Жестокий роман
Шрифт:
Что за девка?
Будит внутри все самое темное. Жуткое. Страшное. Дразнит рефлексы. По краю моего терпения выплясывает. Но тут же светом прошибает. Наивная. Невинная. Хоть и шлюха. Скольких мужиков пропустила. Ничего чистого в ней быть не должно. А есть.
Глаза какие. Ведьма. Глазищи. Смотрю — и слепну. Дурею от похоти.
Рот… зацеловать бы до смерти. Грязный. Порочный. Но манит. Не выдерживаю, снова губы ее чертовы кусаю.
Всю бы порвал. Зубами. Загрыз бы. А не могу. Не хочу. Берегу. Как хрустальную. Никому не отдам. Даже смерти.
— Кто нарисовал эту гадость?
— Я, — рассмеялась сестра.
— Чего? — опять посмотрел на рисунок, потом на нее и бросил: — Не верю.
— Почему? — чуть нахмурилась. — По-твоему, я могу только милые пейзажи создавать? На другие работы не способна?
— От художеств я далек, — пожал плечами. — Но ты нормальные вещи рисуешь, а это явная дрянь. Уродство.
— Ладно, хватит, — отобрала у меня рисунок и отвернулась, положила на стол, принялась изучать, после задумчиво протянула: — Буду дальше свой стиль искать.
— Хм, сама такое наворотила?
— Сама.
Подошел ближе, склонился над столом.
Жаль сестру расстраивать.
Может, не понимаю чего. Высокое искусство. Черт разберет. Нет. Ну, дрянь. Хренотень полная. Реально. И чему только их в той школе учат.
— А что тут вообще? — скривился. — Демон голую бабищу лапает. Если отец такие твои художества увидит, то на занятия больше не отпустит. И будет прав.
— Марат! — глазами сверкнула, брови сдвинула.
Я начал хохотать. Не удержался.
А она мне кулаком сразу пригрозила. Такая забавная в гневе. Грозная. А кулачок как у ребенка. Натурально детский.
Моя сестренка. Крошечная.
Ну, она-то взрослой себя считает. Самостоятельной. Как восемнадцать в прошлом месяце исполнилось, так и вовсе нос задрала. Независимая девушка. Серьезная.
Разве скажешь, что я ей пеленки менял? Конечно, негоже брату видеть сестру в подобном виде, однако выбора не было. Война запреты размывает. Отец далеко. Рядом только мои младшие братья. Никаких женщин. Мы скрывались и выживали как умели.
— Ты испорчен, — заявила, как будто к стене припечатала. — Сразу видно.
— Чего это?
— Нет здесь ни демона, ни голой бабищи.
— А что тогда?
— Борьба света и тьмы.
Вот же выверт.
Я аж пригляделся. Но в глаза упорно голые груди и бедра лезли. Хотя деталей особых не прорисовано. Уж я бы по-другому все изобразил. Повыразительнее.
— Неужели не замечаешь? — спросила сестра. — Никакого намека не улавливаешь?
— А должен?
— Ох, — только и выдохнула. — Рано мне за настоящие работы браться. Не умею толком суть передать.
— Стой ты, — присел напротив. — Талант у тебя есть. Точно. И даже в этом уродстве что-то цепляет.
— Не важно, — покачала головой. — Все равно скоро я выйду замуж. О творчестве придется забыть.
— Почему вдруг?
— Буду детей рожать, — невесело усмехнулась. — Выполню свое предназначение.
— Отец обо всем договорился. Ты закончишь университет, а в случае беременности…
— Любое
обещание можно нарушить, — не захотела даже слушать. — Ты же знаешь, как бывает. Я перейду в другую семью. Ни отец, ни братья на решение мужа не повлияют. Моего мнения никто спрашивать не станет.— Знаю, — кивнул и прибавил: — Да только ты моя сестра. Если муж берега потеряет, я на законы смотреть не стану. Выдерну ему обе ноги и засуну прямо в… короче, далеко и глубоко засуну. Мало не покажется.
— Марат, — легонько ткнула в плечо.
— Чего?
— Что мой муж совсем слабак будет?
— Ну, не слабак, но меня ему не побить.
— А ты видел его?
— Видел.
— Старый?
— Младше меня, — хохотнул. — Сопляк. Твой ровесник.
Сестра взяла мою ладонь, сжала пальцами.
— Не хочу замуж, — прошептала. — Не хочу эту свадьбу.
— Брось, — улыбнулся ей. — Почему? Правду говорю. Вдруг обидит — я ему сразу кишки выверну. Каждый в курсе. Со мной связываться не стоит.
— Мне дурные сны сняться, — продолжила тихо. — Когти. Огромное множество острых когтей. Как будто сотни птиц раздирают на части. Тысячи. Вокруг темно. Душно.
— Опять Рустам тебе свои ужастики включал? Откуда малец их достает.
— Нет, нет, — запротестовала. — Я ничего такого не смотрела прежде и не читала. Оно само получается.
— Ты боишься этого брака. А зря. Отец нашел хорошего парня. Мы все проверили по нему. Не раз и не два. Иначе бы я тебя так спокойно не отдавал. Свадьба назначена через год, вы еще встретитесь, организуем пару свиданий.
— Может, не в браке дело, — обронила сдавленно и помрачнела. — Может, что-то другое. Когда я картину нарисовала, стало легче.
— Ты впечатлительная. Творческая. Вот про картину лучше расскажи.
— Борьба, — уголки ее губ дернулись вверх, взгляд просветлел. — Тьма сражается против света.
— И кто побеждает?
— Никто.
Ответ прозвучал странно. Озадачил.
— Так не бывает, — сказал я. — Всегда есть победитель и проигравший. Иначе в поединке нет никакого смысла.
— Свет и тьма едины, — заявила она. — Разве ты можешь победить самого себя?
— Заумно как-то, — отмахнулся я. — По мне дело обстоит просто. Либо ты кладешь на лопатки. Либо тебя. Вот здесь явно демон круче. Сожрет девчонку, не подавится.
— А видишь как она его обнимает? — провела пальцем линию вдоль рисунка. — Может, не захочет он ее убивать. Может, полюбит.
— Демоны не умеют любить.
Она уже не слушала меня, глядела вдаль, мимо. Глаза горят, прямо обжигают, точно на огонь смотришь. Вся в своих мыслях, не достучаться.
— Порой тьма одерживает верх, порой свет оказывается сильнее, — пробормотала вдруг. — И каждый из нас сам делает выбор. Когда-нибудь ты поймешь.
— Что?
Сестра обняла меня. Крепко. Всем телом прильнула, нарушая допустимые границы. Будто навечно желала объятье сохранить. Выбить в памяти.
— Амина, — прошептал я, погладил ее по спине. — Ты чего?