась.

Одежда намокла, прилипла к телу, вызывая непрерывную дрожь.

Она немного отдохнула и пошла дальше.

Через несколько часов впереди показались огни.

«Ессентуки! — радостно подумала Ксения. — Теперь уже близко. Надо немного передохнуть, доктор достанет подводу, и дня через два меня уже не смогут догнать».

Город спал, на улицах никого не было, гулко раздавались шаги. Ксения внимательно осматривала дома. Около одного она остановилась и, немного постояв, дернула за ручку звонка. Где-то отдаленно зазвучал колокольчик, потом послышались настороженные шаги.

— Кто там? — спросил знакомый голос.

— Откройте, доктор. Это я, Ксения Ге, — тихо сказала она.

У порога, со свечей в руках, растерянно стоял доктор и расширенными глазами смотрел на женщину.

— Это вы? — точно не веря своим глазам, удивленно спросил он и посторонился, чтобы дать дорогу.

— Можете вы меня пустить к себе на несколько часов и достать подводу в горы?

Доктор смотрел испуганно.

— Но если вы боитесь, то не надо. Я бежала из-под ареста, и в таком положении трудно узнавать друзей.

— Что вы, Ксения Михайловна, — поспешно сказал доктор. — Я всегда рад вас видеть. Входите, пожалуйста.

Она очутилась в большой гостиной, с высоким до потолка трюмо и мягкой мебелью в серых чехлах. На круглых столах с плюшевыми скатертями были разбросаны журналы, по-видимому, для пациентов; пахло медикаментами и кухней.

— За честь сочту, — поспешно суетился доктор. Слышал и о товарище Ге. Какой ужас!

Ксения еле держалась на ногах.

— Садитесь, закусывайте, — поспешно говорил доктор, внося самовар. — Чай еще горячий. Вам надо отдохнуть. А я постараюсь достать подводу. Вы ведь знаете — вас усиленно разыскивают. Я очень счастлив, что вы попали ко мне.

— Что это? — удивленно спросила Ксения, перебирая газеты, переложенные доктором на другой стол.

— Это, — слегка замялся доктор, — а вы разве листовку не видали?

Она долго разглядывала портрет, черную жирную цифру и с удивлением читала о своем бегстве.

— Я не знала, что у меня такая дорогая голова, — засмеялась она. — Пятьдесят тысяч тому, кто откроет местопребывание. Я думаю, немало найдется охотников?

— Что вы! — поспешно сказал доктор. — Они сожгут руки тому, кто их возьмет. Хотя, конечно, разные бывают люди на свете. Но вы не беспокойтесь. Солнце еще не успеет взойти, как вы будете далеко отсюда… Тут у меня знакомый есть, — довольно потирал он руки, — в один момент подводу достанем. А вы ложитесь, вот вам плед. Отдыхайте. Деньги-то у вас есть? Это ведь очень дорогое удовольствие. Надо будет сейчас же уплатить.

— Есть, — успокоила Ксения. — Не торгуйтесь. Давайте, сколько спросят. Прибавьте за скорость, — передала она доктору крупную пачку кредиток.

Внизу тихо хлопнула дверь. Ксения встала и прилегла на диван.

«Какой странный сегодня доктор? У него были такие испуганные глаза. И как она раньше не замечала, что у него маленький лоб, как у обезьяны, и волосатые пальцы».

Ей показалось, что они дрожали, когда она передавала ему деньги. Она вспомнила, как помогла доктору спасти его умирающего сына. Ведь только у них в аптеке было нужное средство. Разве он может забыть об этом?