Жестокая нежность 2
Шрифт:
«Зачем травлю себя?» — и так тошно.
— Прости, что раньше не сказал, — шепчет в губы, слегка прикасаясь невесомым поцелуем.
И я молчу, насколько тяжело на душе от этой ситуации — необратимой, как сказал Ян. Да уж… Муж не изменял, но прежней наша жизнь уже не станет.
***
Мой сон, мой кошмар, детский голос, отчаяние, боль и крик «спаси!» — все встало на место. Неизбежность поглотила в свои сети… Предчувствие беды не обмануло. И сделать вид, будто меня это не касается, не могу.
Встречалась с Полиной возле больницы. Она согласилась выделить немного
— По правде, говоря, давно хотела с вами познакомиться, Тина, — сразу начала женщина. — Извините за бесцеремонное вторжение в вашу семью, но как мать, надеюсь, поймете…
Слабо киваю.
Ревность все равно не покидает и разливает свой яд по венам. Даже тот факт, что ей далеко за сорок — не успокаивает. Внимательно изучаю ее лицо, внешний вид, в целом: ухоженная, симпатичная, сохранившая стройность, и вполне во вкусе Яна. Не удивлена, что обратил на нее внимание. Хотя сказал, в то время: готов был любую затащить в постель, все же своим предпочтениям не изменял…
«И мне не изменял» — добавляю мысленно, напоминая сама себе.
— Вижу немой вопрос… — замечает мой интерес. — Когда поведаю свою историю, многое станет ясно, другими глазами взглянете.
А я не могу вымолвить ни слова, растерявшись.
— Может, пройдемся? Погода хорошая.
Рядом с клиникой небольшой парк, с красивыми аллеями и прогулочными дорожками.
Иду за ней, обняв себя руками. Жду рассказ.
— Тина, не против общения на «ты»? — странное ощущение она вызывает, располагая к себе плавными движениями, мягкостью, звучащей в голосе.
— Нет…
Полина в матери мне годится — это точно, но если так хочет…
«Сколько ей? Сорок семь-сорок восемь? Вряд ли сильно изменилась за десять лет» — задаюсь вопросами.
— Мы с мужем в браке больше двадцати лет… И не торопись осуждать… — добавила она, увидев мою эмоцию. Подсунуть чужого ребенка и жить, как ни в чем, ни бывало?
— Вероятно, есть причины так поступить? — озвучиваю мысль в приличном виде. Лично для меня измены за гранью понимания, неприемлемое поведение. Лжи никто не достоин.
— Я долго пыталась забеременеть и уже отчаялась стать матерью. Обошла всех врачей и проблем не обнаружилось. Тогда уговорила мужа, который был уверен в своем здоровье, сделать то же самое. Результаты обследования забирала сама. Он оказался бесплоден — о чем не смогла сказать…
Полина окинула взглядом, убедившись, что слушаю. И продолжила:
— Тогда в голову пришла идея найти кого-то похожего на него, того же нордического типажа… Сама познакомилась с Яном, когда заприметила однажды в ресторане… Молодой здоровый мужчина и я тридцати шестилетняя женщина с ускользающим шансом стать матерью — это все, о чем думала тогда.
— Пожалуйста, не надо подробностей, — прошу, чувствуя, как окатывает очередной волной ревности, а глаза увлажняются.
— Прости… — говорит искренне. — Он говорил, ты ранима, с тонкой душевной организацией… И не хотел посвящать, несмотря на то, что ваша история любви случилась гораздо позже. Но мне, действительно, нужна помощь, ситуация безвыходная. Должна спасти единственного сына.
— Какой он? — вдруг задаю вопрос,
для себя самой неожиданный.— Кто? Сын? — переспрашивает и не называет имени.
— Да. Он похож на Яна?
— Нет, на меня. Правда, — Полина без труда поняла мое состояние, прикасается к руке, что зажата в кулак, и я мгновенно расслабляю пальцы. — Тина, как только все решится, исчезну из вашей жизни. Муж не знает, что ребенок не от него, сына обожает, и отец хороший. Врачи, конечно, в курсе всего, но во благо молчат. А донором может стать абсолютно незнакомый человек.
— Мы с Яном не против и проверим наших детей на совместимость.
— Спасибо, — в ее глазах стоят слезы. — Не представляешь, насколько это бесценно.
— Можно, я тоже сдам анализ? — в голове пульсирует фраза из сна «спаси меня!». Не могу пройти мимо.
— Конечно. Хотела кое-что спросить… — замешкалась она. Потом села на стоящую рядом скамейку.
— О чем? — тоже присела.
— Стань суррогатной матерью, — смотрит со всей серьезностью. — Ты молодая женщина, я не смогу выносить ребенка в силу возраста…
— Так, так, так, подожди… Ты Яну озвучивала?
— Нет.
— Тогда знала бы, что у меня трубы перевязаны.
— Для ЭКО не имеет значения проходимость труб, подсадка производится в полость матки. И на младенца претендовать не буду, даже мужу не скажу… Ты же ведь не отказалась бы от ребенка Яна?
Это какой-то бред. Все, что она говорит — чистой воды безумие. Я, конечно, понимаю: ею движет отчаяние и желание спасти сына. Но тот цинизм, с которым она рассуждает о не родившемся малыше, словно товаре или вещи — не просто поражает, вызывает отвращение. Хочет решить проблему и не обзавестись другими… А я уже почти прониклась к ней симпатией…
— Нет, — резко встаю, собираясь закончить беседу. — Я прошла стерилизацию, потому что мне нельзя иметь детей. После последней беременности чуть «Богу душу не отдала», лишить матери своих сыновей и дочь — да ты, вероятно, шутишь?
— Тина, прости, не знала… не подумала о причинах…
— И вообще, — выдыхаю, собираясь с мыслями, — пока речь идет о сдаче анализов на совместимость, но не ЭКО — на это мы не подписывались. Если нужно еще кого-нибудь подключим…
— Да, тороплю события, — по ее щекам текут слезы. — Время работает против нас — его попросту нет… Я беспомощна, руки связаны… И тогда становишься беспринципным, когда смотришь, как твой ребенок болен и медленно умирает. Пойдешь на что угодно…
— До встречи, Полина. Завтра мы сдадим анализы…
Направляюсь к машине. У самой сейчас эмоции зашкаливают, еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься, а внутреннее противоречие разрывает: с одной стороны мальчику хочется помочь, но с другой — просьбы его матери не выполнимы. Для меня во всех смыслах: и выносить не в состоянии, и позволить родиться этому ребенку — тоже.
Прямо трясет от безысходности…
И одна навязчивая мысль в голове: «спаси меня!»
***
Кто бы мог подумать, что скажу это: предпочла бы мучиться от кошмара, чем реальность, похожая на ужасный сон. Теперь понимаю, не зря все снилось. Только не знаю, какой итог ждет.