Жертвы Черного Октября, 1993
Шрифт:
Трупы, доставленные в ночь с 3 на 4 октября 1993 года в Институт им. Склифосовского от телецентра в Останкино. Фото предоставлено редакцией газеты «Завтра»
Утро после расстрела Дома Советов. Фотограф: Баксичев Г. Я.
Уничтожение и сокрытие останков погибших
Проблема уничтожения и сокрытия останков погибших властью была решена. После 4 октября состоялось совещание директоров похоронных учреждений, где от них потребовали жесткого подчинения приказам «сверху» [284] . На вопрос журналиста: «Будут ли братские могилы?» — заместитель генерального директора Московского предприятия специализированного
284
Новая ежедневная газета. 1993. № 45. С. 2.
285
Труд. 1993. № 229. С. 1.
286
КП. 1993. № 186. С. 1.
По утверждению Генпрокурора А. И. Казанника, следственная группа по выявлению потерпевших в результате событий 3 и 4 октября провела специальное расследование не только в Белом доме и его окрестностях, но также соответствующие проверки в моргах, больницах, на кладбищах и в крематориях различных городов на предмет выявления сокрытия жертв. И не обнаружила таких фактов [287] . Однако независимым исследователям все же удалось получить необходимую информацию.
287
Известия. 1993. № 238. С. 5.
Спустя неделю после расстрела Белого дома один из основателей общества «Мемориал» школьный преподаватель математики Евгений Владимирович Юрченко вместе с Олегом Орловым обошли кладбища Москвы и ближнего Подмосковья. Расследование началось с телефонного звонка в «Мемориал» женщины, которая хоронила сестру на Хованском кладбище. Она утверждала, что слышала разговоры кладбищенских рабочих о том, что на грузовиках доставляли неопознанные трупы.
Исследователям удалось установить, что в крематориях Николо-Архангельского и Хованского кладбищ сжигались трупы защитников парламента. В ночь с 5-го на 6-е, с 6-го на 7-е и с 7-го на 8 октября туда прибывали машины, не принадлежавшие фирмам по ритуальным услугам, и доставляли трупы для кремации. Служащая Хованского кладбища разрешила им переписать из журнала регистрации данные по доставленным для сожжения в крематорий кладбища трупам неизвестных лиц. Например, на машине, номер такой-то, привезли 19 трупов: три женщины, остальные мужчины. В Николо-Архангельский крематорий первую партию погибших привезли в полиэтиленовых мешках, остальные трупы доставлялись в фанерных ящиках. Кремация проводилась без обычного оформления документов. По репликам и в ходе расспросов тех, кто привозил трупы, рабочие смогли понять, что это были тела убитых в Белом Доме. Примечательно, что в 2008 году рабочие Н и кол о-Архангел ьс кого кладбища в приватной беседе со своим сослуживцем, защитником Верховного совета, подтвердили факт тайной кремации трупов после расстрела Дома Советов. Трупы, не разбирая, кремировали и хоронили.
На вопрос, сколько же их было, рабочие давали разные ответы, от просто «много» до числа в 300–400 человек (в Николо-Архангельском крематории). Сотрудница Хованского крематория вела точную статистику: в ночь с 5-го на 6-е — 58 трупов, в ночь с 7-го на 8-е — 27, в ночь с 8-го на 9-е — 9. Нижняя оценка по двум крематориям, учитывая их мощность и внеплановый характер работы, составляла около 200 кремаций, высшая — около 500 [288] .
Раннее утро после расстрела Дома Советов. Танки. 05.10.1993. Фотограф: Баксичев Г. Я.
288
Новая ежедневная газета. 1994. № 61. С. 1;
Площадь Свободной России… С. 168;
Российская правда. 1994. № 20. С. 1.
В крематории Митинского кладбища, в котором, как предполагал Юрченко, тоже сжигались трупы из Дома Советов, исследователям не удалось получить необходимую информацию. «Уже установили слежку за нашими розысками, — вспоминал он, — и подвергли сильному давлению работников посещаемых нами крематориев. Служащие Митинского кладбища сказали нам: „Начальство строжайше запретило с вами разговаривать“. Так наше расследование оказалось незавершенным» [289] . Однако журналистам газеты «Ступени» удалось выяснить, что трупы из Белого дома свозились в Митинский крематорий, который работал несколько суток в три смены [290] .
289
Андронов И. И. Указ. соч. С. 18–19.
290
Ступени. 1993.13 ноября.
Когда Юрченко и Орлов через несколько дней снова посетили Хованское кладбище, сотрудница, ведавшая журналом регистрации, воскликнула: «Нет, нет, больше ничего не могу
сказать!» Юрченко начали угрожать люди в штатском: «Вас мы не тронем, но ведь у вас дочка подрастает» [291] . Евгений Владимирович пережил не одну бессонную ночь. Какие-то люди ночью во дворе дома перевернули его машину. В другой раз в машину во время одной из поездок выстрелили из мимо проезжавшей «Волги».291
МК. 2003. № 216. С.4.
В итоге по журналам регистрации Юрченко документально может подтвердить гибель приблизительно ста человек. Эти данные он и озвучил 30 сентября 1994 года на проходившей в Доме медиков научно-практической конференции «Год после путча». «По моим оценкам, — говорил Юрченко, — минимальная документированная цифра — это 250 погибших, наиболее вероятная — 500–600 погибших» [292] . Кто-то из присутствующих на конференции опубликовал в печати несколько искаженные цифры о том, что, по данным Юрченко, на сентябрь 1994 года общее число погибших (доказан факт исчезновения и найдены свидетели гибели) составляло 829 человек [293] . Евгений Владимирович в личной беседе с автором этих строк уточнил, что такого числа погибших он не называл.
292
Российская правда. 1994. № 20. С. 1.
293
Аль-Кодс. 1994. № 27. С. 4.
Состоя в совете Правозащитного центра «Мемориала», Юрченко не смог найти взаимопонимания по вопросу о числе погибших в октябрьских событиях с некоторыми участниками совета. С. Чарный, издавший в 2004 году книгу «Тайны октября 1993», разъяснял позицию руководства «Мемориала» следующим образом: «Судя по предоставленным „Мемориалом“ материалам, его сотрудники, занимавшиеся опросом очевидцев, получали лишь информацию типа „он сам не видел, через другие руки“ и потому относились к ней с большой осторожностью, хорошо зная, как реальные события могут быть приукрашены человеческой фантазией. Сведения о высоком числе погибших были особым мнением двух членов группы, позже опровергнутым материалами, собранными остальными „мемориальцами“» [294] .
294
Чарный С. Указ. соч. М., 2004. С. 271.
«Лидеры „Мемориала“ смотрели косо на наш обход крематориев, — объяснял ситуацию Юрченко, — и ничем не способствовали нам. Но вместе с тем и не препятствовали» [295] . Отметим и то обстоятельство, что другие «мемориальцы» перепроверяли информацию о кремациях уже тогда, когда соответствующие структуры провели разъяснительную работу с руководством названых кладбищ, а то в свою очередь — с подчиненными.
Независимое расследование провели и журналисты «Новой ежедневной газеты». Вот что им рассказали двое работников Хованского кладбища: «Нашему директору сказали: „Надо произвести триста захоронений“. На триста не согласился, да и не успели бы мы. Обгоревшие останки трупов привозили в целлофановых пакетах, крематорий работал три дня и три ночи. Братская могила? Да вон там она, в том углу нового участка.
295
Андронов И. И. Указ. соч. С. 19.
Утро после штурма. 05.10.1993. Фотограф: Баксичев Г. Я.
Сколько там захоронили, не знаем, все неопознанные». Спустя почти три недели земля на показанном участке заметно осела и была залита водой [296] . На другом кладбище, расположенном в ближнем Подмосковье, подвыпивший бригадир могильщиков заявил корреспонденту газеты: «Да-а, привозили тут сначала 60 человек, потом вроде еще… Некоторые до сих пор в морге крематория валяются» [297] .
296
Новая ежедневная газета. 1993. № 46. С. 1.
297
Там же. 1993. № 45. С. 2.
В начале декабря 1993 года бывший депутат Моссовета Виктор Кузнецов решил под видом родственника пропавшего без вести расспросить служащих Хованского кладбища. «Вхожу в здание крематория, — вспоминал он, — заглядываю внутрь конторки и рассказываю о цели визита: мол, ищу потерянного родственника. Молодая женщина, бросив на меня скорбный взгляд, тут же принялась за книгу регистрации. Естественно, не найдя названной мною фамилии, произнесла: „Знаете, в октябре у нас много сжигали неизвестных людей. Очень много. Были ли они из „Белого дома“, мы не знаем“» [298] .
298
Виктор Кузнецов, священник. Указ. соч. С. 450.