Жестокая свадьба

А теперь лежала, пялилась в потолок и думала. Вспоминала свои волнения перед той свадьбой, прислушивалась к себе и понимала, что сейчас все по-другому. Нет того трепета и ожидания — ни дрожи в коленках, ни замирания сердца. Скорее, только желание, чтобы поскорее все закончилось, как перед сессией. Просто осознание, что это надо пережить и дожить до завтрашней ночи.

— Ты не спишь, Данчик? — донеслось с соседней кровати.

— Нет. Думаю.

— И я не сплю. Не знаю, что-то мне не спокойно. Я перед операцией ургентной так не волнуюсь, как тут.

— Это потому что здесь никого нет из наших, — выразила то, что сама чувствовала Дана. — Я вот про родителей думала. Как ты считаешь, папа с Шамилем понравились бы друг другу?

— Шамиль хороший дядька, правильный, — уверенно ответила сестра, — отцу бы он точно понравился. Ну а наш папа не мог не понравится.

— Мне так их не хватает, Оль… — прошептала Дана, силясь не расплакаться.

— Мне тоже, — так же тихо ответила сестра, — если бы они были живы, нас тут не принимали бы за бедных родственниц.

— К нам хорошо относятся, Олечка, — попыталась возразить Данка.

— А я и не спорю, хорошо, — согласилась та, — но только мы тут чужие, и это очень заметно. А еще подарки эти… Знаешь, кем я себя чувствовала, когда брала деньги на расходы у твоего Данияла? Приживалкой, а ведь мы не нищенки с тобой, просто тут такие свадьбы гуляют, просто жесть, нам с тобой квартиру пришлось бы продать, чтобы все это оплатить.

— Дан так не думает!

— Дан не думает, да, а у остальных прям на лицах написано. Я только и слышу, как они сокрушаются, что у невесты никого нет, кто мог бы взять на себя как ни одно, так другое. Будь с нами родители и толпа родственников, уверена, все было бы по-другому.

Они ненадолго замолчали.

— Если бы родители были живы, мы с Даном никогда бы не встретились, — сказала в темноту Данка.

— Ничего подобного. Отца давно звали в столицу на повышение, так что мы бы и так переехали. Ты же знаешь, Дань, я фаталистка, и если Даниял — твоя судьба, то ты бы с ним встретилась даже на краю света. А если б родители были живы, мы с тобой никогда бы не узнали, какие гниды наши родственнички и продолжали с ними общаться.

— Это точно, — вздохнула Данка.

— Хорошо, что вы уедете, — помолчав, выдала Оля, — я бы не хотела, чтобы ты осталась здесь жить.

— Почему? — Дана тоже не хотела, но интересно было послушать сестру.

— Потому что, где родился, там и пригодился, Дань. Мне Рустам рассказал, мать Данияла так и не смогла здесь прижиться. Ее никто не обижал, ваша бабушка Мадина золотая бабуська, она хорошо к ней относилась. Но вот не прижилась, и все. Домой хотелось, плохо ей тут было, климат не подходил, а тут еще вторая беременность. Она просто истаяла, угасла. Шамиль чуть с ума не сошел от горя, долго не женился.

— Ну да, Даниялу двадцать восемь, а Залине, его сестре, двадцать, — согласилась с ней Данка.

— С Аминат его родители сговорили, боялись, что он так вдовцом и останется, — задумчиво продолжила Оля. — Кстати, тебя предупредили, что завтра на свадьбе будут Арисхановы?

— Кто? — Данка даже привстала в постели.

— Партнер Баграевых по бизнесу, дочку которого за твоего Дана просватали. Лучше, если ты будешь к этому готова.

Данка сползла обратно на подушку. Этого еще не хватало! Хоть Даниял убеждал ее, что сговоренная невеста для него никогда не была невестой по-настоящму, меньше всего на собственной свадьбе ей хотелось видеть бывшую соперницу.

— Я боюсь, Оль, — проговорила Данка, — ужасно боюсь сделать завтра что-то не то.

— Вот еще, чего тебе бояться? Ты законная жена, главное, завтрашний день продержись, а там Бали и Цюрих. Я очень хочу, чтобы поскорее все закончилось.

В темноте засветился экран телефона, и Оля охнула:

— Почти час ночи, Дана, а нам вставать в сем тридцать. Это я виновата, заболтала тебя! Все, давай спать.

— Перед той свадьбой мы с тобой тоже не спали, помнишь? Тоже разговаривали.

— Мы о вашей брачной ночи разговаривали, это было единственное, что тебе тогда волновало. Жаль, что сейчас не так.

 Данка пожелала сестре спокойной ночи и улеглась на бок. Надо постараться уснуть — как бы она ни относилась к завтрашней свадьбе, демонстрировать круги под глазами не хотелось. Данка закрыла глаза и принялась считать слонов.

Глава 14

Они чуть не проспали обе. Данку разбудил звонок Сати, которая спрашивала, нужно ли еще что-то докупить по дороге. Вскочили и забегали по номеру, и снова Данке стало тяжело на сердце — съемная квартира намного больше подходила под определение «дом», чем гостиничный номер.

Но когда приехала Сатима — счастливая и сияющая, как будто это у нее была свадьба, а следом подтянулись стилисты, Данку понемногу стало отпускать. Там и от Данияла полетели сообщения одно за другим — похоже, его ненадолго оставили в покое.

Процедуры с волосами и вовсе привели мысли в порядок — как, впрочем, у любой нормальной женщины. А когда Дана увидела себя в зеркале в свадебном платье — том самом, которое стягивал с нее Даниял, осторожно, сдерживаясь изо всех сил, теперь она знала, как он это делает, когда не сдерживается — она снова почувствовала себя счастливой невестой.

Парикмахер прикрепила фату и полюбовалась своей работой. Уже все три девушки были с прическами, визажист докрашивала Сатиме ресницы.

— Нет, не надо, все оплачено, — покачала парикмахер головой, когда Ольга попыталась расплатиться.

— Тогда пусть будут чаевые, — сестра чуть ли не насильно всунула деньги мастеру. И когда за той закрылась дверь, вздохнула. — Это заразное, Данчик. Я становлюсь транжирой!

— Давайте выпьем кофе, девочки, — предложила Сати, — у нас есть еще полчаса.

— А что у вас обычно делают родные невесты, пока едет жених? — спросила Оля, когда официант принес в номер кофе с маленькими печеньицами.

— Наряжают невесту, фотографируются с ней, выглядывают жениха, — перечисляла Сати, подвигая к себе чашку.

— Все как у нас, — усмехнулась Оля, отпивая кофе осторожно, так, чтобы не размазать помаду.

— Мне очень понравилась ваша с Даниялом свадьба, Даночка, — сказала Сати, — мне бы тоже такую хотелось. Было так красиво и трогательно, когда он ждал тебя у арки, а ты шла к нему по дорожке. У него было такое лицо!