Жернова богов

— Мы обрушим своды. Они рухнут в чашу и вытеснят воды.

— До свода двадцать локтей, не меньше! — начинают спорить мужчины.

— Как поднять селитру так высоко?

— Да… не выйдет, — вздыхает Косма. — К притолоке горючую смесь нам над водой без механизмов не поднять.

Опять доливаю в стакан воды из кувшина.

— Думай еще. Светает…

Подперев щеку рукой Косма думает. Взгляд его скользит по келье. Мне хочется подсказать ему что-нибудь. Но я всего лишь маленькая глупая элка… Что я могу подсказать будущему великому зодчему? А то, что Косма станет им — это к Шептунье не ходи! Насколько неуклюж телом, настолько и ловок мыслями.

Отодвигаю в стене заслонку, чтобы сполоснуть чуть подсохший в чаше виноград.

— Гениально! — смотрит он на мои руки.

Все отмирают, разворачиваясь к нему.

— Не будем мы ничего взрывать. Что самое ценное в Длани?

С недоумением переглядываемся с наследниками.

— Знания! — многозначительно поднимает палец. — Мы затопим библиотеку и выведем поток воды в обеденную залу.

— Как?

— Перебьем артерию в стене. Чашу нам не пробить. А вот слой жидкого камня, которым обмазаны водные стоки в стенах тонок и хрупок. Сегодня в библиотеке я видел чертежи, как строили Длань. Через библиотеку по стене идет один из толстых каналов, по которому подается вода. Я тогда еще подумал, что опасно размещать библиотеку у такого мощного канала. Вы сильные мужы и сможете пробить стену молотом, что висит в оружейной комнате. Двери оставим открытыми и вода достигнув высоты порогов пойдет в обеденную залу. Капиты бросят всех слуг, что не задействованы в катакомбах спасать книги!

— Мы можем просто подэечь их!

— Нельзя, брат! Это знания нишах дедов.

— Мы никогда не получим их, Косма!

— Все равно… Наду проклянет нас. И отнимет у нас разум. Наследие должно быть сохранено. Вода не причинит им большого вреда. А огонь уничтожит.

— Не надо огня… — складываю молитвенно я руки. — Огонь это страшно. Длань может превратиться в настоящу печь.

Я помню как горел Рыбный замок. Одно из самых страшных воспоминаний моего детства.

— Они правы, — поддерживает нас Ракатанга. — Дым от фолиантов удушлив. Мы подвергнем опасности Золотое семя.

— Пусть будет вода, — не спорит больше Дион. — Но проблема не решена. Обед подадут в кельи и увидят кимку бездыханной, — напоминает он. — Что делать с этим?

— Я попрошу своих северных сестер оказать посильную помощь слугам… ммм… с подачей обеда в кельи наследникам.

Мужчины торопятся. Я же перебираю в уме всех северянок.

Тахико и Кыса вряд ли откажут в помощи. А вот Элодея с Олгой — запросто. Оркам не до этого.

Потушив ограрок свечи, молча расходимся…

Глава 5 — Послевкусие ночи (ч6)

POV Олга Эл

— Боги… боги… боги!!!

Разглядываю в зеркало фиолетовые пятна на своей шее от губ Братьев Борро.

Как это все могло выйти?!

Простыня моя испачкана кровью… Я не невинна больше! Боги решили покарать меня?… А если Капитул не подтвердит меня, как невесту Борро?! А какого именно Борро теперь?! Что более интимно — излить семя лоно или в рот?!?

А если жених будет кем-то другим?! Моя консумация будет позором. Какой стыд… Её могут не подтвердить, как законную.

Зажмуриваюсь, вспоминая всех богов, кто может помочь мне. Кроме Халиши, что велит наслаждаться, никто не ум не приходит. Но что-то подсказывает мне, что Халиши скорее выступит на стороне своей Бабочки, которая сопровождала обоих наследников. Она их шлюха — это всем известно!

А если я беременна?! От соития непременно случаются дети!

Это будет еще большим стыдом и ужасом будет понести от инфанта, став женой другого правителя! А если вдруг мне подтвердят союз с Ладимиром?! Да княгиня Зара со свету меня сживёт за такое, вместе с дитёнком. Все знают, какая она суровая. Да и Ладимир, боюсь, не притронется к испорченной. В Оре это строго…

В ужасе перекапываю свои вещи в поисках того самого бутылька, что дала мне Шептунья. Что она там шептала?! Как это пить?

В страхе ничего не могу вспомнить!

Руки трясутся, в глазах темнеет.

Стук в дверь.

Прижимая к груди бутылек в ужасе замираю.

— Ольга? — заглядывает Инги. — Наконец-то проснулась! Мне помощь твоя нужна!

— Убирайся, Инги! Не до тебя сейчас!

— Что-то случилось?

Рывком закрываю кровавый развод на простыне.

— Нет. Просто уходи!

Её любопытный нос исчезает за дверью. Только бы не разболтала отцу с матерью, когда вернётся! А здесь может как-то и получится выкрутиться. Только как?…

Кручу в руках зелье. Вот уж не думала, что воспользуюсь. Ах, была-не была! И, задерживая дыхание, выпиваю все залпом.

Вкус ужасен! Едва сдерживаю рвоту. Меня бросает в жар и ноги подкашиваются. Оседаю рядом с кроватью, придерживаясь за неё.

Какая же я глупая… Я все испортила!

Ах, эти плуты Борро! Затащили меня в постель, как простолюдку, а я и сообразить не успела. Вдвоем! А мать наказывала мне настрого не пить вина… Да только тетка Вольга совсем другому учила. Чья же наука впрок пойдет?

Борро выделяют меня как фаворитку, но… нужно было не позволять им вольностей, и моё положение было бы уверенно. Хорошо это или плохо — то, что ночью произошло? Я не понимаю. Борро шептали, что я буду прекрасной женой.

Живот сводит судорогой. Вскрикиваю от неожиданности и резей. Между ног становится очень горячо. Веду рукой. Кровь… Густая, почти черная. Кровавые дни пришли? Подсчитываю, перебирая пальцы. Рано… Но если кровь после соития идет, то дитя не будет. Так мать говорила. Слава богам!

Едва плетусь до кадки, открывая воду. Горячей воды сегодня не принесли и я очень рада, что Балахоны не застали у меня Борро!

Забираюсь в кадку под прохладную воду. Напор слабенький, не как обычно.

Сестра в сером балахоне входит без стука.

— Свежие простыни для княжны, — держит она в руках белье и чашу с фруктами.

И я горю от стыда, боясь, что она начнет менять их.

— Оставьте! Я сама, — отыскиваю я в себе приказные нотки.

Она благо не спорит. Кладет на край кровати.

— Брат Нордик созывает сегодня всех раньше. Извольте не опаздывать, княжна.

Забирает со стола нетронутую чашу с завтраком.

Уходит.

Моя грудь сдувается, и я дышу чаще. Боль в животе снова усиливается. Вылажу из под прохладной струи. Преодолевая слабость и ломоту в мышцах, рдея и часто дыша от накатывающего стыда привожу себя в порядок. Платье тетки Вольги откидываю в сторону. Достаю то, что заказала у швеек мне мать, оно закрывает кружевами горло до самого лица в традиции навок. Кружева укроют синяки от горячих поцелуев братьев.