Жертва Кощея

Она шла по коридорам замка, каждый шаг отдавался гулким эхом. На стенах висели портреты предков, чьи глаза следили за ней, будто живые. Пыльные гобелены развевались от сквозняка, создавая иллюзию движения. В воздухе стоял странный запах – смесь плесени и чего-то ещё, неуловимого, но тревожного.

И вдруг она услышала звук крыльев. Ворон, огромный и чёрный, пролетел мимо неё, почти задев плечо своим крылом. Он сел на подоконник высокого окна, через которое пробивался тусклый лунный свет. Его глаза блестели зловеще, и он смотрел прямо на Весту, словно хотел сказать что-то важное.

Ветер поднялся внезапно, пронизывая до костей. Холодный поток воздуха проник сквозь щели в стенах, заставляя девушку дрожать. Она почувствовала, как её волосы взметнулись, как невидимая сила тянет её вперёд, к чему-то неизвестному и пугающему.

Но тут раздался голос – тихий, но отчётливый. Это был голос княжича, который звал её имя. Веста обернулась, пытаясь найти его среди теней, но увидела лишь пустоту. Замок начал распадаться на куски, стены рушились, пол проваливался, и девушка проснулась, тяжело дыша.

Сердце её колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Она села на кровати, огляделась вокруг. Всё было спокойно, комната освещалась мягким светом луны, проникающим через окно. Но ощущение тревоги не покидало её. Что означал этот сон? Почему замок казался таким реальным, почему ворон смотрел на неё так пристально?

Утро приближалось, и Весте нужно было готовиться к свадьбе. Но внутри неё осталась тень сомнения, тёмное предчувствие, которое никак не удавалось прогнать.

– Зачем делать свадьбу двадцать девятого февраля? –недоуменно спрашивала Настасья у супруга, собираясь на свадьбу падчерицы. Вот уже неделю, как Веста уехала из отчего дома. – Зачем так торопиться? И чертов Високосный год вообще плох для венчания, можно было подождать до следующего или хотя бы до лета. – Ты хочешь это сказать Князю? – Михайло приподнял брови и посмотрел вопросительно на супругу, – Нет, конечно, – выдохнула она. – просто не понимаю этой спешки. – На все воля Князя, – пожал плечами Михайло, – а нам остается прибыть на свадьбу и благословить молодых.

Все были в томительном предвкушении, Михайло с одной стороны был рад породниться с Князем, с другой стороны сетовал, что это придется сделать, отдав Весту замуж. Настасья была недовольна, что ее дочери остались в девках, а поганка Веста ни с того, ни с сего, выходит замуж. Ольга рвала и метала, как сделать так, чтобы Весты не стало и ее мысли были весьма черны, она искренне желала младшей сестре смерти. Полина тоже не далеко ушла и проклятия на Весту сыпались из ее уст ежедневно. Она верила в то, что мать Весты была ведьмой и ушла в иной мир не от болезни, а от того, что продала душу злым духам и что Веста такая же ведьма и приворожила Княжича, околдовала и когда этот морок рассеется, Митар поймет какую ошибку он совершил, но будет уже поздно.

– Ты очень красива, – улыбнулась Федора, которую отправили вместе с Вестой в замок, чтобы та ей помогала и прислуживала. Федора была рада остаться с младшей дочерью пана Михайло, которая за ребячьими повадками и дерзким нравом, видела доброту, искренность и честность девушки. Да ее красота была не в угловатой фигуре и не в топорщащихся кудрях, не в веснушках на лице, а во взгляде ярко-зеленых глаз. Те будто отражали бескрайние леса и поблескивали огоньками.

Невеста стояла в углу терема, освещённая мягким светом свечей. Её платье было белоснежным, вышитым золотыми нитями и жемчугом, словно сама судьба украсила её для этого важного дня. Волосы её, длинные цвета яркого солнца, были собраны в высокую причёску, украшенную лентами и цветами. Однако её глаза, обычно такие живые и искристые, сегодня были затуманены грустью. Губы её дрожали, и слёзы, словно капли росы, готовы были скатиться по щекам. Невеста не хотела выходить замуж, её сердце было полно сомнений и тревоги. За последнюю неделю в замке Князя, Веста поутихла и будто потухла, ожидая своей участи. Стать верной и прилежной супругой, народить Княжичу детей. Все это претило ее натуре, но такова воля отца и ничего не попишешь. – Матушка с батюшкой и сестрами едут на обряд венчания, – приговаривала Федора, наряжая ее в белоснежные кружева и надевая кокошник, расшитый жемчугом да рубинами. Наряд просто изумлял своей тонкой работой и великолепием. На шею нянюшка водрузила целую россыпь нитей жемчуга, что Веста даже ойкнула под их весом, – терпи, девонька, это все на счастье, на достаток. – Хороша, да ладна получилась невеста, – охнула Федора, обводя теплым взглядом Весту. – Вот и взрослая ты совсем, жаль Марья не видит, в какую ладную девку ты превратилась, – проворчала она, смахнув навернувшуюся слезу, в носу у Весты тут же защипало. Имя матери редко произносили в доме, иногда лишь Настасье было позволительно вспомнить Марью, первую жену Михайло, да и то не в самом приятном контексте. Весте казалось, что именно с нее пошел слушок, что Марья была ведьмой и что болезни никой не было, что Марья сама выбрала служить злым духам по ту сторону яви и ушла в навь, бросив и Михайло и маленькую дочь Весту. Не верила Веста этим слухам и вспоминала матушку с теплотой, хотя мало что помнила о ней. – Раз уж заговорила я о Марье, – кашлянула Федора, – есть у меня свадебный подарок для тебя, от нее. Она полезла в складки фартука и выудила деревянную коробочку. – Вот, когда Марья померла, она оставила это для тебя и я пообещала отдать этот подарок на твою свадьбу. Не думала, что так скоро придется, ну да ладно, держи – и она сунула коробочку Весте в руки, а сама, еще что-то приговаривая, да охая, посеменила на кухню. Дрожащими руками, девушка, попыталась открыть подарок, но руки не слушались и только с третьего раза, крышечка поддалась, и она увидела внутри коробочки небольшую тонкую цепочку и медальон в виде витиеватого узора, а в середине будто кровавая, гроздь граната.

– Ты готова? – раздался сзади чей-то голос и Веста вздрогнув, сжала медальон в руке. – Почти, – отозвалась она, оборачиваясь она увидела отца, стоящего в дверях. – Я ошибался,– выдохнул он, смотря на Весту. – Ошибался? – переспросила она и в ее груди зародилась надежда, что он отменит свадьбу и все будет, как раньше. – Да, – кивнул он, – Ошибался, считал, что ты ребенок, а ты взрослая молодая девушка и так похожа на свою мать. – Он подошел к невесте и поправил выбившуюся прядку из-под свадебного кокошника, – Веста, теперь твоя жизнь изменится, этот день определит твою судьбу, ты будешь Княжной, ты должна помнить, кто ты и стать той, кем тебя хотят видеть. Пора начинать обряд. – он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Пойдем? – Минутку, батюшка, – сказала Веста и кинулась к одному из зеркал, чтобы надеть подарок матери, ведь в этот особенной день, ее частичка, ее тепло, должно быть рядом. Она водрузила на шею серебряною цепочку с витиеватым узором и кровавым гранатом и спрятала его под рубахой у самого сердца, – я готова.

Терраса терема была украшена разноцветными тканями, развешанными по периметру, которые колыхались на ветру, словно крылья сказочной птицы. Яркое освещение создавали большие свечи, вставленные в металлические подсвечники. Пол террасы был устлан коврами, на которых едва заметно проступали узоры, напоминающие древние символы. В центре террасы стоял длинный стол, покрытый белым полотном, на котором лежали предметы, напоминающие скорее погребальные атрибуты, чем свадебные украшения.

В углу террасы, рядом с деревянными колоннами, стоял небольшой алтарь, на котором лежали веточки полыни и сухие цветы.

Кругом горели свечи, от них исходил такой жар, что лица собравшихся тоже раскраснелись. Молодой Княжич Митар, стоял рядом со своим отцом – Князем Олегом и гостей было столько, что казалось вся знать Нагорья и Заречья, а может и ближайших отсюда Княжеств, собрались в одном месте на берегу реки Отары, которая никогда не замерзала и даже в самые лютые морозы спокойно текла и бурлила. Стройный хор девичьих голосов затянул протяжную ритуальную песню, их подхватили голоса молодцев и скоро она, Веста станет законной женой Митара.

Князь стоял на возвышении, возвышаясь над гостями, собравшимися на свадьбу его сына. Ему было около сорока лет, но его внешность выдавала зрелость и опыт, накопленный годами правления. Его высокий рост и широкая грудь говорили о силе и уверенности, а выражение лица – о мудрости и душевной глубине. Волосы князя были тёмными, с редкими сединами, которые лишь добавляли ему солидности. Глубоко посаженные глаза, серые, как сталь, внимательно оглядывали толпу, словно оценивая настроение каждого гостя. Лицо его было строгим, но не суровым, а скорее задумчивым, словно князь размышляет о значимости момента.

Одет он был в богатый кафтан, расшитый золотом и украшенный драгоценными камнями. Кафтан был подпоясан широким поясом, на котором висел меч – символ власти и защиты. На ногах его были высокие кожаные сапоги, свидетельствовавшие о готовности к действию в любую минуту.

Когда князь начал говорить, его голос оказался глубоким и мощным, словно гром среди ясного неба.

– Сегодня особый день, – провозгласил громко Князь Олег, – я бы даже сказал судьбоносный день, не только для нашего Княжества, но и для всех соседей, всего мира, – пафосно произнес он. – Сегодня наша невеста Веста, – он взял девушку за руку и подвел к алтарю где помимо гроздей рябины, было множество свечей. Веста немного вздрогнула, поскольку убранство отчего-то больше напоминало похоронное, чем свадебное и напомнило погребение матушки, хотя, если быть честной, она мало, что помнила, ведь на момент смерти матери, ей едва пошел третий год. – сделает невероятное не только для Княжича Митара, но и для нас с Вами. Посмотрите на эту девушку, она особая и выбранная Богами. Все мы знаем, что злые духи проникают в наш мир, что старо, как мир предание о Константине, променявшим душу на вечную жизнь, по ту сторону Яви. Про его бренное тело, требующее от нас каждый Високосный год, в небывалый день, а именно двадцать девятого февраля жену. Молодую, светлую душу. – вполголоса вещал Олег, но все слушали, затаив дыхание, а у Весты кожа покрылась мурашками. – И каждый Високосный год, Боги определяют, чей род, должен пожертвовать своей невестой. – продолжил Князь. – Да, мне прискорбно, что в этом году Духи указали на мой княжеский род и Княжечу Митару придется отдать в дань свою великолепную невесту Весту. – Что Вы делаете?! – раздался крик Михайло и подле него тут же, будто из-под земли выросли ратные молодцы и крепко схватили по обе стороны, – Это моя дочь, я не позволю! – он попытался вырваться, но его крепко держали два богатыря, не давая сдвинуться с места. Ольга и Полина переглядывались с матерью, но протеста не выражали. А сама Веста стояла на ватных ногах, не понимая, как церемония свадебного ритуала превращается в жертвоприношение и жертва здесь она. Она как молодая козочка, пришла на заклание и от нее ждут, что она с почетом и улыбкой пронесет этот крест. Где-то взвыл женский голос, Веста вздрогнула и увидела Федору, которая по-волчьи выла, глотая крупные слезы, но спасать Весту не рвалась, так как понимала, что ее слово, подле слова Князя, жалкая пыль. – Да будет на то воля Богов и Великих Духов, нарекаем Весту Невестой Константина, отправляем для умилование во имя жизни нас и наших потомков, – пафосно закончил Олег и Весту, подхватив под руки, уложили на белоснежный саван, укрыли с двух сторон и зажгли факелы по двум сторонам деревянной лодки. – Она отправится вниз по течению, через ущелье Свободы и Озеро Праха. Пройдя все границы духов окажется в Нави, где ее встретят духи и сопроводят к Константину. Мы надеемся, что наша невеста будет ему по нраву и ближайшие четыре года мы не получим бед и напастей для нашего мира. – закончил он. Но Веста его уже не слышала, голову будто заполнил белый туман и кажется, она потеряла сознание.