Жентиль и Плюшевый Мишка. Самое начало

Недолго печалился Люкрециус по поводу столь прохладного приема у соотечественников: «Со временем они все поймут и примут небольшие неудобства, неизбежные для достижения высшей цели». Сейчас нужно было восстановить снабжение армии, чтобы продолжать победоносную войну. Всю следующую ночь солдаты врывались в дома ответственных за продовольствие чиновников и силой свозили их в подвальные помещения здания совета, отведенные для документации. В архивах самые жестокие из приспешников Люкрециуса, запугивая, а иногда и пытая, получали нужные для фронта контракты.

Только когда измученные и сломленные служащие, словно тени, в рассветных лучах покидали импровизированные казематы, военачальник позволил себе отдых. Тяжелой походкой он вошел в зал заседаний, плюхнулся в широкое обтянутое зеленой кожей кресло председателя и провалился в сон.

Во сне он был на коне посреди битвы. Его армия в очередной раз триумфально побеждала. Внезапно все звуки сражения затихли. Пропал, и звон мечей, и шелест проносящихся стрел, и крики ярости, и вопли отчаяния тоже исчезли. Не было слышно, ни стука копыт, ни хлопанья знамен. Только шепот откуда-то со спины. Полководец повернулся вполоборота и посмотрел назад. Насколько хватало глаз, стояла бесчисленная толпа его соотечественников. Живые перемешались с мертвыми и искалеченными, ремесленники с солдатами, матери с детьми. Они стояли лицом к нему, но смотрели куда-то мимо. Десятки тысяч ртов шептали, стараясь попадать в унисон: «Ошибаешься… Неправ… Предал…» Над полем боя сгустились тучи, такие темные и тяжелые, будто впитали в себя все горе и боль из пропитанной кровью земли. Бесшумно сверкнула молния, такая яркая, казалось, всепоглощающая ярость битвы нашла выход в этой вспышке. «Ошибаешься… Неправ… Предал…» – как будто эхом, шептали голоса от туда, где шло сражение. Люкрециус посмотрел вперед. Солдаты обеих армий стояли, бросив мечи, копья, луки и щиты. После каждой фразы толпа с обеих сторон делала шаг. Тысячи пяток и подошв одновременно хлюпали по кровавой грязи: «Хлюп… Ошибаешься… Неправ… Предал… Хлюп…» Панический страх, таившийся глубоко внутри, протянул свои омерзительные щупальца, сковав полководца. «… Ошибаешься… Неправ… Предал… Хлюп…» И вот, когда уже он, парализованный, был готов рухнуть с коня, пелену туч пронзил яркий луч. Потом еще один. И вот их уже тысячи, пробивают беспросветно сизые сгустки, словно золотые стрелы. Точно дождь, смывая с земли кровь и трупы. Оставляя лишь счастливые лица его соотечественников, застывшие в благодарной улыбке. И голос, тот же, что и прежде, такой понимающий и вкрадчивый: «Оставь позади мертвых и несогласных. У погибших одна дорога, а несогласные прозреют. Стой на своем пути твердо, лелей тех, кто рядом, откинь тех, кто мешает!»

Стук в дверь, раскатистым эхом разбудил Люкрециуса. «Мешает! Мешает! Мешает!» Еще стук, опять гулким эхом по залу. «Ошибаешься! Неправ! Предал!» – скандировала толпа на площади за окнами.

– Входи! – прогремел полководец и подлетел к окну.

– Ваше… – начал, было, адъютант.

– Чего церемонишься, говори что стряслось? Кто эти..? – басил Люкрециус не отрывая глаз от толпы.

– Студенты и молодежь. Требуют вернуть совет.

– Разогнать. Будут сопротивляться, зачинщиков схватить и выпороть прилюдно, – без тени сомнения скомандовал военачальник, а после отдал еще приказ: – Приготовь моего коня и доспехи, сегодня же едем на фронт. Сами тут разберутся, не маленькие.

Что было в городе после его отъезда, стало очередной мрачной страницей в истории некогда прекрасной страны. Полководец думал, что все пройдет спокойно, но вот только это было фантазией. Ведь когда разгоняли молодых людей, добровольно расходиться никто не захотел. И сдаваться в плен, тоже, желающих не нашлось. Поэтому пороть было некого. Но и смывать кровь с улиц города тоже, ни кто не пришел. Точно можно сказать только то, что в ближайшие дни все люди кто мог, предпочли покинуть столицу.

Прошло несколько месяцев и войско Люкрециуса, выиграв очередную битву, завоевало последнюю страну, которая могла представлять опасность для его государства. Довольный полководец, объехав поле битвы и раздав последние указания, вернулся в свою походную палатку. Дело его жизни было завершено. Теперь не важно, что с ним будет. Он примет любое наказание, ведь теперь никто не покусится на прекрасную страну, его родина повсюду.

В этот раз он падал в лапы сна, надеясь просто забыться и отдохнуть. В грезах конь мчал его через засеянные пшеницей золотые поля, мимо ожидающих сборщиков садов и виноградников. Заезжал полководец, и в деревеньки, и в деревни, и в городишки, и в города. На пути ему не встретилось ни одного человека. Столица тоже была пуста. Он въехал на главную площадь, ту, что напротив здания совета, и спешился. Вечно бурлившие жизнью торговые ряды, расположенные по периметру тоже пустовали. Военачальник забегал в каждую лавку, заглядывал под каждый навес, но поиски результатов не принесли. Где все те, ради кого он проливал кровь и нес страдания? Люкрециус вышел на середину площади и закричал: «Где вы, граждане прекрасной страны?» В ответ только эхо и тишина.

«А чего ты ждал? Что решишь проблему сегодня, а на завтра она не вернется», – со стороны здания совета послышался вкрадчивый голос.

Полководец развернулся, на широком балконе стоял человек в плаще.

«Поколения умирают, приходят новые, такие же пустые и никчемные. Все будет повторяться вновь и вновь, если за ними не будет надзора». – продолжал свою речь тайный советчик.

Люкрециус побежал к зданию, чтобы лучше разглядеть мужчину. Но фасад даже не думал приближаться. Казалось, с каждым движением ноги военачальника здание отодвигается ровно настолько же.

«Ты до самой смерти будешь биться, защищая их, но после тебя все вернется на круги своя», – вещал голос.

Бежать не хватало сил. Люкрециус споткнулся и упал. Когда он поднялся, здание уже стояло прямо перед ним, буквально в десятке метров. Он поднял голову и обомлел. На него, перегнувшись через парапет, смотрел он сам.

Второй Люкрециус заговорил вкрадчивым голосом:

– Неожиданно, не так ли?

Военачальник все еще не мог поверить своим глазам и молчал. Двойник был так далеко, а голос звучал совсем близко.

Второй продолжил:

– Ты прошел огромный путь, и осталось совсем немного. Последний шаг к вечной жизни.

– Разве такое, может быть? – осмелился заговорить Люкрециус.

– А разве нет? Припомни-ка, друг мой, не было ли на твоем победоносном пути каких-либо необычных событий или обстоятельств?

Люкреций задумался. А ведь голос прав. В какой бы передряге на передовой он ни оказывался, всегда выходил невредимым. Каждый раз когда, казалось бы, смерть дышала ему в затылок, какая-нибудь счастливая случайность, спасала его от неминуемой гибели. Полководец выходил из боя лишь с легкими царапинами, да и те затягивались еще до захода солнца.

– Чудесно, ведь, правда? – ехидничал голос.

– Так что же должен сделать я, чтобы заполучить бессмертие?

– Проиграть последнюю битву и принести в жертву свое войско.

Полководец закрутил головой из стороны в сторону:

– Нет, такого я не смогу. Это немыслимо.

– Ну, тогда все было зря. И ты станешь свидетелем падения своей империи. Будучи немощным старцем, будешь смотреть, как колонны, служащие опорой благополучию и процветанию твоей страны, рухнут. И дым тысяч варварских костров развеет надежды и чаяния твоего народа, – как бы невзначай рассуждал двойник.

– И кому же я должен проиграть? Я победил всех, – с надеждой на спасение своих людей, вопрошал Люкрециус.

– Совсем скоро с севера придет войско. Ни кто не будет знать кто они и где их дом. От тебя потребуется лишь малость, просто отправь своих воинов в указанное место. Дикари свое дело знают.

– Что я буду делать без своей верной армии?

– Дикая армия перейдет в твое подчинение. Поверь более искусных и жестоких воинов ты не встречал. Они без тени сомнения будут выполнять любой твой приказ.

– Должно быть дру… – хотел возразить полководец, но в то же момент сон растаял.

Люкрециус вышел из палатки. Было еще темно. Лагерь освещали дозорные костры, Луна и звезды. Его верные солдаты безмятежно спали, даже не подозревая какой мучительный выбор предстоит сделать их лидеру.

Несколько дней полководец был сам не свой, Как и в начале сказки, он совсем запутался в своих мыслях, потерял покой и бродил по лагерю мрачнее тучи. Требовалось принять трудное решение, сделать чудовищный выбор. Но, казалось сама судьба, давала ему подсказки. На нескольких захваченных территориях произошли восстания. И вот, отдав приказы командирам жестоко расправиться с мятежами, Люкрециус в нетерпении стал ожидать, когда снова уснет и услышит голос.