Женщины в его жизни

– По-моему, именно так оно и есть. Даже когда он со мной, голова его все равно занята делами, он весь в своем бизнесе. Как ни странно, но в известном смысле он стал гораздо спокойней и менее активен, – призналась Анастасия.

– Но ты всегда говорила, что он очень сдержанный и сложный человек.

– Это так. – Анастасия глухо усмехнулась и покачала головой: – Поверишь или нет, но после десяти лет супружества я так и не знаю, что у Максимилиана Уэста в душе.

– Дорогая Анастасия, ты извини меня, но, быть может, тебе надо больше ездить с Максимом. Чаще бывать в Нью-Йорке, в особенности теперь, когда обоих детей нет дома.

– Мое пребывание в Нью-Йорке мало что изменит, мамочка. Максим уходит ни свет ни заря в свой офис и остается там до поздней ночи, и никакой нашей совместной или светской жизни для него не существует. В Нью-Йорке я умираю от скуки. У меня там никого нет. И тем не менее Максим способен кинуть меня на денек-другой и слетать в Лос-Анджелес, а я сиди дома одна.

Марго многозначительно взглянула на Анастасию.

– Скажи, а как оно… между вами все в порядке? – спокойно спросила Марго. – Ну в спальне… в сексуальном смысле?

– Если тебя интересует, спим ли мы вместе – да, спим. Максим физически очень сильный и активный мужчина, и страстный, и любовью мы занимаемся. Правда, не так часто, как раньше, даже если он дома.

– Ясно, – тихо проговорила Марго. По ее голосу и виду было понятно, что она встревожена. – А ты не думаешь, что тут замешана другая женщина, а? – поразмыслив, предположила она.

Анастасия покачала головой.

– Ты уверена, что у него нет любовницы в Нью-Йорке?

– Сомневаюсь. Да ну, мама, может, он разок и переспал с кем-то… В конце концов, он подолгу вдали от меня, теперь вот уже полгода. Но я не думаю, что он эмоционально бесчестен… – Она замолчала, закусила губу и отвела взгляд в сторону.

– В чем дело? – воскликнула Марго. – Ты ведь о чем-то подумала, о чем? Или, быть может, вернее будет спросить – о ком?

– Не совсем так. Просто несколько недель назад, когда Максим был в Лондоне, я видела, как он входил с одной женщиной в отель «Кларидж». Я в этот момент случайно проезжала мимо на такси. По-видимому, он пригласил ее на ленч.

– Кто она, ты знаешь?

Анастасия поколебалась, затем выпалила:

– Камилла Голленд.

– Камилла! Но ведь она недавно опять вышла замуж!

– Не будь наивной, мама. Брачные узы не препятствие для адюльтера.

– И ты подозреваешь?

– Кажется. Нет, это не так – знаю. И я абсолютно оправдываю Максима за недостатком улик. Не думаю, что между ним и Камиллой Голленд что-то есть. Это скорее всего… если быть честной, то мне она никогда, по сути дела, не нравилась, и это оттого, что я никогда ей не доверяла.

– Не заводи на Максима дело лишь потому, что видела его входящим в ресторан с женщиной. Никто не знает мужчин и их повадки (пусть это не лучшее слово) так, как я. Но скажу тебе: с первого дня твоего замужества я чувствовала, что Максим кристально честен.

– До нашей свадьбы ты думала, что он славится похождениями…

– Это было раньше, а теперь… – Марго наклонилась и сжала руку Анастасии выше локтя: – Я намерена помочь вам получше организовать вашу жизнь с Максимом, и, когда он в следующем месяце приедет к нам на Ривьеру, ты должна сказать ему, что намерена чаще путешествовать вместе с ним.

– Ох, уж и не знаю… – упавшим голосом проговорила Анастасия.

– Думаешь, станет возражать?

– Нет, но…

– Никаких – «но», Анастасия. Решено.

Стоял жаркий мглистый день, и Максим надеялся, что с утра подует мистраль, но слабый ветерок и вовсе стих, в воздухе парило, вода в море стала теплая, как в пруду.

Он находился на террасе «Ла Серениссима» – их виллы в Больё-сюр-Мер, что между Ниццей и Монте-Карло, и глядел вдаль, за длинный зеленый газон, за плавательный бассейн и еще дальше – на Средиземное море.

Месяц, проведенный здесь с семьей, пошел ему на пользу, он это знал. Он чувствовал себя отдохнувшим и обновленным, полным здоровья и жизненных сил и испытал огромное удовольствие, проведя время с Анастасией и детьми. После целой недели полной праздности, чуть ли не хождения из угла в угол он сделал несколько срочных выездов в Лондон по делам, но почти сразу же возвращался. Так что он большую часть времени оставался на месте, управляя делами из своего офиса здесь же, на вилле. Его недавно снабдили новейшим оборудованием, средствами связи, позволявшими поддерживать контакт с конторами в Лондоне, Нью-Йорке, Париже и Гонконге.

– Папочка! Папа!

Он повернул голову и увидел Аликс. Девочка поднималась по ступеням, возвращаясь с пляжа, размахивала полотенцем и махала ему рукой. За ней по пятам вышагивал с ведерком и рыболовной сетью ее братец Майкл.

До чего же красивы они были, его дети.

В девять лет Аликс стала миниатюрной копией Анастасии: белокурая, белокожая, такая же тонкокостная, как ее мать. Глаза – серо-зеленые с поволокой. Девочка обещала намного перерасти мать. Пока что долговязая, как жеребенок, с мальчишечьими ухватками, она была прелестна. Восьмилетний Майкл весь в него: и лицом, и сложением, наверное, и роста будет такого же. Оба ребенка буквально излучали здоровье, энергию и жизнерадостность. Максим никогда не видел их такими красивыми, как сейчас, золотисто-коричневыми от летнего загара.

Они взбежали по газону к нему на террасу.

– Папа, мы костер будем жечь? – спросил Майкл.

– Конечно, – отозвался Максим, вспомнив вдруг о ненужных бумагах, которые надо уничтожить. За завтраком он сообщил Майклу про костер, поскольку в офисе машинка для ликвидации бумаг поломалась.

– А мне тоже будет можно помогать, папа? – спросила Аликс, смотревшая на него с мольбой в глазах, склонив набок голову и симпатично морща носик.

– Почему же нет? Я думаю, нам лучше всего заняться этим пораньше, еще до ленча. А то ваша мама вряд ли будет довольна, если мы тут станем дымить, когда за столом едят, к тому же придут гости. Надо бы сбегать поискать Марселя и сказать ему, чтобы разводил костерок, а я пойду за бумагами. Я вас найду за домом у леска через несколько минут.

– Побежали! – крикнул Майкл сестре, и оба помчались через лужайку, только пятки засверкали.

Максим вернулся в дом, миновал главный салон, отметив, что там прохладно и очень приятно. Интерьер был решен в хорошем вкусе и с помощью кремового, белого, кофейного, персикового и желто-зеленого тонов. Анастасия унаследовала от матери дар декоратора, и вся вилла являлась свидетельством ее превосходного вкуса.

Он наткнулся на супругу в мраморном холле, и у него дух захватило от ее вида. Как она сегодня хороша, подумал он. Она была в бледно-зеленом бумажном сарафане без бретелек и с рюшами на лифе, в широкополой соломенной шляпе с маками и васильками, украшавшими ленту, а в руке корзинка с цветами. Золотистые, выгоревшие от солнца и моря волосы свободно ниспадали почти до талии. Руки и плечи покрывал загар, позолотивший и ее ноги в сандалиях.