Жертва ума

Хану вернул к жизни легкий щелчок по носу - перед ним, наслаждаясь реваншем, звонко хохотала Мира. Девушка, словно сирена, с явным удовольствием показала присущую ей силу и власть, отпустив его в тот миг, когда он уже окончательно сдался. Хану только развел руками, давая понять, что полностью признает ее преимущество. Она мастерски наводила свой морок так, что жертва даже не успевала это заметить. Ей даже не требовалось подмешивать гадость в вино. Вполне хватило бы только ее. Но даже теперь, он не смог на нее разозлиться.

– Нет, он относится к другой линии. Но, я вижу, что Инна успела ввести тебя в курс дела. Мы же, действительно, относимся к этой традиции, - ответила Мира, вволю насмеявшись, хотя он уже давно не помнил своего вопроса.

– Когда мы выходим?

– Прямо сейчас, как только они все уладят между собой, - Мира кивнула в направлении, куда Инна утащила Кайзи.

– Надеюсь, все у них кончится хорошо.

Она интонацией выделила это ' у них', как бы давая ему понять, что он там чужой и лишний. Хану же был в этом совсем не уверен. Он все же втайне надеялся, что не он останется 'лишним' и не понимал, как именно, для него может выглядеть это 'хорошо'. Инна выберет все же его или же будет счастлива с Кайзи - какой вариант для него, будет действительно хорошим? Что ему делать? Хану был еще сильно смущен тем, что Мира, только что ясно показала ему, что могла сейчас сделать с ним что угодно, а если его тело и ум так легко уязвимы для страсти, то может ли вообще существовать любовь, как настоящее чувство, безотносительно от его животных рефлексов самца? Или все это, лишь игра грубых инстинктов, а любая красивая и здоровая самка с легкостью приманит его лишь одним своим запахом?

Инна вообще повела себя достаточно странно. Было похоже на то, что Кайзи, сейчас представлял для нее, скорее помеху. На долгожданную встречу разлученных влюбленных это было совсем не похоже, по крайней мере, с ее стороны. А сыграть радость при встрече, хотя бы для Миры, она бы не смогла или не захотела. Любила ли она Кайзи вообще раньше? Или поняла, что такой как сейчас, он ей уже не нужен?

Ему оставалось только ждать решения Инны и он бы принял его, чем бы это не было. Хану знал, что обязан ей жизнью и без колебаний бы сделал все, что бы она была счастлива, но вот в своих чувствах к ней, разобраться так и не смог. Он опять, решил все оставить как есть, чтобы вернуться к этому позже, в более спокойной обстановке. А сейчас, пока этой парочки тут еще нет, возможно, стоило бы задать вопросы, которые при них спрашивать было бы очень неудобно.

– Где вы нашли Кайзи, как он спасся?
– спросил Хану.

– Его чудом выкрали у Гридика, неделю назад. Нам сообщили, что с тобой будет Инна и мы подумали, что возможно, она рада его будет видеть, - Мира пожала плечами.
– Там было тело и второго техника, но мы успели испортить его.

По крайней мере, это сходилось с тем, что он слышал от Инны. Самому Кайзи, видимо о помиловании и обратном размене, директор мстительно сообщать не стал. Возможно, Гридик, действительно хотел выполнить свое обещание ей, но после его пропажи, это стало уже физически невозможно. Если бы не их партизанщина, то он бы сейчас, был уже в теле второго техника. Кайзи же, вернулся бы в свое родное, а его, наконец бы, оставили в покое... Теперь же, за ним продолжает гоняться полмира и совершенно непонятно, что ему ждать еще и от этих 'подпольщиков'.

– Вы не доверяете Инне?
– решил он спросить ее напрямую.

– Мы обязаны быть осторожными. Она была очень крупной рыбой в Бюро. Посмотрим.
– Мира неуверенно пожала плечами, - История учит нас, что 'шенпо' опасно доверять...

– Но, я так понял, что именно ваша линия руководила городом во время прошлого кризиса, допустив эту резню?
– Хану намеренно провоцировал девушку, поскольку спрашивать об этом при Инне грозило бы большой резней и мордобоем.

– Да-а?
– иронически протянула Мира, при этом, как бы вся внутренне подобравшись.
– Это только в их учебниках. 'Историю пишут победители', но у нас еще сохранились документы, что все было совсем по-другому. Но, они переписали или сожгли все, что противоречило этому. По крайней мере, то, что смогли найти. Только за один такой текст, можно запросто попасть к ним на ритуальный стол для 'блага народа и во славу учения'.

Хану заметил, как она сильно изменилась, словно сбросив маску, обнажая свое настоящий лик. И он ему очень не нравился. От той краснеющей и смущающейся девушки, не осталось следа. Прежде смеющиеся серые глаза Миры, вдруг потемнели и стали, словно двумя черными дырами. От нее, теперь будто бы поднимались струи невидимого и ядовитого пара, а гибкая фигурка была уже словно заряжена скрытой энергией чудовищной силы. Находиться рядом с ней стало невероятно страшно. Это, возможно, было похоже на ощущение человека сидящего на крыше порохового склада и наблюдавшего загоревшийся фитиль. Хану пришла на ум аналогия со 'сладким медом на лезвии бритвы' - любой, кто позволил бы себе обмануться невинной внешностью Миры, был бы очень легкой и глупой добычей.

Он уже хорошо понял, что видимо, наступил на очень больное место и явно перестарался. Надо бы быть аккуратнее, иначе вернувшаяся не вовремя Инна, в полной мере смогла бы ощутить силу ярости этой, казалось бы, такой домашней и ласковой девочки. Впрочем, он в этой, несомненно, увлекательной девичьей схватке, наверное, поставил бы все же на Инну. Это зрелище стоило бы посмотреть, но на безопасном расстоянии и лучше в бинокль.

– Просто коротко расскажи мне свою версию, пожалуйста, - как можно более мягко попросил Хану, не зная как успокоить ее, вернув ей прежний человеческий вид.

– Хорошо, - начала Мира.
– - Если коротко, то события 'Кризиса веры', были вызваны провокациями 'шенпо', которые добиваясь своих политических целей и затеяли всю эту бучу со слухами отсутствия сиддх у самых известных учителей того времени. Люди заволновались, начали жечь монастыри и сгорело несколько крупных продовольственных складов, а в этом году и так был неурожай. Поэтому, начался голод, что еще более раскрутило бунты и волнения. Флавий в то время, возглавлявший 'шенпо', видя, что они перестарались, решил пересидеть это время в горном ретрите. Там его и убили местные жители, когда забирали у него продовольствие.

– Но, зачем убивать, ведь он был очень известным и великим учителем. Они могли бы просто забрать то, что им надо...
– недоуменно сказал Хану.

– Убили, потому что в селениях ниже, давно не хоронили людей, а жрали их трупы. Наверное поэтому, все эти люди, были в очень скверном настроении, тем более, что Флавий, еще и яростно сопротивлялся, не пуская их в свою пещеру, что было уже совсем глупо, - все больше злясь, шипела Мира.

– А разве он не простил этих людей, благословляя при этом?
– предположил Хану, при этом, старательно изображая на лице простодушную наивность и доверчивость.

– Это нарисовано только на рекламных картинках и иконах Бюро. Флавий же, даже убил нескольких и них и проклял остальных. И в результате, закономерно переродился в демоническом виде, поскольку при жизни обладал невероятной силой и сиддхами, которые эти несчастные люди, ранее так сильно хотели увидеть. Чем выше поднялся, тем, видимо, больнее падать. Поэтому, собственно, этот ритуал и работает. Они, проводя кровавую пуджу, так кормят этого демона в его измерении, причем для этого требуются не обычные люди, а такие как ты, - ответила Мира, при этом почтительно сложила ладони лодочкой у сердца и еле заметно поклонилась ему.

– Как я?
– в ужасе отшатнулся Хану.

– Как ты. Ты не помнишь себя в своем мире, но когда-то ты обладал добрым сердцем и возможно, был хорошим и искренним практиком. Но, скорее всего, даже не в этой жизни, - она окинула его сомневающимся и оценивающим взглядом, словно взвешивая на глаз все его добродетели.

– А чем более духовно продвинута жертва, тем все хуже карма у демона. Флавия, словно все дальше и глубже засасывает в болото адских миров, тем самым, увеличивая не только энергию, но и его собственные страдания и срок заключения там. Он как наркоман, который все больше убивает себя с каждой новой дозой, при этом раскручивая маховик мучений, как для себя, так и для людей вокруг. 'Шенпо' же, как героиновый дилер, паразитируют на нем, используя его голод в собственных целях, - уверенно продолжала нагонять на него жуть Мира, словно вожатая, пугающая своих пионеров страшилками у ночного костра.