Жестокое желание

— Я не скажу Альфио, — шепчу я, безмолвно умоляя его просто отпустить меня. — Я даже не знаю, где он, но, если я снова с ним поговорю, я ничего не скажу. Я даже не упомяну, что кто-то из нас был здесь, если ты не…

Мужчина резко выдохнул.

— Нет, ты ничего ему не скажешь, — спокойно говорит он, и меня пронзает новый приступ страха. Я ожидаю, что на следующем вдохе он скажет мне, что это потому, что он собирается меня убить. Мои колени превращаются в воду при этой мысли, паника, подобной которой я никогда не испытывала, разжижает каждую часть меня. Иногда мне было страшно с Альфио, но я никогда не думала, что умру.

Если мне удастся выкарабкаться из этого, надеюсь, мне больше никогда не придется испытывать это чувство.

— Альфио Альтьере мертв, — прямо говорит он.

Мне требуется мгновение, чтобы осмыслить его слова. Это не то, чего я ожидала, и я все еще смиряюсь с тем, что это не я умру, когда слова доходят до меня.

— Что? — Мой голос дрожит, и я вижу, как сжимается рот мужчины.

— Вы были близки? — Слова выходят резкими, с чем-то, чего я не совсем понимаю. Я задаюсь вопросом, есть ли ответ, который закончится тем, что мне позволят уйти, если мне все еще угрожает опасность быть убитой или отвезенной куда-то этим человеком, чтобы допросить о моих отношениях с Альфио. Я понятия не имею, какой ответ будет самым безопасным.

— Не очень. — Я нервно облизнула губы. — У нас договор. — Я заставляю себя поднять глаза и встретиться с ним взглядом, отчаянно надеясь, что он поймет, о чем я говорю, и не заставит меня уточнять. Я не хочу вдаваться в подробности здесь, с этим незнакомцем. — Я ничего не слышала о нем, и мне нужно было его увидеть. Поэтому я пришла сюда. Я знаю, что это была плохая идея, и… — Я выпустила дрожащий вздох. — Есть человек, который зависит от меня. Пожалуйста. Просто отпусти меня, и тебе больше никогда не придется меня видеть.

Если Альфио мертв, значит, этот человек не является его помощником или кем-то, кто работает на него, если только в рядах не произошел мятеж. Я понятия не имею, кто он такой, и внезапно благодарна за то, что он не сказал мне об этом раньше. Возможно, мое незнание — единственный шанс выбраться отсюда целой и невредимой.

Мужчина делает паузу, и я заставляю себя выдержать его взгляд. Я вижу, как он что-то обдумывает в своей голове.

— Пожалуйста, — снова шепчу я. — Мне не следовало приходить сюда, я знаю это. Я не хочу никаких проблем.

Он сдвигается, и я чувствую, как его нога задевает то, что высыпалось из моей сумочки. Он смотрит вниз, и я напрягаюсь, когда он отпускает меня одной рукой и подхватывает то, что лежит на деревянном полу. Только тогда я понимаю, насколько он силен для человека такого худощавого телосложения, даже держась за меня одной рукой, я не могу освободиться.

Мужчина сдвигается так, что оказывается ближе ко мне, его тело наклоняется в одну сторону, чтобы я не смогла вырваться, и я снова чувствую предательский стук пульса.

— Ну что ж, — пробормотал он с нотками веселья в тоне, глядя на то, что подобрал. — Не ищешь проблем? Ты маленькая воровка.

Я нерешительно смотрю на его руку и вижу, что он держит часть содержимого моей сумочки — телефон, помаду… а также зажим для денег и часы, которые я украла.

— Я…

— Только не говори мне, что это то, что ты обычно носишь с собой в сумочке. — Он наклоняет голову и смотрит на меня. — Не хочешь объясниться?

Нет. Но кем бы он ни был, он явно не испытывает любви к Альфио, если так прямолинейно сообщил о его смерти. Я делаю еще один медленный, дрожащий вдох.

— У нас была договоренность, — повторяю я. — И когда я приехала сюда и увидела, как пусто и тихо в доме, а все охранники ушли, я подумала, что, возможно, он вообще покинул Лос-Анджелес и бросил меня.

— И ты пошла рыскать по особняку, чтобы разграбить все, что можно? — В голосе мужчины звучит сухой юмор, который говорит о том, что его все это забавляет, и я не знаю, что с этим делать. Мне это точно не смешно.

— Нет! Я думала, что дом пуст, но я все еще искала Альфио и услышала шаги. Я испугалась, нырнула в спальню и… — Кусочки складываются в голове, и я поднимаю на него глаза. — О. Шаги, это был ты.

— Насколько я могу судить, мы с тобой здесь одни. Но продолжай. Ты была в спальне…

Не думаю, что он хотел, чтобы это прозвучало так грязно, как прозвучало. Но в его голосе есть что-то такое, что при упоминании спальни меня обдает жаром. На этом этаже их несколько, и мне вдруг стало слишком легко представить, что может произойти, если он затащит меня в одну из них.

Не уверена, что я бы не захотела, и это действительно то, что я не хочу сейчас слишком тщательно исследовать.

— Я увидела деньги и часы на комоде, — шепчу я. — И я схватила их, не подумав, потому что, если Альфио бросил меня, мне придется кое с чем разбираться, и я запаниковала. Вот и все, клянусь. Я просто собиралась уйти, а потом…

— А потом ты столкнулась со мной. — Мужчина смотрит на меня сверху вниз, его взгляд начитаем. — Значит, Альфио воспользовался тобой.

— У нас с ним была договоренность.

— Так ты продолжаешь говорить. — Проходит такт, потом еще один, и я вдруг начинаю бояться что-либо сказать. Мне больше нечего сказать. Этот человек так или иначе решит мою судьбу, и я ничего не могу с этим поделать. Я не настолько сильна, чтобы убежать, а даже если бы и была, то от пули мне не убежать. Я мертва, если этот человек этого хочет. Если он захочет отвезти меня куда-нибудь и решить, что делать со мной потом, то и это ему тоже достанется. Я не могу предвидеть никаких хороших исходов.

И тут, к моему полному удивлению, он тянется к моей сумочке и роняет все, что держал внутри.

Включая деньги и часы.

— Я не должен этого делать. — Он наклоняет мою сумочку так, что она больше не рискует рассыпаться, поправляет ее на плече, а затем обе его руки снова оказываются на моих плечах. Моя кожа горит от его прикосновений. — Но очевидно, что ты наткнулась на что-то, чего не хотела. Я не могу причинить тебе боль за это. Так что вот тебе сделка, маленький мышонок. Я отпущу тебя. Я даже позволю тебе забрать то, что ты украла, потому что мне абсолютно наплевать на вещи Альтьере и всех, кто с ним связан. Но ты будешь молчать о том, что здесь произошло.

Он смотрит на меня сверху вниз, и лицо его каменное, настолько серьезное, что я не сомневаюсь, что он говорит серьезно.

— У меня везде есть глаза и уши, мышонок. — Если ты обратишься в полицию или попытаешься поговорить с кем-нибудь об обстоятельствах, при которых Альтьер уехал, я узнаю. И тогда у меня не останется другого выбора, кроме как разобраться с тобой, как с проблемой. — Его глаза сужаются. — Ты меня понимаешь?

Ощущение такое, будто из моих легких выжали весь воздух. Я быстро киваю, чувствуя головокружение.