Женушки из Бата

— Затем кормление грудью, — миссис Даффилд умоляюще посмотрела на дочь. — Дорогая, не обижайся на меня за то, что это говорю, но ты очевидно страдаешь. Бутылочка время от времени очень бы помогла. Знаешь ли, детское питание — это не яд.

– А Джейк придерживается другого мнения, — пробормотала Элис.

– Нет, это не так. И ты — живое доказательство. Мы перевели тебя на детское питание с двухнедельного возраста.

Элис удивленно подняла голову.

– Правда?

– Да, — твердо сказала мать. — И что именно имел в виду Джейк, когда говорил про Розу и твердые продукты? Я надеюсь, он не собирается превратить тебя в рабыню, работающую в саду? Чтобы Роза ела только то, что там растет? — Мать Элис сглотнула и поднесла руку к горлу.

– Конечно, нет.

По правде говоря, Элис не знала, что имел в виду Джейк. Или какие твердые продукты он имел в виду. Она слишком устала, чтобы об этом думать. Но наверняка они не могут быть хуже, чем бесконечная вызывающая агонию борьба с кормлением грудью. На лице у матери было написано сомнение.

– Просто помни, что сейчас можно купить детское питание в банках из натуральных продуктов. Ты должна делать все, чтобы облегчить себе жизнь, дорогая. Ты выглядишь измученной.

– Я не измучена. — Элис почувствовала, как у нее тяжелеют веки и как болят глаза. Но она не собиралась говорить ни слова против Джейка. Она должна оставаться ему верна и поддерживать его.

– Не нужно притворяться, — мягко произнесла мать. — Поверь мне, я вижу, что ты в нем нашла.

Джейк поразительно красив. Элис гордо улыбнулась ей. — Правда?

– Я думаю, что он, вероятно, один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела. И он также — сильная личность. Но, дорогая, жизнь с ним выглядит несколько спартанской. И он тебя подавляет. Я считаю, что он действует на тебя угнетающе.

– Угнетающе! — пораженно повторила Элис. — Угнетающе? Как такое может быть? Джейк — один из самых передовых защитников окружающей среды нашего времени.

– Да, но ты посмотри, во что ты одета, дорогая.

– Какое отношение к делу имеет моя одежда?

– Но ты донашиваешь ее за кем-то. Возможно даже, что ты — третья, кто это носит.

– Это не означает, что он меня подавляет или действует на меня угнетающе, — возразила Элис. — Это просто отказ покупать что-то из материалистической культуры.

– Или покупать что-то новое? Ты это имеешь в виду? Ты всегда так хорошо одевалась. — Мать поджала губы. — Элис, разве ты не считаешь ваш с Джейком образ жизни несколько экстремальным? Я полностью поддерживаю переработку мусора. Кто может против этого возражать? Но я на самом деле думаю, что Джейк зашел слишком далеко. Никто не может жить так, как он хочет, хотя следует признать, что ты прилагаешь к этому все усилия. — Она грустно посмотрела на пеленальный столик из молочных ящиков перед тем, как снова встретиться взглядом с Элис. — Мне не хочется это говорить, дорогая, но дело выглядит так, словно тебе промыли мозги. Тебя хорошенько обработали, дорогая.

Элис побелела от гнева.

— Как ты смеешь? То, как я живу, тебя не касается. На глаза миссис Даффилд навернулись слезы.

— Я знаю. И я бы ничего не сказала. Только я люблю тебя, и твой отец тебя любит. Поверь мне, дорогая, я предпочла бы ничего не гово рить. Но нас с отцом очень беспокоит все, что с тобой происходит.

— Не беспокойтесь. Вместо этого побеспокойтесь о планете.

Крепко прижав Розу к груди, Элис вышла из ванной. Если ее мать не способна понять положительные моменты крестового похода Джейка против мусора, то виновата в этом она. Не он.

Глава 12

— Я не знаю, почему ты кричишь, — бормотал Хьюго, когда, шатаясь, шел в детскую среди ночи. Бог знает, сколько сейчас времени. Как и следовало ожидать, ребенок лежал в кроватке на спине и яростно бил по воздуху ножками и ручками. Черные глаза смотрели гневно и закрываться явно не собирались.

Почему единственное место, в котором ему самому так хочется находиться — кровать — это такая анафема для его сына? Почему ему не хочется спать в тепле и комфорте? Это отсутствие логики, похоже, только расширяло пропасть между ними.

После получаса бесполезных хождений взад и вперед в холоде раздраженный и усталый Хьюго решил положить Тео назад в кроватку и игнорировать плач. Однако У ребенка были другие планы. Очевидно, он почувствовал, что отец задумал какой-то не предвещающий ничего хорошего план, резко выбросил вперед пухлую ручку и сорвал очки Хьюго.

В последнее время это стало одной из любимых забав Тео, хотя он мог таким образом развлекаться только тогда, когда отец не надевал контактные линзы. Однако он очень хорошо использовал возможности, и сейчас, когда Хьюго не проявил должной бдительности, сын легко провернул свой трюк. Очки упали на пол, и при тусклом освещении ночника Хьюго не видел, куда именно они упали. Пока он ползал на четвереньках по грубым доскам пола, Тео продолжал победно орать из кроватки.

Хьюго думал о несправедливости отцовства. В дальнейшем Тео не будет помнить эти полуночные бдения, самые очевидные и яркие свидетельства отцовской жертвенности и преданности. Наконец он нашел очки и на цыпочках пошел прочь, продолжая размышлять, что, с другой стороны, сын слово в слово запомнит все неприятные разговоры, в мельчайших деталях все трудные моменты и соответствующим образом будет восстанавливать в памяти свое детство. Точно так же, как Хьюго со своими родителями. И был еще один момент, который Хьюго никак не мог исправить. И мать, и отец умерли, и у него нет возможности сказать им, что теперь он знает, через что они прошли ради него.

— Дерьмо!

Ночник погас. Из-за окрашенных черной краской окон теперь было невозможно ничего рассмотреть. Хьюго наступил на пластиковую черепаху сына, затем пролетел на дикой скорости по комнате и врезался головой в комод Тео. Грохот от столкновения и крик боли Хьюго испугали ребенка, который лежал в кромешной тьме. Ему, возможно, казалось, что наступил конец света. Понятной реакций стали душераздирающе пронзительные крики.

У Хьюго гудела голова. Он пополз по полу детской, пробираясь сквозь мины и ловушки из разбросанных игрушек. Он резко вскрикнул от боли, надавив коленом на деревянный кирпич, и выругался, столкнувшись с чем-то большим и пластиковым. Это чудище сразу же замигало лампочками и стало исполнять электронным голосом «Маргаритка, маргаритка». Хьюго узнал «Глупую Улитку», многофункциональное чудовище, которое кто-то прислал в подарок Тео из Америки. Предположительно, это был кто-то из немногочисленных знакомых Аманды, с кем она не успела разругаться.

Хьюго всегда считал Улитку уродливой и вульгарной, тем не менее до него мгновенно дошли ее преимущества в сложившейся ситуации. Освещение включалось нажатием большой кнопки в верхней части игрушки. Таким образом Хьюго и продвигался по полу детской, с регулярными интервалами стукая Улитку по голове, чтобы осветить себе путь. Одновременно он с вожделением думал о кровати.

Однако Тео продолжал кричать. Было очевидно, что спать он не собирается. Хьюго поднес часы к глазам и увидел, что сейчас без четверти шесть. Было ясно, что ребенок решил начать день в этот ранний час, и несчастный Хьюго принял неизбежное.