Женщины и преступность

Однако из приятного забытья ее вывел буквально разъяренный голос Лены. Она только что плюхнулась в кресло рядом. Вероника открыла глаза и увидела перед собой, можно сказать, разъяренную тигрицу или... побитую кошку.

"Какая стерва, а...
– несколько раз подряд повторила Лена.
– Нет, это надо же..."

"Что случилось?"

"Да пошла ты..."

"Ладно тебе. Лен".

"Нет, ты представляешь, она сказала, что мы ничего не получим".

"Что?
– Теперь ошалела от новости Вероника.
– Что ты сказала? Повтори..."

"То и сказала, что мы с тобой за наших деток ни фига не получим!"

"Как это?"

"А так. Геня сказала, что в Штатах продажа детей преследуется законом. Будешь, говорит, рыпаться и настаивать на оплате - сядешь в тюрьму, и надолго".

Воцарилась пауза, которая продолжалась несколько минут. Потом первой заговорила Вероника, которая попыталась как-то успокоить только что обретенную подругу.

"Ну и ладно", - нейтрально высказалась она, соображая, куда повернуть дальше этот трудный разговор.

"Что ладно-то?
– Лена была все еще вне себя от ярости.
– Я этому Саше все зенки повыцарапываю..."

"Плевать на деньги, - ляпнула Вероника.
– Ты что, не видишь - мы теперь полностью в их власти".

"Чего? Ну уж нет. Свои баксы я из них вытрясу".

"Каким образом?"

"Пока не придумала. Надо как-то в Москву позвонить..."

"И о чем мы тут секретничаем?
– подошла к женщинам Геня.
– Значит, так. Завтра очень трудный день. Я заеду за вами рано. Приготовьтесь к дальней дороге..."

На следующий день новоиспеченных суррогатных мам отправили в Луизиану.

– Туда мы летели самолетом.
– Вероника достала из тряпичной сумочки черный пакет, открыла его и извлекла оттуда авиабилет, на обложке которого было четко написано "Аэрофлот".
– Вот, оставила на память...

– Это что, по Штатам на самолетах нашей авиакомпании раскатывают)?

– Нет. В Луизиану мы летели на "Боинге". Это мой обратный билет...

И в самом деле, развернув его, я прочитал: "Вашингтон - Москва. Рейс номер..."

– Всего летели мы около пяти часов, - продолжила женщина.
– Там первым пунктом нашей программы стало посещение магазинов. Геня водила нас по ним как гид-переводчик и одновременно менеджер... Вдруг на улице, да стоянке у супермаркета, к машине с женщинами подкатил еще один лимузин.

"Вот, еще наши приехали, - Геня, видимо, ждала этого момента.
– Это за тобой, Вероника. Пересаживайся".

"Поедем на твою квартиру".

"А Лена?"

"Она тоже поедет, но на свою и в другой машине".

"Почему?"

"Как много вопросов задаешь. Было же сказано, что общаться запрещено. Забыла?"

"Нет".

"Прекрасно. Тогда - пересаживайся и поехали".

Новое жилье было не хуже прежнего. Типичная американская квартира. Можно сравнить с нашей, со всеми удобствами, но более просторная. Геня и на этот раз долго не задержалась. Она пожелала хорошо устроиться на новом месте и опять, заперев двери, куда-то удалилась. Однако и на этот раз Веронике долго одной оставаться не пришлось. Не прошло и часа, как приехал Ден. Вошел и подал конверт.

"Это тебе".

"А что здесь?"

"Деньги"..

В конверте действительно были три стодолларовые купюры.

"Зачем?"

"На карманные расходы. Вот здесь надо расписаться, что получила".

– В заготовленной заранее расписке и в самом деле значилось именно 300 долларов, - рассказала Вероника.
– Я поставила свою подпись. Ден еще немного посидел у меня, а потом уехал...

Так закончился еще один день пребывания в Штатах. А на следующий из состояния бесцельного ожидания Веоонику вывел телефонный звонок.

Подняв трубку, она услышала по-русски: "Здравствуйте, я - Лена".

"Здравствуйте, - удивленно ответила Вероника, голос был ей не знаком. Что вы хотите?"

"Я ваша новая переводчица".

"Но у меня переводчица - Геня".

"Геня улетела в Вашингтон. Теперь с вами буду я".

"Она вернется?"

"Нет. В Луизиане с вами буду только я. Пожалуйста приготовьтесь завтра к двум часам. Я заеду за вами. Поедем на осмотр к врачу".

"Хорошо".

На этом разговор завершился. Положив трубку, Вероника еще не успела "переварить" новую информацию, как аппарат ожил вновь. Она снова подняла трубку и чуть не ошалела от радости. В ней раздался знакомый голос: "Привет, подруга по несчастью, - это была Лена из Москвы.
– Никак, скучаешь без меня?"

"Как ты меня нашла? Это в самом деле - ты?

Или мне мерещится?"

"Да нет, не мерещится тебе ничего. Это и в самом деле - я. Но ты что-то не рада, подруга".

"Что ты, очень даже. Я тут чуть с тоски зеленой не рехнулась. Сижу дома как дура и в телек пялюсь. А там что-то балабонят не по-нашему, не пойму ничего".

"Учиться надо было лучше в школе, а не за парнями бегать, все бы и понимала".

"Вряд ли. У нас в основном немецкий преподавали. Только потом, когда немка сбежала, то военрук нас стал английскому учить".

"Да, повезло тебе, подруга".

"А как ты узнала мой номер? Я его даже сама ливо ушла от ответа: "Зачем тебе? Кто будет тебе звонить? У тебя же нет родственников в Америке. Номер телефона, значит, сообщать некому".

"Ну я не такая тютя, как ты. Я этой дуре, ну, Гене, наговорила, что ты без меня жить не можешь. И если я не позвоню, то у тебя выкидыш на нервной почве случится. Она и поверила..."

"Это ты здорово придумала. А Геня с тобой, значит?"

"Да".

"А мне новую дали. Про Геню же-сказали, что уехала..."

"Ага, жди, эта стерва уедет".

"Зачем ты о ней так?"

"А как? Все они из одной шайки-лейки".