Жестокое желание

— Но это того стоит, не так ли? — Ее голос смягчается, совсем чуть-чуть. — Возможность сосредоточиться на том, что ты действительно хочешь делать? Не беспокоиться о счетах? И не все они могут быть ужасными…

Я не говорю ей правду: даже то, что Альфио помогал мне, не делало ситуацию легкой. Он просто сделал ее управляемой. Но он также не баловал меня в той степени, в какой некоторые покровители любят баловать своих любимцев-танцоров. Думаю, он наслаждался тем, что я была в его распоряжении, но при этом оказывал услуги в минимально возможном объеме.

— Может быть, кто-то из братьев Кампано будет на следующем гала… — Голос Рашель стал немного мечтательным. — Они всегда покровительствовали балету. Они все такие красивые. Темные волосы, зеленые глаза… Я всегда была неравнодушна к такому сочетанию. Старший, на удивление, кажется немного более спокойным, но от среднего брата веет холодом и запретом. Это даже сексуально. Заставляет задуматься, что бы он сделал, если бы когда-нибудь немного оттаял. А эти итальянские акценты…

Я не сразу понимаю, почему один из них звучит так знакомо. А потом в голове снова всплывает лицо мужчины, стоявшего вчера в коридоре особняка, и сердце на мгновение замирает в груди.

Я опускаю ногу с перекладины и поворачиваюсь к ней лицом.

— Тот человек, которого ты только что описала. Он один из братьев Кампано?

Рашель кивает, переходя в плие.

— Лоренцо Кампано — средний брат. Он не так часто появляется, но до меня дошли слухи, что он стал больше заниматься семейным бизнесом. Я видела его один раз, на одном из гала-представлений после показательных выступлений. Он великолепен. — Ее голос снова приобретает мечтательный оттенок, и я чувствую совершенно необъяснимую вспышку ревности. Я едва знакома с этим мужчиной, не считая того, что вчера оказалась с ним в коридоре, и я даже не совсем уверена, что это один и тот же человек. Но одна только мысль о том, что он держит на руке Рашель, а не меня, что она смотрит на него ласковыми глазами, вызывает во мне прилив горячей ревности, от которой у меня сводит живот.

Но, возможно, я смогу обратить это себе на пользу. Если бы это был он…

Я не знаю, чувствовал ли он то же влечение, что и я. Но, по моему опыту, мужчины все одинаковы. Если я предложу ему себя для его личного удовольствия, в обмен на что-то столь несущественное для него, как деньги… не думаю, что он мне откажет.

Даже если Лоренцо Кампано и человек, с которым я столкнулась в особняке Альфио, не одно и то же лицо, они явно проявили интерес к балету. Может быть, я еще смогу поменять одного покровителя на другого.

Эта мысль не покидает меня на протяжении всей тренировки, крутясь в голове, пока я терплю пронзительные указания Аннализы и ее бесконечное недовольство малейшими ошибками, а после, боль в ногах, когда я разворачиваю их от пуантов. Я думаю об этом во время поездки на автобусе обратно в свою квартиру, успевая забрать Ники с автобусной станции и отвезти его наверх, чтобы он подождал Дарси, а сто пятьдесят долларов с часов все еще занимают мои мысли.

Мне все еще нужно заработать еще триста пятьдесят сегодня вечером в клубе. Это возможно, но в будний вечер это также не гарантировано. Это никогда не гарантируется. Если я получу достаточно частных танцев, я смогу это сделать, но я буду конкурировать с другими танцовщицами за них — танцовщицами с более изящными фигурами, большей грудью и зачастую готовыми сделать больше, чем я в прошлом.

Если ситуация не изменится, мне, возможно, придется преодолеть и эти сомнения. Мысль о том, чтобы подрочить захудалым мужикам или приставать к ним, пока они не придут в заднюю комнату клуба за дополнительные тридцать или пятьдесят долларов, вызывает у меня то же чувство, что и сегодня утром, когда хозяин сделал мне предложение.

Но все будет гораздо хуже, если нас с Ники выгонят. Мы уйдем с терапии, и весь его прогресс исчезнет. Мне придется начинать все с нуля, и подъем будет намного труднее, чем сейчас.

Я прикусываю губу и смотрю на телефон. Сейчас четыре часа дня. Вряд ли у таких людей, как Лоренцо Кампано, есть рабочее время, и придется поискать, где находится его офис — если у него вообще есть офис. Насколько я могу судить, он "работает" в пентхаусе, а девушки в нижнем белье кормят его виноградом, или что-то в этом роде.

Я пойду к нему завтра, говорю я себе, хватая толстовку и накидывая ее поверх футболки, готовясь к предстоящей ночи. Дарси будет здесь с минуты на минуту, и мне нужно все время, которое я могу получить в клубе сегодня вечером. Если я найду его прямо сейчас, а Лоренцо окажется не тем человеком, за которого я его принимаю, или он вообще откажет мне, я останусь без вариантов.

Я должна заработать оставшиеся деньги сегодня вечером. Завтра я попытаюсь найти Лоренцо и предложу ему ту же сделку, что и Альфио.

Одна нога впереди другой. И все это время я должна надеяться, что не споткнусь и не упаду.

6

ЛОРЕНЦО

Чем ближе к моему тридцатилетию, тем больше я думаю, что, скорее всего, в моей жизни уже не осталось шансов на сюрпризы.

На следующее утро, сидя в своем кабинете и просматривая баланс одного из наших более легальных предприятий, я понимаю, что ошибался.

Мало что удивляло меня так сильно в жизни, как открывающаяся дверь моего кабинета и заходящая внутрь белокурая девушка из особняка Альтьере.

Мне требуется мгновение, чтобы полностью осознать ее присутствие, что она действительно здесь. На краткий миг я думаю, что это очередная моя фантазия, которую я разыграл в неподходящий момент. Но она стоит, моргая, словно не совсем понимая, как оказалась здесь, и я понимаю, что мне это не кажется.

Совсем наоборот.

Она так же прекрасна при свете дня, как и в темном зале особняка Альтьере. Даже больше. Ее кожа бледная и прозрачная, молочного цвета с розовым оттенком, как тонкий фарфор. Ее светлые волосы гладко зачесаны от лица и стянуты в балетный пучок на затылке, и я думаю, не танцовщица ли она на самом деле. Это объяснило бы ее миниатюрную, тонкую фигуру и грациозность движений, даже когда она торопится.

Желание завязывается тугим узлом в моем животе, и мой член дергается, пока я смотрю на нее. И так же быстро беспокойство с оттенком гнева поднимается ему навстречу.

— Я же сказал тебе держаться подальше. — Я остаюсь на своем месте, сидя за столом, и не приглашаю ее пройти дальше в комнату. — Я предупреждал тебя, что ты не должна искать информацию обо мне или о том, что случилось с Альфио Альтьере.

Она тяжело сглатывает. Мой взгляд мгновенно переключается на движение ее горла, и мой член набухает. В голове всплывает фантазия о том, как она стоит на коленях, а ее полные розовые губы обхватывают головку моего члена.

Мой член дергается, упираясь в бедро, и я стискиваю зубы. Я человек самоконтроля, и всегда им был. Я не склонен к неуместным желаниям или неспособности контролировать свои. И все же я здесь, с быстро растущей эрекцией на женщину, от которой должен быть в ярости, не представляя всех тех вещей, которые я хочу, чтобы она сделала своим языком.

— Я не… — Она переводит дыхание, и я вижу, как она вытягивает руки перед собой. Она нервничает, и это отражается от нее волнами.

— Я здесь не из-за этого.