Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер

Между тем на далекой родине, в самодержавной России, в 1873 г. была учреждена особая комиссия для обсуждения путей пресечения отъезда русских женщин в Цюрихский университет. В ее докладе, представленном Александру II, Цюрих характеризовался как центр заграничной революционной пропаганды. Вовлеченные в политику девушки,- говорилось в документе,- попадают под влияние коноводов пропаганды и становятся в их руках послушными орудиями.

Иные по два, по три раза в год ездят из Цюриха в Россию и обратно, приводят письма, поручения, прокламации и принимают живое участие в революционной пропаганде"⁵⁴. Царь утвердил вывод комиссии: потребовать немедленного возвращения на родину цюрихских студенток.

В мае 1873 г. в "Правительственном вестнике" было опубликовано соответствующее сообщение, в котором сверх обвинения в "живом участии в преступной пропаганде" русские студентки объявлялись женщинами "вольных нравов", поскольку "увлекаются коммунистическими теориями свободной любви и под покровом фиктивного брака доводят забвение основных начал нравственности и женского целомудрия до крайних пределов". "Недостойное" поведение русских женщин, говорилось в сообщении, якобы "возбудило против них негодование местных жителей, и даже квартирные хозяйки неохотно принимают их к себе". Чтобы положить конец "растлению молодого поколения" "коноводами... эмиграции", русским студенткам предлагалось покинуть Цюрихский университет. Общепризнанный факт увлечения русских студенток "социалистическими и нигилистическими идеями"⁵⁵ был ловко приправлен облыжными обвинениями в моральном растлении, что производило особенно сильное впечатление на российского обывателя.

Почти все подруги Веры Фигнер отправились в Россию, она же не захотела бросать учебу и поехала в Бернский университет. Но в Берне обстановка и общий дух были совсем иными - многие из русских студенток придерживались правила: "Пусть революция остается в шкапах, в Цюрихе, из которого мы из-за нее изгнаны". Вера Фигнер оказалась почти в одиночестве.

Шел 1874 год. Друзья Веры Фигнер действовали в России. Они составили ядро "Всероссийской социально-революционной организации", но начались аресты, и понадобились новые силы. Друзья вызывали Фигнер на родину. Она колебалась: до получения диплома осталось всего полгода. Надежды матери, самолюбие, ожидания знакомых - все поставлено на карту, но единомышленники в тюрьме, надо продолжать их дело, знаний же, чтобы идти в народ, хватит. И в декабре 1875 г. Вера Николаевна выехала из Швейцарии домой, в Россию. Почти через десять лет, уже после ареста, в 1883 г., она написала в своем первом следственном показании: я... не окончила курса в университете по вызову революционной организации, членом которой сделалась за границей в 1873 г."⁵⁶.

Что же касается медицинских знаний, то они ей пригодились: в 1877 г. В. Н. Фигнер сдала экзамены, получила звание фельдшерицы и акушерки, а затем отправилась "в народ"-в Самарскую губернию, с. Студенцы, где три месяца лечила крестьян и пыталась, хотя и безуспешно, вести пропаганду, пока ее не спугнула полиция. Второй эксперимент (в Саратовской губернии, в с. Вязьмине) был более успешным и продолжался целый год. К тому времени Фигнер на собственном опыте убедилась в невозможности мирной пропаганды при полном отсутствии политических свобод и уверовала в "физическую силу: кинжал, револьвер и динамит"...

А в то же самое время другие русские женщины, не потерявшие веры в просвещение, продолжали бороться за доступ к высшему образованию. Они были изгнаны из российских университетов, им крайне затруднили получение дипломов за границей. Однако усилия энтузиасток не были потрачены даром: правительство вынуждено было не только пресекать их просьбы и начинания, но и думать об открытии в стране высших учебных заведений для женщин

Глава шестая "ОНИ ЗАВОЕВАЛИ СВОИ ПРАВА"

Женщина имеет право и должна учиться

2 января 1868 г. Е. И. Конради, известная журналистка и активный борец за женское равноправие, от имени кружка женщин обратилась с письмом к первому съезду русских естествоиспытателей, собравшемуся в Петербурге. Констатируя "полную неподготовленность женщин к великой обязанности, возлагаемой на них самой природой и самым складом общественного быта" - воспитанию детей, Конради поставила вопрос о необходимости систематического женского образования¹. Дело происходило в большом актовом зале университета при переполненной аудитории. Голос профессора А. С. Фаминцына, зачитавшего письмо, был покрыт громом рукоплесканий.

Обращение женщин за поддержкой к естествоиспытателям не было случайностью. Естественные науки переживали пору расцвета, делали свои открытия Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, И. И. Мечников. Именно они вместе с А. Н. Бекетовым, А. М. Бутлеровым, А. С. Фаминцыным, П. Ф. Лесгафтом и другими прогрессивными представителями российской науки первыми активно поддержали стремлений женщин к высшему образованию. Демократическая молодежь 60-х годов рассматривала естественные науки как передний фронт борьбы (вспомним тургеневского Базарова!), в них видела "весь свет, всю суть"². При всем при этом участники съезда естествоиспытателей дальше аплодисментов не пошли, сочтя невозможным (не их компетенция!) обратиться к правительству с ходатайством в поддержку женского образования.

И все-таки призыв Е. И. Конради сыграл свою роль. По мнению современников, она "указала путь, выход, направление, дала окончательный толчок, сплотила и сосредоточила всех лучших женщин, все лучшие женские помышления, дала им возможность тронуться с места"³. К тому же Конради была в то время настолько заметной фигурой не только в женском движении, но и в общественно-литературной жизни, что ее "смелая, оригинальная выходка" не могла пройти незамеченной.

Евгения Ивановна Конради

(1838-1898 гг.)

Она родилась в Москве в дворянской семье Бочечкаровых. Уже с раннего детства Евгения поражала окружавших некоторой экстравагантностью и безудержным темпераментом - недаром дома ее прозвали "ураганом".

Новые веяния, казалось, не проникали в дворянское гнездо Бочечкаровых. Однако Евгения много, хотя и беспорядочно, читала, заполняя бесконечные досуги "кисейной барышни". "Если бы заглянуть в потемки чужой души было бы так же просто, как заглянуть в содержимое закрытого сосуда, подняв его крышку,- писала Евгения Ивановна в неоконченных воспоминаниях,- воспитывавшая меня среда была бы очень удивлена тем, что открылось бы перед нею; большая часть ее воздействий не достигала той цели, к которой они были направлены, по сплошь и рядом именно эти воздействия давали мысли или чувству толчок в направлении, наименее желательном для среды". Вот почему дворянская девушка в 18 лет сделала для себя "великое открытие", что крепостное право-"страшное зло и возненавидела его всем своим естеством"⁴. Незримый дух революционных преобразований и освободительных идеи сделал свое дело.

Когда со смертью отца стало ясно, что семья разорена, 20-летняя Евгения без колебаний начала самостоятельную трудовую жизнь. Ее появление в Петровском женском институте в Москве в должности классной дамы и преподавателя английского языка (три языка она знала с детства) произвело настоящую сенсацию: педагоги новой формации еще только формировались, и Евгения Ивановна была в числе первых. Ее воспитанница Усова вспоминала: "Нас поразила ее удивительная красота и молодость... Очень скоро ее умственное и нравственное влияние на нас выдвинулось на первый план... Она вводила большинство из нас в совершенно новый мир понятий: говорила о Гарибальди, об объединении Италии, о Герцене, о возмутительности крепостного права, читала нам "Современник", политические, литературно-критические и публицистические статьи. Из беллетристики она прочла нам повесть Тургенева "Накануне""⁵.

В дальнейшем Е. И. Конради активно работала в области педагогики, сотрудничала в журнале М. К. Цебриковой "Воспитание и обучение". Современная наука считает, что она внесла большой вклад в развитие дошкольной педагогики⁶. Передовые для той эпохи взгляды на домашнее воспитание отразились в главном сочинении Конради-"Исповедь матери" (1876 г.).

На рубеже 50-60-х годов, когда Евгения Ивановна уже жила в Петербурге и стала женой врача и журналиста П. Ф. Конради, началась ее литературная деятельность. Вначале были переводы. В 1865 г. в "Русском слове" (№ 7-8) появилась ее первая оригинальная статья "Развитие рабства в Америке". Вскоре Е. И. Конради прочно вошла в ряды активно работавших журналистов. С 1866 г. она деятельный сотрудник нового журнала "Женский вестник", где вела хронику женского движения на Западе, печаталась рядом с Глебом Успенским, П. Л. Лавровым, В. А. Слепцовым. Апогей ее журналистской деятельности был связан с "Неделей"-популярной петербургской газетой либерально-демократического направления. В 1869 г. Конради стала фактическим редактором этой газеты (формальное редакторство для женщины исключалось существующим законодательством). К сотрудничеству в "Неделе" она привлекала А. И. Герцена и П. Л. Лаврова, печатавшихся под псевдонимами.