Жестокая клятва

— Теперь, девочка, — говорю я ей, отстраняясь и помогая подняться на ноги, — я собираюсь уложить тебя обратно на кровать и трахнуть твою попку вот так, чтобы я мог делать это, глядя на то, какая ты великолепная, покрытая моей спермой.

Изабелла повинуется без малейших колебаний, позволяя мне поднять ее и уложить на спину поперек огромной белой кровати, тихий стон вырывается у нее, когда я расстегиваю ее платье. Я слегка поглаживаю свой член, одновременно сбрасывая одежду, и становлюсь твердым, как камень, от вида ее обнаженной на кровати, ее киски, набухшей и дрожащей от оргазмов, ее лица и груди, залитых моей спермой.

— Сейчас, девочка, — говорю я ей, мой голос похож на грубое рычание. — Приготовься, потому что я собираюсь заставить тебя кончать снова и снова, пока ты не будешь умолять меня остановиться.

23

ИЗАБЕЛЛА

Я стону, когда Найл делает шаг ко мне, все мое тело пульсирует от желания и дрожит от последствий оргазма. Он выглядит огромным, опасным и красивым, высокий и точеный, стоит между моих раздвинутых бедер, его сильные руки широко раздвигают их, а его длинный, толстый член стоит по стойке смирно, готовый трахнуть меня, когда я буду умолять о большем.

— Мне чертовски нравится видеть твою киску такой, — рычит он, скользя руками по внутренней стороне моих бедер. — Влажной и набухшей для меня, такой тугой и готовой для моего члена. А твоя задница еще туже, — стонет он, прижимаясь головкой члена к моему входу. — Думаю, сначала я намокну здесь. Бог свидетель, ты достаточно скользкая для меня. Кончи на мне вот так, девочка, если сможешь.

У меня нет ни малейших сомнений в том, что я собираюсь кончить на его член. Моя киска все еще содрогается, трепеща от оргазмов под его языком, и я все еще хочу большего. Его руки широко раздвигают меня, и я чувствую себя распутной и беззащитной, обнаженной и покрытой его спермой, когда он трахает меня, и это заводит меня больше, чем я могу объяснить.

— Черт возьми, да, возьми мой член, вот хорошая девочка…

Найл — мастер грязных разговоров, и слова струятся по мне густым ирландским наречием, покалывая кожу, когда его член проскальзывает в мою киску, плотно облегая ее, несмотря ни на что. Я выгибаюсь дугой, желая большего, чувствуя, как он растягивает меня, одновременно возбужденная и всегда немного боящаяся перспективы того, что он трахнет меня в задницу. Его палец нажимает там, когда он толкает свой член внутрь, подготавливая меня, и я задыхаюсь, беспомощно постанывая, когда он погружается глубже в мою киску.

Он наблюдает, как погружается в меня, его лицо напрягается от удовольствия, его член проникает глубже, когда он поглаживает внешнюю сторону моей задницы. Его палец проникает внутрь как раз в тот момент, когда его член погружается по самую рукоятку, и я вспоминаю ту первую ночь в отеле, то, как он трахал мою задницу пальцами, одновременно трахая мою киску своим членом. Это все, что нужно. Я задыхаюсь, постанываю, все мое тело сотрясается от удовольствия, когда я выгибаюсь, оргазм захлестывает меня. Его палец проникает глубже, и я вскрикиваю, прижимаясь к его пальцу и члену, когда сильно кончаю, цепляясь за кровать выкрикивая его имя.

— О, черт, девочка, — стонет Найл, глядя на меня широко раскрытыми от вожделения глазами. — Тебе нравятся мои пальцы в твоей заднице, не так ли? Какая грязная девочка. Тогда возьми еще, если тебе это так нравится. — Он вводит в меня второй палец, из его горла вырывается сдавленный стон. — Черт возьми, ты заставишь меня кончить в тебя дважды, прямо как в ту первую ночь…

Он качает головой, поглаживая пальцами внутри меня.

— Никто никогда не заводил меня так сильно, как ты, Изабелла, — бормочет он. — Из-за тебя все время так чертовски тяжело в яйцах. Никто никогда не заставлял меня кончать так сильно, и так чертовски хорошо к тому же…

Я сжимаюсь вокруг него, постанывая.

— Еще, Найл, пожалуйста…

— Ты хочешь большего? Поглаживай свой клитор, девочка, пока я тереблю твою задницу и трахаю твою киску. Такая грязная девчонка, такая хорошая девочка, такая хорошенькая с моей спермой…

Слова вырываются из него стонущим, похотливым напевом, когда он трахает меня, засунув два пальца в мою задницу, когда он засовывает свой член глубоко в мою киску. — Мне нужно кончить, о черт…

Я неистово тру свой клитор, чувствуя, как он начинает пульсировать, неописуемо возбужденный всем этим. Мне нравится, что я так сильно его завожу, что он может трахать меня снова и снова за одну ночь, что он так чертовски сильно меня хочет. Я тоже хочу его, и я извиваюсь на его члене, постанывая от удовольствия, когда он откидывает голову назад, и я чувствую первый горячий толчок его члена внутри меня.

— О, черт… — стонет он, когда я тоже начинаю кончать, извиваясь вокруг него, и я чувствую, как он наполняет меня, до тех пор, пока он не высвобождает свой член, жестко и быстро фистингуя его, когда последние струи его спермы извергаются на мой живот и бедра. — Я хочу, чтобы ты, блядь, переписала это…

Он все еще возбужден, как и в нашу первую брачную ночь. Он прижимает головку члена к моему клитору, когда вытекают последние капли, потирая скользкий, набухший кончик о мою чувствительную плоть, и я вскрикиваю, когда он опускает его еще ниже.

— Ты готова к тому, что мой член окажется в твоей заднице? — Рычит он, и я киваю, задыхаясь от желания, когда он скользит головкой члена по моим влажным складочкам, размазывая мою и свою сперму по тугому кольцу моей попки.

— Боже, я никогда не устану слышать, как ты умоляешь засунуть мой член тебе в задницу. — Найл упирается своим кончиком в меня там. — Скажи мне, если это слишком, Изабелла, но, боже, я уже не могу дождаться, когда кончу тебе в задницу.

Я безмолвно выгибаюсь навстречу ему, уже снова слегка поглаживая свой клитор, когда он стонет, его бедра дергаются, когда он толкается вперед. Он поддерживает меня одной рукой на своем бедре, шипя довольные ругательства сквозь зубы, когда я толкаюсь в него, и я чувствую внезапное горячее давление его набухшей головки члена, упирающейся в мою задницу.

— Черт, ты такая чертовски тугая, — стонет Найл, чувствуя, как я сжимаюсь вокруг него, когда он толкается немного глубже. — Скажи мне, что тебе это тоже нравится, девочка…

— Это так чертовски приятно, — стону я, потирая клитор быстрее. — Мне нравится, когда ты берешь меня вот так, когда я вся твоя…

— Вся моя, — рычит Найл, толкаясь еще глубже. — Мой рот, моя киска, моя задница. Моя великолепная, грязная девочка, моя жена…

Я запрокидываю голову, блаженство, превосходящее оргазм, наполняет меня. Я думала, что то, что было между мной и Найлом, было временным, что, когда я позволила ему трахнуть меня в задницу в первый раз, это было просто способом отказать кому-то другому. Но я отдала ему все, и теперь он сделал меня своей навсегда. Никто другой никогда не прикоснется ко мне, никогда не овладеет мной, и эта мысль только усиливает мое удовольствие, когда я насаживаюсь на его толстый член, постанывая, принимая его целиком.

— Дай мне больше, — умоляю я, и Найл делает именно это, вдавливаясь в меня каждым дюймом, глядя на меня сверху вниз с голодной похотью, наблюдая, как я поглаживаю свой клитор, покрытый его спермой, отмеченный и востребованный как его. Он вонзается в меня, погружая каждый дюйм в мою задницу.

— В тебе так чертовски хорошо, — стонет он. — Я собираюсь наполнить твою задницу своей спермой, блядь…

— Я скоро кончу, — тяжело дышу я, потирая клитор быстрее, чувствуя, как мои бедра сжимаются от приближающейся кульминации с каждым толчком его члена в мою задницу. Я опускаюсь между нами, просовывая два пальца в свою мокрую киску, и Найл издает стон явной потребности при виде того, пока он трахает меня в задницу.