Жили они долго и счастливо

Подумаешь об этом потом. Просто иди в ванну. Закрой глаза на некоторое время. Посети счастливое место. Я залезаю в ванну и крепко закрываю глаза. Прежде чем я получаю шанс отправиться в счастливое место, раздается стук в дверь.

– Ты хотела чая в ванну?

– Да, пожалуйста.

После того, через что я прошла, требуется еще больше усилий, чтобы звучать убедительно и мило.

Тем не менее, дверь распахивается, и он входит, протягивая перед собой чашку горячего чая – чашку горячего чая, которого я даже не хочу.

– Вот, – говорит он, ставя чашку на бортик и едва обращая внимание на то, что я голая – к моему большому облегчению.

– Спасибо.

– Хочешь, чтобы я потер тебе спинку?

Он спрашивает так, как будто мы обычная пара.

Я хочу, чтобы ты съебался и умер. Подумай, но не говори. Выдави еще одну улыбку. Давай, девочка, у тебя все хорошо. Ты почти у цели.

– Нет, спасибо. Я скоро выйду. Мне не терпится осмотреть дом.

Очередная ложь от чемпиона лжецов. Еще точнее, мне не терпится узнать, где находятся все возможные выходы.

– Не спеши. У нас есть все время мира.

Нет, нет, нет!

– Если нужно что-то еще, просто крикни. Я всегда рядом.

И в этом заключается проблема.

– Спасибо, – говорю я с еще одной отработанной улыбкой.

Экскурсия с гидом

Взять себе на заметку: извинись за отсутствие презерватива. Я увлекся. Она выглядела так хорошо в этом платье, что было трудно не сделать этого. Она не упомянула об этом; может быть, она просто хотела, чтобы я надел презерватив для собственного спокойствия? Возможно, она просто из вежливости просила защиты, а на самом деле она этого не хотела? Я знаю, что некоторым девушкам не нравится ощущение резины. Может быть, она из тех девушек? Все равно извинись, лишним не будет.

Она вытирается в комнате для гостей, время от времени смотрит в камеру и улыбается мне. Я не могу поверить, как далеко мы продвинулись за такое короткое время. Это даже лучше, чем я себе это представлял. Я думал, что пройдет не меньше десяти дней, прежде чем мы займемся сексом друг с другом. Мне приходится постоянно щипать себя, чтобы понять, сплю я или нет.

Так что, должно быть, это и есть "настоящая любовь". Я чувствую себя привилегированным, и мне жаль мою настоящую маму за то, что она так и не испытала этого.

Ванесса уже почти готова, надевает то же платье, что и сегодня утром. Я подожду, пока она позовет меня. Не хочу, чтобы поняла, что я за ней шпионил, хотя ничего не могу поделать. Я люблю наблюдать за ней – тем более теперь, когда я знаю, что я ей тоже нравлюсь.

Она машет рукой камере видеонаблюдения, без сомнения, пытаясь показать, что готова. Я не поддаюсь. Подожду, пока она позовет меня. Еще один взмах ее изящной маленькой ручки и еще один жест, который я проигнорирую. Она позовет, и я войду, притворившись, что был занят в другом месте по дому. Я всегда могу сказать, что делал уборку, прежде чем она увидит нашу спальню. Хотя дом больше не нуждается в уборке – даже ее родители, юная Сьюзи и другие сейчас приятно пахнут лимоном.

Вчера я потратил на них целую упаковку, этого должно хватить еще как минимум на один день. Может на два. Но точно не на три. Как только появляется этот запах, он имеют дурную привычку расползаться по остальной части дома.

– ПИТЕР!

Она зовет меня.

Аллилуйя!

– Иду!

Я выключаю монитор и на всякий случай выключаю компьютер, прежде чем выйти из комнаты и отправиться к Ванессе.

– Питер?

Я вижу ее возле комнаты для гостей.

– Извини, я думал, что найдешь меня, как будешь готова, – лгу ей я.

Я бы расстроился, если бы она вышла из комнаты, не дождавшись меня. Я хочу показать ей дом вместе – пусть она увидит, что запрещено, прежде чем оставить ее наедине. То, что она ждала меня в комнате, это хороший знак и еще одно проявление доверия и уважения.

– Извини, я не знала.

– Не нужно извиняться.

Никак нет. Если кто и должен извиняться, так это я за то, что снова усомнился в тебе. Я должен перестать это делать. Но не могу.

– И что теперь? – спрашивает она с проницательным взглядом на лице.

– Я покажу тебе дом. Вот это второй этаж.

Я беру ее за руку.

– Это я поняла! – смеется она.

Первая комната, на которую мы натыкаемся – это комната с компьютером с плотно закрытой дверью и замком.

– Это моя личная комната. Ни в коем случае нельзя сюда входить.

Я кажусь более строгим, чем должен быть, но я ничего не могу с собой поделать. Не хочу, чтобы она совала туда нос.

– Понятно.

Я беспокоился, что запертая комната вызовет проблемы и вопросы, но ей, похоже, все равно, и она смотрит в сторону соседней комнаты.

– А это что за комната?

Это моя спальня; она ее уже видела, и я пообещал, что она сможет переехать, когда между нами все будет хорошо. Между нами теперь все хорошо.

– Ты хотела бы переехать ко мне сегодня?

Я хотел бы просто приказать ей переехать ко мне, но я не хочу принуждать ее к чему-то, что ее не устраивает. Это должен быть ее выбор – как кожаное платье.

– Можно?

Я вижу искреннее выражение удовольствия и волнения на ее лице и красный румянец на щеках. Конечно, можно.

– Конечно, если хочешь, можешь собрать вещи, когда я буду готовить чай.

Интересно, сможем ли мы снова заняться любовью сегодня вечером. Я чувствую возбуждение. Выкинь эту мысль из головы. Сейчас это не уместно. Вернитесь к экскурсии.

Экскурсия с гидом начинает казаться ненужной – на самом деле не так много комнат, которые она еще не видела, но она не показывает своего недовольства – во всяком случае, она, кажется, заинтересованной.

Я показываю ей столовую, в которой она уже ела, небольшой шкаф под лестницей, в котором хранится множество настольных игр, и гостиную, в которой есть только диван и маленький столик, прикрученные к полу.

– Почему все прикручено?

Справедливый вопрос соскальзывает с ее драгоценных губ.

– Я не люблю, когда вещи не на своем месте. У меня ОКР.

Во всем виновата болезнь, она, конечно, не возражает. Вещи прикручены, чтобы она не смогла причинить вред себе или мне.

– Я просто подумала, что было бы неплохо сделать небольшую перестановку...

– Нет. Не люблю перемены.

– А кухня? – она переводит разговор на другую тему.

Я показываю ей кухню, но не показал большую ее часть из-за того, что мне приходится карабкаться через коробки и контейнеры – все складировано вплоть до потолка и образует что-то наподобие лабиринта.