Женские фантазии (Герой моих грез, Фантазия)

— Черт, Элизабет, вы не узнали бы свое счастье, находись оно у вас под носом и… О черт!..

Тед прижался к ее губам. Он заявлял свои права на нее, в нем не было нежности — лишь ярость и страсть. В гневе Элизабет уперлась ладонями ему в грудь и вдруг почувствовала под пальцами его кожу. На миг силы оставили ее, но она собрала волю в кулак и оттолкнула его.

Однако Тед и не думал отстраняться. Но его в общем-то и не особенно пытались отстранить. Когда губы Элизабет оказались свободными и она попыталась отвернуться, он погрузил все десять пальцев в ее роскошные волосы и, как в тисках, сдавил ее лицо в своих мощных ладонях.

— Целуй меня, черт возьми!

Он протолкнул язык ей в рот быстро и решительно. Ощущение насилия было настолько явственным, настолько полным, что Элизабет почувствовала себя так, будто вновь стала девственницей. Инстинктивно она выгнулась, откинув голову назад. Элизабет попыталась вцепиться в него ногтями, но они оказались слишком короткими, а крепкие мускулы отражали атаку, как стальной щит. Батистовая ночная рубашка, тонкая и полупрозрачная, почти не скрывала наготу. Весь его гнев и обида, казалось, сосредоточились ниже пояса. Там Тед был тверд, как скала, и она животом ощущала эту «скальную породу».

Одно то, что он чувствовал себя полновластным собственником здесь, в ее спальне, могло бы вывести Элизабет из себя. Но еще более возмутительной оказалась реакция ее тела на его поведение. Эмоции захлестнули ее. Из последних сил она боролась с нараставшим желанием.

— Пожалуйста, остановись, Тед!

В ответ на ее просьбу он подхватил ее на руки и понес. Дойдя до кровати, Тед без церемоний бросил ее на постель. Перевоплощение, происходившее у нее на глазах, было ошеломляющим. Вместо сдержанного и добропорядочного мужчины перед ней возник пират. Элизабет не могла двинуться, так подействовала на нее произошедшая в нем перемена. Она лежала неподвижно, не моргая глядя на него снизу вверх, не веря своим глазам, а он между тем уже скинул рубашку и теперь нетерпеливо расстегивал ремень.

— Что ты делаешь?

— Разве не ясно?

Он расстегнул ремень и молнию на джинсах, но снимать их не стал. Тед Рэндольф не спеша направился к ней. Взгляд Элизабет отчего-то приковывала полоска темных волос, видневшаяся в треугольнике расстегнутых джинсов. Борясь с искушением, Элизабет метнулась прочь, трусливо вжавшись в изголовье кровати. С победной усмешкой он схватил ее за кисти и одним движением поднял на ноги.

Он положил ладони на крутой изгиб между талией и бедрами, не ослабляя давления, скользнул вниз, вжимая ладони в ягодицы, и наконец резко прижал Элизабет к себе. Он опустил голову, и рот его вновь нашел ее губы. Когда она не захотела повиноваться его молчаливому требованию, он заставил ее раскрыть рот.

Элизабет застонала, вначале от гнева, затем от беспомощности, признавая, наконец, поражение. Его язык входил в ее рот и выходил в таком ритме, что у нее, казалось, плавились кости.

Тед уловил момент ее капитуляции и сменил тактику. Он стал нежным. Язык его гладил нёбо Элизабет, доводя до экстаза. Мало-помалу ее воля к сопротивлению таяла, тело расслаблялось, становилось послушным, все теснее вжимаясь в стальные контуры его тела.

— Элизабет, — простонал он. — Господи, Элизабет…

Тед целовал ее шею, а рука между тем нащупала пуговицы на рубашке, которые упрямо не желали расстегиваться. Возбуждение придало ему сил, перед которыми не смогла устоять тонкая ткань. Он потянул за ворот, и раздался треск рвущейся ткани, сопровождавшийся звуком прерывистого дыхания. Рубашка слетела на пол, как белое облако, и пеной легла у ног Элизабет.

Его раскрытые губы проследили изгиб ее груди. Затем он поднял голову, чтобы полюбоваться ее наготой. Он накрыл ладонью ее грудь и ласкал до тех пор, пока сосок не затвердел. Прошептав что-то с удовлетворением, он нагнулся, чтобы продолжить ласку языком, и так вновь и вновь, пока Элизабет не осознала, что вцепилась в него, боясь упасть.

Он взял ее на руки и уложил в постель, но на этот раз бережно и нежно. Глаза его светились страстью, лицо помрачнело от желания, а не от гнева.

Элизабет взглянула на него с укором, когда он отдалился от нее. Но Тед оставил ее лишь для того, чтобы снять ту одежду, что еще оставалась на нем. Он вернулся к ней нагой и теплый. Мужественный и исполненный силы.

Он поднял ее руку к своим губам и поцеловал ладонь, затем опустил вниз, положив к себе ниже живота. Он познакомил ее с размерами, мощью и силой своего желания.

— Это дает мне право знать, спала ты сегодня с Кавано, Элизабет, или нет?

— Нет, конечно нет!

Тед заглянул в ее глаза, чтобы понять, не лжет ли она. Он думал, что найдет в ее глазах след вины и раскаяния, но увидел лишь желание. Он запечатлел страстный, голодный поцелуй на ее ждущих губах. Он, кажется, стал еще полнее и тверже под ее ласкающим прикосновением. Раздвинув ее колени, Тед опустился на нее всем телом.

Одним долгим томительным движением он вошел внутрь. Элизабет благодарно вздрогнула, завороженная его могущественной силой, и выгнулась навстречу. Тед застонал от удовольствия и опустил лицо в ароматную копну ее волос, раскинувшихся по подушке.

Казалось, он совершал невозможное, входя в нее все глубже и глубже с каждым толчком. Элизабет чувствовала мощные сокращения мышц, прижимая его к себе ближе и теснее. Он целовал ее.

Через несколько мгновений Элизабет, схватив его за голову, отодвинула от себя и прошептала задыхаясь:

— Ты не должен ждать меня, Тед!..

Он удивленно посмотрел на нее, затем нежно улыбнулся:

— Должен.

— Нет, в самом деле… Не надо делать этого для меня.

— Я и не делаю этого для тебя, — хрипло ответил он. — Я делаю это для себя!

Она негромко вскрикнула, когда он приподнял ее ягодицы и, опустив голову к ее груди, стал тереться о соски щеками, носом, губами, давая ей почувствовать гладкость лба, шершавость щек и влажность языка.

При следующем его глубоком толчке тело ее выгнулось дугой, и она потеряла представление о времени. Бедра ее повиновались требованию его чутких рук. Она спешила навстречу каждому толчку, требуя еще и еще.

И когда ее захватил поток ощущений, настолько интенсивных, что она уже не могла совладать с собой, ей оставалось лишь закусить губу, чтобы сдержать крик наслаждения. В тот же миг Элизабет ощутила мощь его разрядки внутри себя.

Как долго они лежали в полном изнеможении? Секунды, минуты или целую вечность? Тед очнулся первым. Он повернулся на бок, приподнялся, опираясь на локоть, и посмотрел на нее.

— Ты красивая, — сказал он, все еще задыхаясь.

— Ты так думаешь?

— О да… — протянул он улыбаясь.

Его неторопливая ласка соответствовала протяжной интонации. Указательный палец обрисовал ее подбородок, опустился вниз, к горлу, затем исследовал ключицы. Оттуда он продолжил путешествие по груди, поднимаясь к соскам и опускаясь в долину между двумя вершинами. Он провел пальцем вдоль белого маленького шрама — следа растяжки.