Жены, которым не повезло

Конечно, имеются и сдерживающие факторы. Общечеловеческая мораль, если хотите, не подвластная времени, какая была и пять тысяч лет назад, и тысячу, не утратила своей актуальности и в нынешние непростые времена. И первая из них – «не убий». Истинно верующих у нас не так уж и много, больше «сочувствующих». Значит, заповедь во многих случаях просто не работает, впрочем, как и остальные, изрядно подзатертые в погоне за удовольствиями. И произошло это не вчера, точнее, мы сами даже не поняли, когда произошла трансформация целого поколения.

Впрочем, хватит философий!

Паша Кочетков, как и было уговорено, позвонил в семь часов вечера.

– Это я, – сказал он в трубку, которая стояла у меня на громкой связи.

– Я узнал вас, Кочетков, – ответил я и сел за стол, к ножке которого был прицеплен «жучок». Ведь мне нужно было, чтобы Киприани четко и ясно слышал наш с Пашей разговор.

– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросил Кочет.

– Пока нет, – ответил я. – Ваше дело осложняется еще одним убийством с ограблением, совершенным недавно в доме на шоссе Энтузиастов. То, что там случилось, абсолютно похоже на то, что случилось… в квартире у Крохиных на Измайловском бульваре. То есть и тут, и там орудовал один и тот же человек. И следствие склоняется именно к этому.

– Значит, они думают, что оба убийства совершил я? – убито спросил Паша.

– Боюсь, что так. И вы, насколько мне известно, объявлены во всероссийский розыск.

– Но я не убивал ни ту ни другую, – воспротивился сказанному Кочетков с глухим отчаянием в голосе.

– Я знаю, – ответил я. И добавил: – Поэтому вам сейчас нужно на время спрятаться, пока я не найду улик, изобличающих настоящего убийцу или убийц обеих женщин. Залечь на дно, как у вас говорят…

– С этим можете не беспокоиться, – сказал Паша. – Я нашел себе «хату» в самом центре. Запомните адрес: Новый Арбат, дом десять, строение четыре, квартира шестьдесят семь. Если вдруг я вам понадоблюсь, приходите. Днем я вообще никуда не выхожу, чтобы не светиться лишний раз. Только когда стемнеет, чтобы продуктов купить, там, воздухом подышать…

– Правильно, – сказал я.

– Если у вас будет ко мне разговор, а по телефону нельзя говорить, то приходите. Днем. Да, «хвост» за собой не приведите…

– Я вас понял, – ответил я. – Новый Арбат, дом десять, строение четыре, квартира шестьдесят семь, днем… А кто-нибудь еще знает про эту квартиру?

– Никто, кроме вас.

– А Маша?

– И Маша не знает.

– Хорошо, – констатировал я. – Пусть и дальше про эту квартиру никто не знает.

– Лады, – ответил Паша. – Тогда пока все. Связь через Машу.

Он отключился. Я положил телефон и задумался.

Все. Наживка заброшена. Далее дело за рыбой, то есть за Альбертом Ивановичем… Не подведи!

Глава 13 Сработало, или Свидание со старым знакомым

В эту ночь ничего не произошло. Да я и не рассчитывал, что после получения информации, где скрывается Кочет, частный сыщик Альберт Иванович Киприани немедленно приступит к действиям.

Утром следующего дня мне позвонил специалист. Наш разговор состоял из двух слов.

– Нет, – лаконично объявил он.

– Понял, – ответил я.

Это значило, что ночью на хату Кочета никто не наведывался.

Неужели Киприани намерен просто сообщить полиции, где скрывается Кочет, и те устроят возле дома засаду, чтобы его взять?

Навряд ли. Дело в том, что прямых улик на Кочета нет. И если даже его возьмут, нет никакой гарантии, что он станет что-либо говорить, тем более оговаривать себя и признаваться в двух убийствах, которые он не совершал. Дело может не дойти до суда, а если и дойдет, то при наличии хорошего адвоката Кочет может выйти на свободу прямо из здания суда, а дело об убийстве Аиды Крохиной и Макруи Киприани будет направлено на доследование. Такой расклад настоящего убийцу отнюдь не устраивает, ведь следствие, в конце концов, может и докопаться до него или них. А если Кочета «закроют», дело об убийстве женщин на Измайловском бульваре и шоссе Энтузиастов будет считаться раскрытым. Значит, надо обеспечить следствие настоящими, прямыми уликами, изобличающими Кочета как грабителя и убийцу обеих женщин. То есть подкинуть какие-нибудь вещественные доказательства в его берлогу, и тогда ему уже не отвертеться. По моему предположению, Киприани оставил драгоценности из дома Крохина и украшения Макруи у себя на тот случай, который можно было бы назвать «мало ли, как дела пойдут».

И этот случай наступил…

Ждать всегда трудно. И особенно муторно, когда хочешь получить немедленные результаты. Следовало занять себя чем-нибудь в часы ожидания, и я отправился в телекомпанию, записал со Степой несколько синхронов и, заняв место в монтажной, стал потихоньку собирать свою передачу, посвященную убийству Аиды Крохиной и Макруи Киприани.

Монтировать передачу всегда непросто, процедура отнимает много времени. Именно тот самый случай, когда можно сказать, что «бес прячется в деталях». Этот процесс можно сравнить разве что со строительством дома: стены уже возведены, огорожена территория, отштукатурены и покрашены фасады, осталась всего-то какая-то мелочь – провести внутри проводку, выровнять полы, замазать все щели. Однако многочисленные мероприятия по благоустройству забирают времени куда больше, чем возведение этажей, в то время как кропотливая работа мало заметна внешне. Так что монтирование скорее технический, нежели творческий процесс, хотя без режиссерской смекалки здесь не обойтись. И времени он занимает уйму. Когда передача, без финальной части, была собрана, часы показывали без пяти восемь вечера.

– Ну что, все на сегодня? – спросил мастер монтажа Игорек Светочев и посмотрел на меня с надеждой.

– Все, – сказал я.

– Слава богу, – выдохнул Светочев и быстро засобирался домой.

Мне тоже было пора. Мы вышли из монтажной, на выходе из особняка попрощались, Светочев сел в свой потрепанный «хундай» и укатил, а я, по обыкновению, потопал пешочком, не торопясь и вдыхая свежий воздух. До Нового года оставалось всего-то несколько дней, но ощущения близкого праздника в моей душе не чувствовалось. Слишком напряженная выдалась неделя, а тут еще и ожидание звонка от специалиста, усталость, голод… В моей мятежной душе было все, кроме приподнятого настроения. Одно радовало – иду домой, а там хоть как-то восстановлюсь.

Дома я приготовил себе на растительном масле в самой глубокой сковородке жареный картофель вперемешку с овощами и куском молоденького порося. Блюдо получилось – мечта! Готовка меня всегда успокаивала, поскольку голова очищалась от лишних дум и выходило, что я не просто готовил, а еще и медитировал, отдыхая телом и душой. Навернув же картошечки с мясом и запив все это кружкой холодного молока, я впал уже в иную степень медитации, когда мыслей нет, но есть полный живот, теплое обволакивающее блаженство, состояние сытого покоя и неизбывное ощущение, что жизнь, в общем и целом, удалась.

В таком состоянии, с полузакрытыми, ничего не видящими глазами, я находился до того самого момента, когда раздался звонок по сотовому.

Я поднял трубку и услышал голос специалиста:

– Есть.

Туман в глазах мгновенно рассеялся. Я покосился на стол, вернее, на ножку стола, к которой был прикреплен «жучок», и конспиративно произнес:

– Рад за вас. Результат скиньте мне на мейл, пожалуйста.

На что специалист ответил еще короче (тот еще конспиратор!):

– Уже.

Ну, вот. Сработало! Сейчас я все увижу.

Я открыл свой ноутбук, зашел в Интернет и открыл почту. Потом нажал на ссылку и увидел снятую мной квартиру. Вернее, комнату-зал, где специалист установил камеру. Секунда-другая, дверь открывается, и в комнату осторожно входит мужчина. Ладони спрятаны в перчатки, в руках небольшой фонарик. Мужчина делает шаг и останавливается. Подсвечивая себе фонариком, он медленно оглядывает комнату, а когда поворачивает лицо к окну, я узнаю в мужчине Альберта Ивановича Киприани. Это меня отнюдь не удивляет, и я продолжаю наблюдать за его действиями. Вот Альберт Иванович делает еще шаг. По левую руку от него кровать, по правую – шкаф. Из внутреннего кармана короткого пальто Киприани достает холщовый мешочек. Он черный, и в темноте его почти не видно. Альберт Иванович смотрит какое-то время на кровать, потом поворачивается к шкафу и медленно распахивает дверцу. Вдруг его внимание привлекает тумбочка, на которой стоит телевизор. Киприани закрывает дверцу шкафа, подходит к тумбочке и выдвигает верхний ящик. Мне не видно, что там лежит, но, кажется, содержимое ящика Киприани не устраивает, он задвигает верхний ящик и выдвигает второй сверху. Затем поднимает стопку белья и засовывает под нее черный мешочек, о наличии которого я и догадывался. Продвинув мешочек в самый дальний угол ящика, задвигает его, оглядывает комнату, выключает фонарик и выходит. Все, кино закончилось. Впереди развязка триллера!