Жертва

— Сдачи не надо, — и поспешно вышла из машины, поудобнее перехватив рюкзак. Сейчас она боялась, что профессор спросит что-то вроде: «Как ты считаешь?» — а она не имела ни малейшего представления, что ему отвечать.

— Невеселые воспоминания? — поинтересовался Сэт. Он понял, что Беатрис все время их «разговора» пребывала в иной реальности.

— Вполне приятные… — она осознала, что сказала, закашлялась и сделала вид, что рассматривает что-то вдалеке — дожидаясь, пока он откроет перед ней дверь.

— Приятнее моего общества? — поддел ее он и улыбнулся. Беатрис вернула ему улыбку, вложив в неё скорее элемент флирта, нежели чем ответ.

Для отдыха она выбрала небольшой отель подальше от центра. Плечо почти не беспокоило, и в целом настроение было куда лучше, чем ещё пару часов назад.

— Номер на имя Катерины Алферовой, — произнесла она, протягивая паспорт и очаровательно улыбаясь молодому администратору, который тут же улыбнулся в ответ. Чуть шире и немного откровеннее, чем того требовала профессиональная этика.

Беатрис немного остудила его пыл и кивнула на приткнувшегося рядом профессора, вручив парню его документы. Роман — это имя значилось на бейдже — понимающе кивнул, протягивая ключи от номера. При этом они обменялись несколькими фразами, подмигиваниями и недвусмысленными улыбками.

— За что люблю частные гостиницы… — сказала Беатрис профессору, когда они направлялись в номер. — Нет в них этой чопорной церемонности стандартов приема гостей. Хотя русский сервис и стандарты в большинстве своем весьма интересно сочетаются.

— Почему? — поинтересовался Сэт. — Из того, что я успел увидеть, Россия мне нравится. Намного лучше, чем в канадской глубинке.

— Пятьдесят процентов стереотипов, — хмыкнула она, — пятьдесят процентов населения, активно поддерживающих стереотипы по собственному желанию. Потом поймешь.

Профессор неуверенно кивнул и последовал за ней, напоследок обернувшись и бросив хмурый взгляд на администратора. Они поднялись в небольшой уютный номер на втором этаже, и Беатрис сбросила рюкзак на пол, падая в кресло.

— Я так поняла, что ты безумно любишь водные процедуры, поэтому иди первым, — она показала ему язык, недвусмысленно намекая на то, что происходило на вилле в Италии. Не нужно быть семи пядей во лбу, что понять, как профессор проводил время после её развлечений с австралийцем. Ну, или во время.

— Предпочитаю совместные, — ответил Сэт и покраснел.

Беатрис с трудом сдержала смех, глядя на то, как сконфуженный профессор направлялся в сторону ванной.

Она прошла через весь номер, не снимая куртку, распахнула окно. По ощущениям до тепла в Петербурге было ещё дальше, чем в Канаде. После мягкой, теплой итальянской весны это казалось откровенным издевательством, но ей было не привыкать. Ощущения были странными, будто она очутилась в родном городе вне времени. Такой холодный, но по-прежнему безумно дорогой сердцу, каждым камнем, каждым годом, оставшимся в истории. Беатрис с трудом подавила в себе желание выйти из номера и отправиться бесцельно бродить по улицам, остаться наедине с ним.

Она вернулась в номер и устроилась на диванчике, положив голову на подлокотник. Уютный номерок категории «комфорт» идеально подходил для создания приятной романтической обстановки. По какой-то задумке шкаф с зеркальными дверями располагался прямо напротив двуспальной кровати. Иногда это бывает забавно.

Беатрис достала мобильный, испытывая смесь тревоги, сожаления и тоски, потому что не могла позвонить Люку. Ей просто хотелось услышать его голос, но связаться с ним сейчас не представлялось возможным. За семьсот с лишним лет Вальтер обзавелся недетской паранойей. Его лаборатория отрезана от материков не только километрами водного пространства, но отсутствием какой-либо связи с внешним миром. Пару раз в неделю сам Вальтер выбирался на материк, но все переговоры с момента её встречи с Сэтом так или иначе шли через Кроу. А он был не менее загадочен, чем самый известный агент британской разведки, и столь же претенциозен.

Погруженная в свои мысли, Беатрис даже не сразу заметила, что из ванной вышел Сэт, полностью одетый. О том, что профессор побывал в душе, говорили разве что его мокрые волосы. Интересно, он и в постели все делает под одеялом в одной скромной позе?

— Собирайтесь, сейчас пойдем гулять, — поставила его перед фактом она, сбрасывая куртку и расстегивая рубашку, — но сначала я последую вашему примеру.

У Сэта был такой взгляд, что Беатрис решила не добивать его и продолжила раздеваться уже в ванной.

— Хорошо, — донеслось из-за двери.

В душе Беатрис включила воду потеплее, с наслаждением стоя под сильным потоком воды. Какие бы чувства ни охватывали её при каждом посещении родного города, она старалась с ними справляться. Оставлять прошлое за спиной, не тащить с собой его лишний груз — первое правило выживания в их мире. Иначе рано или поздно оно сведет тебя с ума на пару со временем. Или убьет.

Санкт-Петербург, Россия. Конец XVIII века.

Забыть Сильвена не получалось, несмотря на то, что обе их встречи были похожи на сновидения: непонятные, затертые в памяти до отрывочных эпизодов. В отличие от загадочного мужчины, который продолжал ей сниться, но не спешил объявляться, Дмитрий Воронов был реален. В Петербурге его скандальная репутация закрыла молодому офицеру путь во многие дома.

Беатрис познакомилась с ним спустя год после столь неординарных событий, на благотворительном приеме, устраиваемом матушкой. Благотворительность была ширмой для устройства личной жизни Кати. Сестра, в отличие от Беатрис, обладала покладистым характером, и родители не сомневались, что сосватают ей отличную партию. О том, что старшая дочь когда-либо покинет их дом, они и думать забыли, или же утратили на то всякую надежду.

Беатрис склонна была приписать эту заслугу собственному поступку, нежели чем влиянию загадочного Сильвена. Она злилась на него за то, что он так просто исчез из её жизни, оставив о себе лишь воспоминания и чувство влюбленности, от которого Беатрис всеми силами старалась избавиться. Но чем больше она старалась, тем больше увязала в нем. Она переспала с Жаном исключительно ради интереса, и испытала страшное разочарование. У гувернера были манеры и умения молоденького жеребчика, но Беатрис сомневалась, что все жеребцы столь же неопытны, сколь этот худощавый французишка.

Репутация Дмитрия — развратного петербургского повесы, заинтересовала Беатрис. Оказаться в их доме ему случилось лишь благодаря родству с именитым дядюшкой, сватом со стороны жениха для Катерины. Дамы в его сторону не глядели, гордо отворачивались, прикрывая лица веерами, стоило Дмитрию появиться рядом. Мужчины сторонились вести с ним долгие беседы, дабы избежать негодования со стороны общества и собственных жен.

Дмитрия подобное отношение не беспокоило, он пил шампанское, наслаждался созерцанием хорошеньких женщин и рассматривал собравшуюся на приеме публику так, будто это они были притчей во языцех. Недолгих наблюдений за ним ей хватило, чтобы понять, что они найдут общий язык. Беатрис решила проверить, насколько он хорош в постели сразу, как только его увидела. Высокий, светловолосый, с насмешливым взглядом жгучих темных глаз, он чем-то напомнил ей Сильвена.

Совершенно не опасаясь за свою репутацию, Беатрис подошла к нему, чтобы взять с подноса бокал шампанского и бросила на мужчину откровенный, недвусмысленный взгляд. Дмитрий ответил ей тем же и подмигнул, салютуя бокалом.

— Вы та самая прелестница, которая в день своей помолвки спряталась в кустах?

— Интересуетесь прелестницами в кустах? — парировала Беатрис и взяла его за руку, увлекая за собой из залы.

— Вас не волнует ваша репутация? — он наклонился к самой ей шее, почти коснувшись губами, и на этот раз в его голосе было значительно больше интереса, нежели чем пару минут назад.