Женщина-VAMP
Шрифт:
Баюн не откликается, и я со все большим недоумением отправляюсь искать его по квартире. Мало того, что кота нигде не видно, – он еще и молчит. Залез под ванну и заснул, как с ним это бывает? Так должен был бы уже проснуться от моих окликов.
Я прохожу в спальню – Баюн еще мог, конечно, притаиться на моей кровати и планирует на меня напрыгнуть: есть у нас с ним такая игра. Типа он охотник… Но и на кровати его нет.
И в этот момент я замечаю, что окно в комнате приоткрыто.
Черт, неужели я забыл закрыть окно и старый дурак в него сиганул в погоне за какой-нибудь мухой?
Машинально – возможно, ожидая увидеть своего беглого придурка на подоконнике, – я делаю шаг вперед, к открытому окну. И спотыкаюсь обо что-то мягкое и маленькое.
В прямоугольнике света, падающего в окно от фонаря, я вижу своего кота. Он лежит на полу, с нелепо застывшими лапами, и шея у него свернута под каким-то странным углом. Очевидно, мертвый.
Я опускаюсь на корточки перед мохнатым тельцем и с изумлением ловлю себя на том, что едва сдерживаю слезы. Нервы у меня ни к черту, но что же делать? Я чувствую себя страшно виноватым перед несчастным зверем. Бедный мой Баюн… Какого черта я его к маме не отправил? Зачем оставлял одного так надолго? Видно, он заболел чем-то – или старость его настигла вот так вдруг… Что же я за сволочной хозяин, что у меня старый кот умер в одиночестве?
Я протягиваю руку, чтобы погладить мертвого кота – бессмысленное действие, конечно, но мне это нужно… И отдергиваю ее, наткнувшись на что-то влажное.
У Баюна мех на шее мокрый.
Я подношу руку к глазам. Даже в полумраке видно, что пальцы у меня испачканы чем-то темным.
Я смотрю на горло мертвого кота внимательнее, и мне становится нехорошо.
Баюн не просто умер. Его убили.
Кто-то или ночью, пока я был у Марины, или днем, когда я находился на работе, залез в мою квартиру и ЗАГРЫЗ моего кота.
Это какой-то бред.
Это какой-то кошмар.
Кто и зачем мог такое сделать?!
Сердце мое холодеет. Зачем – это понять никак нельзя. Кто… Это – немножко другое дело. У меня есть знакомые, которые едят животных.
Вампиры.
Я не думаю, конечно, что это сделал кто-то из моих… друзей. Это не поддается никакой логике. Значит, это был кто-то еще.
Чужой вампир. В моей квартире побывал чужой вампир.
Зачем? Что ему здесь нужно?
И что случилось бы со мной, если бы я был дома вместе с Баюном?
Все опасения, которые испытывает по моему поводу Марина, все ее предостережения и просьбы следить за собой как-то вдруг перестают быть нелепицей и абстракцией. Она права – ее мир действительно полон опасностей. Они где-то рядом – совсем рядом со мной.
И, кажется, я кому-то в этом мире не нравлюсь.
Я стою над телом Баюна в странном оцепенении.
У меня звонит телефон – я чувствую, как он вибрирует в нагрудном кармане рубашки.
Дисплей освещает мою дрожащую руку мертвецким синим светом. Это Марина. Ее голос звучит словно издалека – видимо, там, откуда она звонит, прием плохой.
– Влад? Ну все, я закончила свою встречу, успешно, кстати, сейчас быстро-быстро поем и буду дома буквально через полчаса.
Ты где – ты еще не там? – Я не отвечаю, и в ее голосе немедленно слышится тревога: – Влад? У тебя все в порядке?Мне нужно ей ответить – иначе она по-настоящему перепугается. Я сглатываю и с трудом нахожу голос, чтобы сказать:
– Честно говоря, не совсем.
Глава 18
Вампир не может умереть от разрыва сердца. Но пока я бегу по вечернему городу от Измайловского парка, где я думала поохотиться, в центр, к Владу, мне кажется, что это вполне реальная угроза. Мое сердце бьется, конечно, очень медленно – так медленно, что это и за биение не считается. Но заходится от страха оно, как живое.
Дорога занимает у меня целых двенадцать минут: не потому, что я не могу бежать быстрее, – я могу. Просто еще недостаточно поздно – на улицах далеко не пустынно. Мне приходится иногда давать крюк, чтобы избегать людных мест и ни на кого не налететь. Каждую секунду из этих двенадцати минут я буквально схожу с ума от страха, гадая, что именно случилось и что еще может случиться. Влад сказал мне только, что кто-то загрыз его кота – в квартире, которую он, уходя, оставил запертой. Я дала себе время лишь произнести скороговоркой, что сейчас буду у него, и быстро захлопнула мобильник. Я должна оказаться там как можно быстрее – немедленно. Кто знает, когда напали на кота? Кто знает, как далеко ушел тот, кто это сделал?
Мысль о том, что где-то рядом с Владом в эту секунду может быть дикий «гастролер», заставляет меня прибавить ходу – ровно посреди Садового кольца. Машина, перед капотом которой я проношусь, резко берет в сторону, водитель тормозит, сигналит и кричит мне что-то вслед через открытое окошко – матом, конечно. Я могла бы сейчас остановиться, поднять машину этого кретина и бросить к чертовой матери на обочину. Это было бы славно – мне бы полегчало, если бы я могла сбросить напряжение, хотя бы на секунду. Но мне, к счастью, не до него – мне нужно торопиться.
Пока я бегу, разражается гроза, которая собиралась весь вечер. Это очень некстати – запахи в такой атмосфере ослабевают. А мне нужно разобраться, кто был у Влада. Смогу ли я узнать запах? Или мне придется просто запомнить его – на будущее?
Наконец я на месте! Окно квартиры Влада все еще приоткрыто, и в него наверняка летит водяная пыль. Это плохо – следы его посетителя на подоконнике, считай, утрачены. Но в каком-то смысле это кстати – мне не придется терять время на то, чтобы входить в подъезд. Один прыжок – и я уже на подоконнике и заглядываю в темную комнату.
Влад сидит на краешке стула неподвижно и смотрит в пол – видимо, туда, где лежит убитый кот. В руке у него сигарета, на столе рядом с ним – пепельница, в которой уже лежит пара окурков. Черт, зачем же он курит – еще больше сбивает запах?
С другой стороны – откуда ему было знать, что мне это помешает?
Я осторожно открываю створку окна пошире. Этот звук и движение моего силуэта за стеклом заставляют Влада вздрогнуть и уронить сигарету. Он тревожно вглядывается в дождливую темноту за окном, но, узнав меня, облегченно вздыхает: