Жены-мироносицы

— Ах ты стерва! — завопил Антипатр. — Змея ядовитая!

Иродиада подошла почти вплотную к решетке и засмеялась каким-то жутким, тихим смехом, так что Антипатр в мистическом испуге отшатнулся от нее.

— Безумная, зачем ты губишь меня?

— А зачем ты погубил моего отца? — она злобно сверкнула глазами на Антипатра, — теперь ты сдохнешь здесь.

Сказав это, Иродиада развернулась и молча пошла к выходу.

Когда Ироду доложили о сообщении тюремщика, он громко вскрикнул и стал биться головой о стену. Затем царь обернулся к начальнику своей охраны и, приподнявшись на локте, из последних сил крикнул:

— Немедленно убить Антипатра.

— Слушаюсь, мой господин, — злобно сверкнув глазами, с хищной улыбкой произнес Башар и, поклонившись царю, быстро вышел из покоев. 

ГЛАВА 9

После торжественных похорон Ирода, согласно его завещанию, утвержденному императором, Архелай стал этнархом [16] Иудеи, Антипа стал правителем Галилеи и Переи с титулом тетрарха [17] , Филипп, младший сын Ирода от его пятой жены Клеопатры, стал тетрархом Панаиды и Батанеи — областей, находящихся севернее Галилеи. Иродиада же со своим мужем, лишенным всякого наследства, вынуждены были уехать из Иудеи в Рим. Накануне отъезда она впала в неистовство, посылая проклятия всем, начиная с покойного деда и заканчивая его сыновьями. Но больше всех она обвиняла своего мужа, ни на что не способного, никчемного, по ее словам, человека.

16

Этнарх — титул правителя ниже царского, что-то вроде князя.

17

Тетрарх — правитель четвертой части страны.

Боэт вместе с женой стал жить в Риме как частный гражданин.

Когда по прошествии девяти лет этнарх Иудеи Архелай был смещен Римом с престола по жалобам к императору за жестокое притеснение народа, у Иродиады вновь вспыхнула в душе надежда вернуться на родину царицей. Пустив в ход интриги и посулы, она добилась аудиенции у Августа, но здесь ее ждало разочарование. Август, выслушав все доводы Иродиады, с улыбкой ответил:

— Если бы ты была мужчиной, я бы, не колеблясь, передал все царство тебе. Но я не уверен, что твой муж может достойно справиться с этой задачей.

— Так передайте престол мне, а не мужу, — набравшись дерзновения, воскликнула Иродиада.

На этот раз Август уже без улыбки взглянул на Иродиаду с некоторой долей уважительного восхищения за ее дерзкую самоуверенность:

— К сожалению, а может быть, и к счастью, ни в Иудее, ни у нас, римлян, нет обыкновения доверять женщине управление государством.

Иродиада польстила Августу, сказав, что восхищается знанием обычаев ее страны, и рассказала ему о том, как в древние времена Иудеей правила женщина по имени Девора. Кесарь с интересом выслушал ее рассказ и, опять улыбнувшись, ответил:

— Ты говоришь о древних временах, а у нас на памяти события совсем близкого времени. Мы не хотели бы иметь дело с новой Клеопатрой.

Приведя такое лестное для Иродиады сравнение, Август в то же время дал понять, что дальнейший разговор не имеет смысла. Но после этой беседы кесарь распорядился выдавать из государственной казны небольшую ежегодную ренту на содержание сына Ирода, лишенного наследства. 

ГЛАВА 10

Освободившийся престол Иудеи стал предметом искания не только находящейся в изгнании Иродиады, но и правителя Галилеи Антипы. Питая честолюбивые надежды когда-нибудь воссесть на престол отца, он тут же предпринял все возможные средства лести и подкупа. Но ему, так же как и Иродиаде, не удалось убедить Августа передать в его управление Иудею и Самарию. Тем более, что в его собственной области, Галилее, вспыхнул мятеж под предводительством Иуды Галованита. Причиной мятежа послужила перепись, устроенная консулом Квиринием. Император послал его провести ревизию и конфисковать имущество смещенного этнарха. Квириний же решил провести всеобщую перепись имущества иудеев. Пели первая перепись, проводившаяся незадолго до смерти Ирода Великого, прошла мирного теперь отыскался возмутитель спокойствия. Галилеянин Иуда, происходивший из города Гамалы, вместе с фарисеем Саддуком стали убеждать народ оказать сопротивление, говоря, что допущение переписи приведет лишь к рабству. Иуда Галованит призывал народ не признавать никакой власти, кроме Бога. Народ с восторгом внимал этим речам, и вскоре мятеж перерос в народное восстание, охватившее всю Галилею. Под лозунгом «за Бога и закон» ему удалось собрать целую армию отчаянных смельчаков. Они приступом взяли столицу Антипы Сепфорис и разграбили ее, захватив много оружия и денег. Римские войска жестоко подавили восстание. Но долго еще разрозненные вооруженные группы из народного ополчения Иуды бродили по стране, занимаясь исключительно грабежами и разбоем. 

ГЛАВА 11

Утренняя заря еще не успела полностью вступить в свои права. Только первые робкие солнечные блики легли на водную рябь Галилейского моря. Они весело запрыгали по волнам, устремляясь на запад мимо многочисленных рыбачьих суденышек, и наконец достигли берега возле строений Магдалы. Над городом и его окрестностями расстилалась легкая молочная дымка утреннего тумана. Восходящее от пределов Парфянского царства светило своими теплыми лучами начинало потихоньку прогонять прохладную влагу из окрестностей города. Дома все четче и четче обозначали свои контуры, готовясь окончательно сбросить с себя ночной покров. Воздух оглашали звонкие птичьи голоса, а где-то вдали заиграл рожок пастуха, созывая рассеявшееся стадо овец. Над садами и виноградниками высоко в небе жаворонки оглашали окрестность своими переливчатыми трелями. Утренние звуки пробуждения уверенно шли на смену навязчивым ночным стрекотаниям цикад. Удары весел по воде и стон деревянных уключин возвещали прибытие к причалу лодок, возвращавшихся после ночного лова.

В просторном доме богатого торговца шерстяными тканями Сира в это раннее утро наблюдалась деловая суета. Хозяина дома собирали в дорогу. В округе Сира знали хорошо, он имел и свое красильное производство, а ткани поставлял не только на рынки Иерусалима, но и в Дамаск, столицу Сирии. Его жена, гречанка по имени Евхаристия, деловито отдавала распоряжения слугам. Надо ничего не забыть. Хозяин нынче отправляется далеко, в Парфянское царство. Договорившись с другими купцами из Капернаума и Далмануфы [18] , Сир решил попробовать наладить торговлю шелками, идущими в Парфу из далекой и загадочной Хины [19] . Нынче в Риме на шелка большой спрос. Рядом с матерью вертелась их семилетняя дочь Мария. Большие темно-карие глаза девочки под дугами черных густых бровей сверкали горделивым блеском. Отроковица явно наслаждалась тем, что участвует в сборах отца. Наконец все собрано. Отец привлек к себе дочь и, погладив ласково по голове, спросил:

18

Далмануфа (др. евр. «Его [то есть Бога] пребывание») — селение на берегу Генисаретского озера близ Магдалы (Мк 8,10).

19

Парфа — Парфянское царство на территории нынешнего Ирака. Хина — Китай.

— Ну, Мария, говори, что тебе привезти?

Девочка, с лукавинкой в озорных глазах поглядывая на отца, пожала худенькими плечиками:

— Я не знаю, что там есть. Привези что-нибудь красивое.

Отец смеялся:

— Хорошо. Привезу золотое ожерелье к твоей будущей свадьбе.

— У меня будет жених? — всплеснула радостно руками Мария.

— Когда подрастешь, дочка, я тебе самого красивого жениха подберу.

Мария задумалась, а потом спросила:

— Отец, а наш сосед Самсон, он красивый?

— Да как тебе сказать? Все его считают красавцем. А что?

Мария вздохнула и потупила голову:

— Тогда мне красивого не надо.

— Это почему же? — удивляется отец.

— Он бьет свою жену, я сама видела.

— Ну... — растерянно разводит руками отец.

— Папа, ты мне не красивого, ты мне доброго жениха найди.

Отец громко смеется, так что на его глазах выступают слезы.

— Ах, дочка, дочка. Красивого найти можно, а вот добрый ли он, сразу не увидишь. Доброго жениха у Бога надо просить. Молись Богу, и будет тебе добрый жених.

Евхаристия пошла провожать мужа к лодочному причалу. От Магдалы до Капернаума Сир собирался плыть на груженных товаром лодках, а уже оттуда в Парфянское царство идти вьючным караваном. Мария не за что не соглашалась оставаться дома, она тоже шла провожать отца, держась за его руку и гордо поглядывая на редко встречавшихся прохожих. Когда лодки отчалили от берега, девочка повернулась к матери и что-то ей страстно зашептала.

— Ну нет, — сказала мать, — искупаешься днем. Сейчас вода еще прохладная.

— Мама, милая моя, — умоляющим голосом проговорила дочь.

— Ах, да что с тобой поделаешь, иди, — махнула мать рукой и тут же строго добавила: — Только окунешься и сразу назад.

Девочка, скинув верхнее покрывало и оставшись в одной короткой, до колен тунике, с разбегу бросилась в воду. Плавала она хорошо, как и все ребятишки на побережье Генисаретского озера. Мария сразу нырнула, скрывшись под водой. Мать не беспокоилась, она знала, что дочь чувствует себя в воде как рыба. Вынырнув из воды недалеко от только что отплывших лодок, Мария, отфыркиваясь, быстро поплыла в их сторону. Отец, заметив дочь, нарочито сердито закричал: