Жестокие игры

– А что они делали?

Джек на секунду задумался.

– Танцевали. Вокруг костра. Как воины-индейцы.

– Угу. Ясно, они праздновали, поскольку завалили буйвола. Празднование… – медленно произнес Джордан спустя какое-то время. – Именно так Джиллиан это и назвала.

Было уже начало третьего ночи, когда Джордан вернулся домой. В голове роилось столько вопросов, что он не сразу осознал, что свет в окнах до сих пор горит. Когда он тихо вошел в прихожую, стараясь никого не разбудить, его встретили Томас и Селена.

– Вы не поверите… – начал Джордан, так и светясь.

– Папа, – перебил его Томас. И тут же огорошил: – Она ведьма.

Часть III

Смеется Джек: мол, поделом!

Утихнув еле-еле,

Они пошли во двор вдвоем

Раскачивать качели. [xviii]

Мы в Сейлеме такими всегда и были.

Но теперь ключи от королевства в руках у маленьких сумасбродных детей, и месть вершит закон!

Суровое испытание

[xviii]Пер. Ю. Ю. Поляковой.

Июнь 2000 года Сейлем-Фоллз, Нью-Хэмпшир

Эдди заплатила десять долларов за копию первого приговора Джека, хотя даже не предполагала, что будет делать с ней дальше. Положит в несгораемый сейф, где хранит свидетельства о рождении и смерти Хло? Сожжет, совершая некий ритуал? Зароет в саду вместе с остальными своими мечтами?

Ночь, проведенная без сна, убедила ее в том, что Джек так же легко плетет паутину лжи, как шелковичный червь – нити, и результат столь же впечатляющий. Она не винила его за то, что он умолчал о своих отношениях с Кэтрин Марш, что не признался в том, что изнасиловал Джиллиан Дункан. И даже за то, что уверял, будто любит ее, Эдди. Во лжи участвуют две стороны – тот, кто сочиняет сказку, и тот, кто истово хочет в нее верить.

Чиновник из главного окружного суда первой инстанции Графтона протянул Эдди бумагу.

– Возьмите, – сказал он. – «Штат Нью-Хэмпшир против Джека Сент-Брайда».

Эдди поблагодарила и взглянула на постановление суда.

– Джека Сент-Брайда? – раздался голос слева.

Высокий мужчина в форме полицейского. У него были подернутые сединой волосы, слишком большой нос и множество морщин-лучиков в уголках глаз.

– Да, – ответила Эдди.

– Вы его знаете?

Она так сильно сжала бумагу, что скомкала ее.

– Думала, что знаю.

Эдди заметила, что при упоминании о Джеке в глаза незнакомца залегла печаль, как и у нее самой.

– Понимаю, – наконец произнес он. – Сам так думал.

* * *

Насколько Эдди помнила, она впервые сидела в кафе не как владелица, а как посетительница. Джей Кавано заказал полноценный завтрак, но у Эдди не было аппетита. Она боролась с желанием встать и самой сварить себе кофе.

– Я не удивлен, – заявил Джей после того, как услышал, что Джека повторно обвиняют в изнасиловании. – Насильники не останавливаются. Меня удивляет то, что я попался на удочку первый раз. – Он покачал головой и добавил: – Я полицейский, поэтому у меня невероятно развито шестое чувство: например, я за километр чувствую вранье. Клянусь небесами, я безоговорочно верил, что Джек просто школьный учитель-бунтарь, – понимаете, обычный парень. Но потом всплыло, что он из семьи Рокфеллеров, а в свободное время занимается тем, что совращает учениц.

– Рокфеллеры? – удивилась Эдди. – У Джека нет ни гроша.

Джей закатил глаза.

– Очередная ложь. – Он пожал плечами. – Приятно слышать, что он прекрасный артист. Не я один попался на удочку.

Он продолжал говорить, когда подошла официантка с заказом.

– Джек всегда был мистером Непосредственность. Взобраться на скалу? Конечно! Подменить кого-то из учителей в этом семестре? Без проблем! Но каждый раз, когда я предлагал пойти попить пивка или поиграть в теннис после футбольных тренировок, он отказывался. Говорил, что не может засиживаться допоздна. Уверял, что в семь у него встреча, – и никогда, ни разу он ее не пропустил. Я-то полагал, что это какое-то заседание на кафедре. Разумеется, потом эта девочка сказала, что в семь они встречались. Каждый вечер в семь часов, в раздевалке.

Эдди ощутила одновременно и освобождение, и тоску от встречи с этим человеком, еще одним обманутым Джеком. Однако как бы ни мучился Джей Кавано из-за предательства друга, это не он позволил Джеку пробить брешь в своей защите, проникнуть в свое сердце, в свое тело. Это не ему Джек говорил: «Я тебя люблю». Это не он слушал, широко открыв глаза, не он верил каждому слову.

– Эй, – окликнул Джей, – вы витаете где-то далеко!

– Нет, я просто думаю.

– О Джеке?

Эдди покачала головой.

– О том, как ненавижу мужчин.

– Не судите по одному Джеку. Большинство из нас намного глупее и не умеют с такой же легкостью обводить окружающих вокруг пальца, – мягко улыбнулся Джей. – Ошибки прошлого видны лучше. И когда проходит время, уже не так больно. Я десять месяцев размышлял над этим. Но до сих пор помню, как сидел за письменным столом, после того как мне пришлось его арестовать, – арестовать лучшего друга! – и удивлялся: как я, черт побери, не доглядел?

Эдди смотрела, как он протыкает яичный желток и тот растекается по тарелке. Желтая лужица с картофельными оладьями.

– Как сейчас себя чувствует девочка?

– Она ушла из Уэстонбрука. Я слышал, она занимается на дому и не общается с подружками, которые продолжают учиться в Лойале. – Он помолчал и негромко добавил: – Думаю, она просто хочет забыть о случившемся.

Вот тогда Эдди и вспомнила, что Кэтрин Марш тоже верила, будто Джек ее любит.

– Забыть не удастся, – прошептала она.

В гостиничном номере Эдди достала чемодан. Компанию ей составила Рози О'Донелл в телевизоре. Она сложила рубашки и сунула их поверх джинсов. Положила сапоги в полиэтиленовый пакет, чтобы ничего не испачкать.

– Клянусь, Джон, – заверяла Рози, – я выиграю. Я тренировалась.

Эдди взглянула на экран.

– Если хочешь стать звездой «Рискни!», многие вещи просто необходимо знать, как, например, название самого большого озера в Африке и то, что королева Нидерландов троюродная сестра эрцгерцога Франца Фердинанда. Последнее я придумала, но только завзятый игрок почувствует это.