Жестокая сделка

— Из-за этого пострадает мое положение в семьях, — говорит Рикардо, его голос звучит так же устало, как и все остальное его тело. — Самое мудрое, что можно было бы сделать для репутации семьи Сантьяго, это позволить Диего жениться на Изабелле. По крайней мере, тогда он был бы отчасти удовлетворен и, возможно, не втоптал бы нас в грязь и не начал бы ту войну, о которой ты, кажется, так беспокоишься. Но… — он качает головой, откидываясь на спинку стула. — Я не могу оставить свою дочь в руках этого человека, Найл. Я знаю, что он сделает в отместку за то, что она "не непорочна", как только что сказал мой сын. А ты…

— Я не знал, — говорю я категорично. — Ты прятал свою дочь, Рикардо, поэтому я никогда ее не видел. В баре она назвалась мне вымышленным именем. Я никогда не знал, кто она такая. Я даже не знал, что она девственница, пока на следующий день не вспомнил и не собрал воедино некоторые ключевые детали.

— На следующий день. — Рикардо потирает рот рукой. — Это было больше одного раза?

Я думаю, говорить ему правду или нет, но, насколько я вижу, лгать нет смысла. Сейчас это никому не поможет, и это спасло бы всех от большого горя, если бы с самого начала была рассказана правда.

— Да, — прямо отвечаю я ему. — Это было три разных вечера в течение недели.

— Должно быть, она сбегала, — тихо говорит Анхель. — Я не думал, что она на это способна. Как ты думаешь, Елена знала?

Рикардо качает головой.

— Нет. Я не думаю, что она вовлекла бы в это свою сестру.

— Они так близки, хотя…

— Именно поэтому. — Рикардо глубоко вздыхает. — Изабелла не хотела бы, чтобы ее сестра хранила такой опасный секрет. — Затем он поворачивается ко мне, с некоторым усилием вставая, чтобы мы смотрели друг на друга более ровно. — Я не из тех, кто просит милостыню, — тихо говорит он, его темные глаза непоколебимо встречаются с моими. — Но сейчас я умоляю тебя, Найл Фланаган. Спаси мою дочь от Диего Гонсалеса. Я дам ирландцам все, что они захотят. Деньги, наркотики, долю в моем бизнесе. Что угодно. Я дам тебе все, что ты тоже захочешь. Деньги, руку моей дочери в браке, если ты этого захочешь…

— Я не знаю, — решительно говорю я, обрывая его. — Я думал, что Габриэла, как она себя называла, была девушкой, ищущей хорошего времяпрепровождения, и это то, что у нас было, что-то особенное, но недолговечное. Я приехал сюда не в поисках жены и не планирую уезжать с ней, особенно с той, которая мне солгала.

— Как бы то ни было. — Анхель делает шаг вперед и встает рядом с отцом, его голос резок, а глаза сузились. — Ты все еще несешь определенную ответственность за это, Фланаган. Ты переспал с моей сестрой. Возможно, ты не знал, но все равно совершил этот поступок. Тебе нужно все исправить…

— Я не буду заставлять тебя жениться на ней, — устало говорит Рикардо, обрывая своего сына. — Я могу понять, что ты не искал жену и что брак, основанный на лжи, никого не может сделать счастливым. Я не хочу обременять тебя прося твою помощь, равно как и навязывать Изабеллу мужчине, который ее возненавидит. Я думал, Диего будет относиться к ней как к чему-то ценному, учитывая ее цену, но… — Его плечи опускаются, когда он говорит. — Я был дураком. Верни мою дочь, Найл, чтобы я мог доставить ее в безопасное место, и я дам тебе и королям все, что ты захочешь взамен. Ты можешь назвать свою цену.

Блядь. Я прикрываю рот рукой, чувствуя, как моя собственная усталость угрожает взять верх. Каким бы холодным ни был мой ответ, я не хочу, чтобы Изабелла пострадала. То, что она сделала, было безрассудно и глупо, но она не заслуживает того, что Диего сделает с ней. И как бы я ни был зол на нее, как бы я ни имел это в виду, когда сказал, что не хочу жениться на ней, я не могу отрицать, что она мне небезразлична. Или, по крайней мере, я забочусь о женщине, которой я ее считал, когда она была Габриэлой и была в моих объятиях. Я не знаю, кто такая Изабелла Сантьяго, но я должен верить, что, по крайней мере, часть ее говорила мне правду. Что не все это было ложью.

Мне не нужна жена. Я имел это в виду, когда сказал Сирше много месяцев назад, что меня не волнует женитьба на ней. Меня никогда не волновала вся эта чушь. Что было бы важно для меня, если бы я остался с кем-то, любил его, так это такое неистовое желание, такая глубокая любовь, которая заставляет тебя хотеть сделать все, чтобы другой человек был рядом с тобой, чтобы он был в безопасности телом и душой.

Изабелла использовала меня, и я чертовски зол из-за этого. Но под этим гневом я все еще что-то чувствую к ней. Я не вижу пути вперед для нас, особенно на основе такого количества лжи, но я также не могу выйти из этой комнаты и бросить ее.

— Что будет с ней потом, если я смогу вернуть ее вам?

— Я не знаю, — признается Рикардо. — Диего так просто ее не отпустит, и он отомстит, если тебе удастся ее освободить. Ее присутствие здесь подвергает опасности остальных членов моей семьи, но я не знаю, что еще можно сделать. Ни один уважаемый мужчина из картелей не возьмет ее в жены после этого. В прежние времена я бы отправил ее в монастырь, но… — он пожимает плечами, явно побежденный. — В Мексике они вне закона. Ей больше некуда идти, кроме как домой.

Блядь. Несмотря на мой гнев, изнурение и полное неверие в то, что вся эта ситуация вышла таким удивительно охуенным боком, я впечатлен преданностью Рикардо своей дочери. Я знал очень многих людей, мафиози, братву, ирландцев, которые сочли бы справедливым позволить Диего оставить Изабеллу у себя в обмен на ослабление угрозы войны. Которые скорее сами убили бы свою дочь, чем позволили бы ей навлечь такой позор на семью, или им было бы наплевать на то, что с ней случилось, лишь бы это пятно не осталось. Но ясно, что Рикардо готов рискнуть чем угодно, чтобы обеспечить безопасность своей дочери. И как бы сильно я ни хотел выйти за эту гребаную дверь и вернуться к своей жизни, оставив Мексику и всю эту гребаную работу коту под хвост, я знаю, что не могу бросить ее.

Я не смогу жить в ладу с самим собой.

— У меня есть контакты в Штатах, — говорю я наконец. — Священник по имени отец Донахью и бывший священник Максимилиан Агости. Возможно, они смогут помочь. С вашего разрешения, если я смогу спасти ее, я заберу ее с собой домой или, скорее, в Нью-Йорк. Они и другие наши союзники могут помочь найти для нее безопасное место.

— Отослать ее? — Анхель хмурится, глядя на своего отца. — Подальше из страны? С незнакомцами? Я не знаю…

— Это лучше, чем Диего. И это лучше, чем держать ее здесь и подвергать твою мать и сестру еще большей опасности. — Рикардо смотрит на меня и кивает. — Значит, ты сделаешь это? Забери ее, отвези в Нью-Йорк и найди для нее место?

Я знаю, что у меня нет выбора, кроме как согласиться. Нет, если я хочу когда-нибудь снова взглянуть на себя и не возненавидеть человека, которым я стал. В прошлом я принимал достаточно неправильных решений, чтобы написать роман, но на этот раз я знаю, какое из них правильное.

— Да, — говорю я Рикардо, кивая. — Я верну Изабеллу. И я доставлю ее в Нью-Йорк в безопасное место.

4

ИЗАБЕЛЛА

Вид комплекса Гонсалесов впереди нас, едва видимого ночью сквозь тонированные стекла внедорожника, лишает меня последней надежды, которая у меня была. Я не знаю, что, по моему мнению, могло произойти. Я надеялась, что люди моего отца догонят конвой Диего, возможно, похитят меня и отвезут домой. Это была глупая мысль, глупая надежда.