Жертва Киднеппинга

* * *

Рашид Гатыгов смочил бритву в теплой воде и начал брить правую щеку. Проголодавшись, он нашел в холодильнике остатки свиной отбивной и с жадностью проглотил их.

Быстро проведя безопасной бритвой по намыленной щеке, он поморщился от боли, вызванной сопротивлением жесткой щетины. Уже медленнее соскоблил ее с левой щеки и подбородка и, гротескно искривив рот, сбрил ее над верхней губой.

Споласкивая бритву под краном, он почувствовал недоумение. Нобель должен бы был уже вернуться. Если только.., если только не попал в беду!

Положив бритву на край раковины, Рашид взял с туалетного столика свой револьвер, повернул выключатель в ванной комнате, оставив в темноте всю заднюю часть дома, и подошел к задней двери. Выглянул наружу, но в первый момент не смог ничего разглядеть. Приспосабливаясь к темноте, зрачки его глаз постепенно расширились.

Вдруг он увидел вспыхнувший на мгновение свет всего в нескольких метрах от себя. Нобель? Но что ему делать там, на берегу? Он говорил, что вернется по воде до самого дома. Может, не рассчитал расстояние в тумане?

Снова коротко вспыхнул свет, потом еще раз. Но две вспышки отделяло метра три-четыре.

Рашид сообразил, что там, в темноте, зажигался не один фонарик, а два.

Больше он не стал ждать ни секунды. Крутанувшись на месте, поспешил в освещенную гостиную, сунул револьвер за пояс джинсов, схватил со стола фетровую шляпу и ключи от машины. Выскользнув в переднюю дверь, услышал, как за его спиной щелкнул замок. Медленно приблизился по дорожке к поселку, маленькой улочке длиной всего в один квартал, на которую выходил фасад дома Нобеля, и потянул ручку дверцы его машины - новой "шестерки".

Дверца оказалась заперта.

Рашид поспешно выбрал ключ, отпер дверцу и скользнул под руль. Мотор завелся сразу, и беглец медленно доехал до конца поселка, повернул налево, на проспект Украины, и притормозил у знака "стоп". Заскрежетав зубами, с горечью подумал, что пока ему удавалось лишь на шаг опережать полицию. Как долго еще удача будет сопутствовать ему?

Строго по правилам он остановился у перекрестка, начал уже отпускать педаль сцепления, но тут же врезал по тормозам, увидев патрульную машину, медленно поднимавшуюся по бульвару на холм.

Глупо пугаться, понимал Рашид: он же едет в тачке, незнакомой ментам, а разглядеть его они не могут. Тем не менее он с облегчением вздохнул, когда патруль исчез из виду, пересек бульвар, повернул налево на следующем перекрестке и через минуту проехал мимо полицейского участка Низаминского района.

Маловероятно, чтобы полиции была уже известна машина, в которой он находится, по крайней мере пока, а здесь самый скоростной и темный выезд из города.

На извилистой дороге туман уже несколько рассеялся, и Рашид вжал акселератор в пол, не обращая внимания на то, что машина вписывалась в повороты с отчаянным юзом. Со стороны водителя на автомобиле имелась фара-прожектор, Рашид включил ее и направил так, чтобы она освещала обочину.

Стрелка спидометра доползла до шестидесяти, а туман истончился еще больше. Рашид знал дорогу до последнего сантиметра, и ему следовало спешить, если он собирался добраться до Баку на машине.

Совсем скоро полиция этого района узнает, если уже не узнала, об отсутствии машины Нобеля и сложит два и два.

Рашид почти не сомневался, что Нобель натолкнулся на полицейских и что они непременно насядут на него. И как только они обнаружат исчезновение "шестерки", сразу объявят его в розыск.

Рашид попытался припомнить, не оставил ли он чего в доме Нобеля. Пробежав нервными пальцами по наполовину обритому подбородку, он громко выругался.

Бритва! Нобелю самому не мешало побриться, вспомнил Рашид, а он оставил бритву на краю раковины, наполненной к тому же мыльной водой со сбритой щетиной. Даже слепому станет ясно, что у Нобеля Араг - заде кто-то был. А к этому моменту он наверняка уже заверил ментов в обратном, и сейчас его допрашивают с пристрастием.

Даже не глядя на спидометр, не спуская глаз с развертывавшейся перед ним дороги, Рашид жал и жал на газ. Он чувствовал, как машина набирает скорость. Туман был редким, но местами сгущался в сплошную серую стену, которую не мог пробить свет фар, и моментально обволакивал машину.

То и дело Рашиду приходилось резко тормозить и потом, когда туман немного рассеивался, снова разгоняться.

Вырисовывалась довольно мрачная перспектива. Его обвиняли в убийстве лучшего друга и человека, чьего имени он даже не знал; у него не было алиби, хуже того, полиция считала, что он попытался устроить себе алиби, в котором ему отказала Марьям. Марьям! Сучка! Ее-то он обязательно повидает, если доберется до Баку.

Кроме того, те тысячи долларов, которые Акпер якобы выиграл в "Хазаре", были найдены в комнате Рашида, а несколько сотенных купюр - в его бумажнике, когда менты схватили его.

"Хазар", мрачно думал Рашид. "Хазар" и его крутой, вечно ухмыляющийся хозяин Омар Бармагов. Еще один тип, которого ему непременно надо будет повидать.

Бармагов - один из тех всемогущих боссов, которых стронился Акпер": Марьям, азартные игры, мертвый кассир...

Рашид размышлял над другими уликами, которые убедили полицию в его виновности: взаимная страховка на магазин, объявление о продаже магазина, как если бы он готовил скорый отвал, кассир, избитый в драке, во время которой он оцарапал нападавшего, а у Рашида свежие царапины на щеке; и Акпер и кассир застрелены из одного пистолета, который проследили до магазина Рашида: пуговица от пиджака Рашида; зажатая в кулаке мертвого кассира...

Рашид резко дернул руль, с трудом вписываясь в S-об-разный изгиб дороги. У него не больше шансов, чем у снежка в аду. Ко всему прочему он совершил побег, скрывался от полиции, вломился в помещение редакции и увел машину. Теперь полиции было известно, что он вооружен.

Словно всего этого мало, менты знают еще и марку, и номера его машины. И одет он как бродяга, и лицо побрито только наполовину - одна щека покрыта жесткой черной щетиной.

В отчаянии Рашид затряс головой. Есть ли у него хоть малейший шанс выкарабкаться из этой передряги, опровергнуть обвинения и вернуться наконец к нормальной жизни?

О Аллах! Ведь он самый обычный парень, честно зарабатывал себе на жизнь и старался ладить с людьми. Как, блин, с ним могло приключиться такое?

У него промелькнула мысль: можно же свернуть на прибрежное шоссе и удариться в бега. Через пару часов, максимум три, он будет уже в Набране, Гусарах. Оттуда на попутке - в Дагестан.

Его всегда завораживала Россия матушка: Москва, Питер, Нижний Новгород, Краснодар... А там, глядишь, и Европа, Польша, Венгрия... Все годы, что он жил в Баку, его тянуло куда-нибудь в Европу - увидеть цивилизацию.