Жены, которым не повезло

– Знаю, – буркнул Попенченко.

– Та вот этот Киприани мне «жучков»-то и понаставил, – добавил я.

– В общем, мне ясно, что пока ни хрена не ясно, – сказал Виталий Зиновьевич. – Разберемся! Я сейчас подъеду. Но не к тебе домой, а… к кинотеатру «Октябрь». Это недалеко от тебя, так что минут через пятнадцать выходи. Проверься на всякий случай, пройди дворами, убедись, что за тобой нет «хвоста». И только потом подходи к кинотеатру.

– Все понял, – сказал я. – Разрешите выполнять?

– Выполняй, – ухмыльнулся на том конце провода Попенченко. И повторил: – Но не ранее, чем через пятнадцать минут.

Связь завершилась. Я выключил воду и вышел, отдуваясь, словно только что принял горячую ванну. Мне хотелось, чтобы те, кто меня слушает, думали именно так.

Потихоньку оделся, выключил свет и покинул квартиру. Вроде чужих машин на улице не было, стояли только те, которые обычно здесь и паркуются.

Я прошел вдоль дома, завернул за угол, остановился, постоял с пару минут и, удостоверившись, что за мной никто не идет, направил свои стопы к Новому Арбату. Не доходя до «Октября», покрутился малость, проверился, слежки не обнаружил. После чего подошел к кинотеатру и встал у угловой колонны.

Через минуту кто-то легонько тронул меня за плечо. Я оглянулся: в шаге от меня стоял и ухмылялся мой старый знакомый подполковник Попенченко. Он был в плотно облегающей тело дубленке и какой-то легкомысленной серой кепке, никак не годной для зимнего времени.

– Здорово, – протянул он мне крепкую ладонь.

– Приветствую вас, – пожал я его руку.

– «Хвост» за собой не привел? – спросил Виталий Зиновьевич, скорее для проформы.

– Обижаешь, начальник, – ответил я.

– Тогда пошли. – И Попенченко повел меня к своему «мерсу».

За рулем, как обычно, сидел капитан Головня. Повернув голову, он протянул мне руку:

– Привет прессе.

– Привет органам, – парировал я и пожал его лапищу.

– Ну что, рассказывай, – примостился на заднем сиденье рядом со мной Попенченко. – Только с самого начала и не торопясь…

И я начал рассказывать. Прямо со звонка Маши в телекомпанию. Потом рассказал о встрече с Пашей Кочетом. О его алиби, которое после разговора с судмедэкспертом Варварой Стрелковой сделалось шатким, о моем разговоре с официантом бара «Восточный округ» и разговоре там же с Юрием Сергеевичем Крохиным.

Рассказал о своих версиях, о мыслях, которые меня посещали, и о выводах, к которым я пришел.

Конечно, не забыл поведать моему слушателю, вернее, слушателям (то, что капитан Головня тоже внимательно слушает, было видно по его растопыренным ушам) о том, что меня посетил на второй день после убийства жены безутешный вдовец Альберт Иванович Киприани, предложивший вместе искать убийцу его жены и жены Крохина и не преминувший при этом поставить мне аж три прослушивающих устройства.

Виталий Зиновьевич слушал молча. Когда я стал рассказывать о моей съемной хате на Новом Арбате, разыгранном потом по телефону спектакле с Кочетом и съемках скрытой камерой частного сыщика Киприани, нарушившего неприкосновенность частного жилища с целью подлога улик, подполковник пристально посмотрел на меня (будь я с ним незнаком, так точно бы занервничал).

Когда же я закончил свой рассказ, Попенченко какое-то время просидел молча, а потом в задумчивости произнес:

– А ты страшный человек, Русаков.

– Ты думаешь? – добродушно спросил я.

– Уверен.

– Ну, если я страшен для таких гадов, как этот Киприани, то все нормально.

Попенченко снова какое-то время помолчал, после чего спросил:

– У тебя видеозапись с этим Киприани с собой?

– Щас, – ответил я, зашел со смартфона в свою почту и открыл сноску…

– Да-а, – протянул он, посмотрев запись и передавая мой смартфон капитану Головне, – этому частному детективу уже не отвертеться. Ну а дальше на что ты рассчитываешь?

– На то, что завтра утром майор Михеев придет брать Кочета в мою хату, но его там, естественно, не найдет. Зато обнаружит при досмотре квартиры черный холщовый мешочек в дальнем углу второго сверху ящика тумбочки, на которой стоит телевизор, – отчеканил я.

– А откуда Михеев узнает об этой хате? – прищурился подполковник.

– Ему скажет Киприани, – просто ответил я.

– Ты думаешь, Михеев и Киприани как-то связаны между собой?

– Возможно, что и связаны. Это уж тебе выяснять, товарищ подполковник. Ну а если майор Михеев не «оборотень в погонах», не предатель, а просто хреновый следак, желающий выслужиться и никаких темных делишек с Киприани не имеющий, то Михееву от Киприани поступит простой анонимный звонок с адресом квартиры, на которой скрывается опасный преступник, который выходит из нее только по ночам. Так или иначе, но Михеев если пока и не знает, то завтра поутру уж точно будет знать этот адрес. А поскольку Кочет днем сидит в квартире якобы безвылазно, то Михеев днем и придет его брать. Случится это, надо полагать, завтра, поскольку и Киприани, и Михееву необходимо, чтобы Кочет как можно скорее был арестован…

– Что ж, логично, – согласился Попенченко, чуть подумав, и повернулся к Головне: – А ты как думаешь?

– Согласен с вами полностью, Виталий Зиновьевич, – охотно ответил капитан.

– А что в том мешочке? – снова обратился ко мне подполковник.

– Думаю, кое-какие драгоценности, – сказал я почти без тени сомнения, – принадлежавшие раньше Аиде Крохиной и Макруи Киприани. А вы, товарищ подполковник, не хотите задаться вопросом, откуда они у частного сыщика?

Попенченко какое-то время серьезно смотрел на меня. Вернее, сквозь меня. О чем он там думал, для меня осталось загадкой, поскольку с методами и приемами работы следаков из отдела обеспечения собственной безопасности я знаком не был.

Потом Виталий Зиновьевич перекинулся с капитаном Головней парой не очень понятных для меня фраз, после чего произнес:

– Хорошо. Я тебя услышал. Не понял одного: от меня-то тебе что надо? Чтобы я пришел на обыск квартиры вместе с майором Михеевым?

– Не вместе, а чуть позже. И со мной. Поскольку я хочу присутствовать при обыске квартиры и помочь вам изобличить Киприани. А если майор Михеев с ним, то и Михеева, – безапелляционно заявил я.

– Ты, конечно, можешь присутствовать при обыске на правах арендатора квартиры, – многозначительно посмотрел на меня Виталий Зиновьевич. – Придет Михеев, обнаружит вместо Паши Кочета тебя, выяснит, что это ты снимаешь квартиру, а не Кочетков, обыск все равно произведет, мешочек найдет и запишет тебя если не в соучастники, то в укрыватели преступника. Ты, конечно, сунешь ему под нос свое ночное видео с Киприани, но все это будет уже не то…

– Вот именно, не то! – быстро согласился я. – И не хочу я сидеть в квартире и дожидаться прихода Михеева. Я хочу участвовать при обыске квартиры на правах журналиста, снимающего весь процесс…

– Ты хочешь прийти с видеокамерой, что ли?

– Именно, с камерой и своим оператором.

– Ну, брат, есть в тебе какая-то дьявольщина!

– Не без того, – кивнул я и, набравшись наглости, добавил: – И ты нас проведешь, поскольку иначе нас просто не пустят. Мы снимем процесс обыска и нахождения черного мешочка, после чего я раскроюсь как арендатор квартиры. А вы посмотрите, как на это отреагирует ваш майор Михеев.