Жены шахматных королей. Веселые миниатюры

Быстро промелькнула неделя, в Неаполе Надежда Бахтина высаживалась. Я решил торжественно проводить свою пленительную попутчицу. К тому же предстояло узнать заветный номер телефона.

Однако едва теплоход причалил, произошло невероятное — девушка бесследно исчезла. Ее не было ни в каюте, ни на палубе, ни в ресторане. Не нашел я Надежды и на берегу, она просто растворилась в неаполитанском воздухе.

Вновь, как и два года назад, мое морское путешествие было омрачено. И хотя впереди меня еще ждали Марсель и Париж, я был разочарован, то и дело думал о Наде, о ее внезапном исчезновении. Признаюсь, прошло немало месяцев, прежде чем я обрел равновесие. Время, как известно, лечит все раны.

Финал (эндшпиль)

Пробежало еще три года, и обе морские истории — и о легкомысленном Тайманове, и о целомудренной Бахтиной — ушли в прошлое. Я дал себе зарок никогда больше не путешествовать морем. С гроссмейстером за это время наши пути не пересекались — расставшись со своей московской супругой, он совсем перебрался в город на Неве, взяв в жены ту самую юную особу, к которой раньше тайком сбегал из столицы.

Но в 1993 году Тайманов позвонил мне из Ленинграда, попросил встретить и отвезти в Шереметьево — он летел в Германию на очередной турнир. Само собой, я выразил готовность, тем более гроссмейстер пообещал, что меня ждет необычный сюрприз.

И вот в назначенный час я прибыл на Ленинградский вокзал. Мы не виделись несколько лет, поэтому крепко обнялись, обменялись словами приветствия и двинулись по перрону к машине.

— Где же ваш сюрприз? — спросил я.

— Прежде всего займем места, — предложил Тайманов, забираясь в салон. — А теперь взгляните на эту фотографию. Кто-нибудь из этих людей вам знаком?

Я внимательно посмотрел на снимок. Вот Анатолий Собчак, рядом с мэром города другие популярные люди, но не ими же хотел удивить меня Марк Евгеньевич… И тут мое сердце взмыло и замерло. Я увидел мою давнюю попутчицу, так странно пропавшую три года назад, — Надежду Бахтину. — Она была в центре внимания роскошного санкт-петербургского общества.

— Вы имеете в виду ее? — показал я на девушку моей мечты.

— Кого же еще!

— Так вы знакомы!? — В моем голосе прозвучали одновременно удивление и надежда. — Впрочем, Надя говорила, что однажды встретила вас в гостях.

— Теперь мы встречаемся чаще, — сдержанно заметил Тайманов.

— Значит, девушка жива, здорова и даже процветает. Если б еще знать, куда она исчезла в Италии тем летом, — пробормотал я.

— Это я как раз знаю, — улыбнулся гроссмейстер. — Она села со мной в машину, и мы быстро умчались. Не зря же я ждал ее на берегу.

Несколько мгновений я глотал воздух. Потом спросил — почему-то шепотом (видно, я потерял голос):

— И вы знали о том, что я на теплоходе?

— Как не знать! Скажу больше: я видел, как вы спускались на берег. Именно поэтому я прибавил газу.

— Хорошо же вы отнеслись к своему бывшему секунданту.

— Вы должны понять меня. Нам нельзя было раскрываться: все держалось в глубокой тайне. — (Действительно легкомысленный человек! Не я один знал эту тайну).

— Что же вы сделали с этим ангелом? — Я еще раз взглянул на девушку, из-за которой столько страдал.

— Как что? Я женился на ней!

— Вы хотите сказать, что вашу новую жену зовут Надежда Бахтина?

— Ее зовут Надежда Тайманова! — поправил меня счастливый муж.

— Поздравляю, — чуть слышно проговорил я и, словно в лихорадке, завел машину.

Бог с ним, с Таймановым! Он — артист! Опять же Шуман, Шуберт, Шопен… Но какова Надя! Как она осуждала гроссмейстера-вертопраха! Нет, тяжело на этой земле такому моралисту, как я.

Заметив, что я едва держу руль, Тайманов решил подбодрить меня:

— Не грустите. Вы потеряли девушку, но выиграли сюжет для рассказа.

— И вы не будете возражать, если я опишу эту историю? — Я несколько воодушевился.

— Разумеется, нет, ведь у нее счастливый конец!

— И в самом деле, хеппи-энд по всем правилам, — согласился я с молодоженом. И мы переключились на шахматные темы.

P.S. К этой удивительной истории осталось добавить всего две строчки: летом 2004 года у Таймановых родились очаровательные двойняшки — Дима и Маша. Этого следовало ожидать.

Утешение драматурга

Когда писатель и драматург Леонид Зорин был совсем молодым, он серьезно пострадал из-за шахмат. Однажды Зорин отправился со своей подружкой прогуляться в парк «Сокольники» И, проходя мимо клуба, с ее позволения решил сыграть одну партию. Но, естественно, так увлекся, что забыл обо всем на свете и о своей подружке тоже. Когда он наконец оторвался от доски, закончив уже пятнадцатую встречу, девушки и след простыл. Больше Зорин ее никогда не видел. А утешился драматург только спустя тридцать лет, когда вставил этот эпизод в сценарий своего «Гроссмейстера» (там описанная история происходит с героем фильма, юным Хлебниковым).

Неравные условия

Милунка Лазаревич, претендентка на корону прежних лет, предложила гроссмейстеру Найдорфу устроить матч между мужчинами и женщинами.

— Если вы найдете дюжину красивых шахматисток, то матч состоится, — согласился веселый аргентинец.

— Нет проблем, — ответила Лазаревич, — я соберу такую команду к завтрашнему дню. А вот вы попробуйте отыскать хотя бы полдюжины красивых шахматистов!

Найдорфу, в самом деле, не удалось справиться с этим заданием, и интересный поединок провалился. Прошло много лет, прежде чем затея Лазаревич воплотилась в жизнь. Матчи «дамы — господа» стали регулярными: в одной команде — шесть красавиц, в другой — шесть красавцев.

Ошибка бойфренда

Анжела Белаковская, трижды чемпионка США, эмигрировала в Америку из Одессы. Выучив язык, она устроилась в Нью-Йорке преподавать шахматы в школе и зарабатывает гораздо больше своего отца, известного академика-экономиста, оставшегося дома и не пожелавшего разменивать свое доброе научное имя на сомнительные бумажки зеленого цвета. Вскоре у Анжелы появился бойфренд, довольно симпатичный американец. Все развивалось нормально до тех пор, пока он не узнал, что его избранница охотно встречается с мужчинами, хотя и за доской. А ведь на турнирах по швейцарской системе Белаковская попадала в компанию нескольких сот мужчин сразу! Бойфренд был уверен, что если на Анжелу пялятся одновременно столько мужских глаз, то устоять в такой ситуации невозможно. И тогда он потребовал от девушки-гроссмейстера выбросить шахматы из головы. Как нетрудно догадаться, этот разговор был у них последний.

Да, нет повести печальнее на свете, чем повесть об Анжеле и бойфренде.

Записки женского тренера

Быть тренером трудно, но стократ труднее быть тренером шахматистки, ибо никогда невозможно предвидеть, какой сюрприз, верная своей природе, она тебе преподнесет. А каково быть тренером девушки, трепещущего и пытливого создания, только-только вступающего в этот прекрасный и яростный мир шахмат? Мастера изящной словесности — и те призадумались бы в поисках нужных слов. Что же говорить обо мне, который в одном турнире тренировал сразу двух девушек? Тут уж и слова не помогут.