Жить на свете стоит

– Когда я с Леней, ты можешь расслабиться. – Ника чмокнула запястье подруги, легонько развернула ее в сторону комнаты: – Справишься?

– Иди, не беспокойся.

Леня ждал у подъезда на скамейке, курил и ежился от ветра. Ника накинула капюшон и с тоской посмотрела на сигарету – курить она бросила сразу же, как узнала о беременности, но до сих пор страдала иногда от желания сделать пару затяжек.

– Что, сила воли есть? – перехватив ее взгляд, усмехнулся Леня. – Из солидарности с тобой сегодня больше не курю.

Он поднялся и подошел к Нике вплотную:

– Ну как вы тут?

Она обняла его и прошептала:

– Трудно. Я все время держусь, но внутри так больно… – Голос у нее сорвался, и Ника закусила губу. – Ты веришь – я ни разу не заплакала за все это время…

– Макс правильно говорил, что ты боец по характеру. Идем погуляем. Хотя нет – простужу еще, давай в пивую лучше. Немного темного тебе не повредит, даже врачи советуют чуть-чуть.

– Расскажи, – потребовала она, когда они расположились за столиком в подвальном помещении пивной.

– За тем и приехал. – Леня сделал большой глоток из литровой кружки, бросил в рот пару орешков. – Наделала ты шума, подруга, своей статьей. Твой приятель опубликовал ее в двух номерах, фурор был небывалый. Но испортила ты всю мою прекрасно продуманную операцию, честно скажу. Никитич, когда прочитал, взбесился, кинулся искать тебя – это я от водителя его узнал, мы с ним вроде как приятельствовали, в покер по пятницам играли, ну вот он и проболтался ненароком. Да только обернулось все иначе. Пришли к нему ребята из соответствующей организации, обыск в офисе провели, а когда стали на него наручники надевать, он откуда-то ампулку с цианидом вынул и сжевал с хрустом. Ну, там пыль до потолка, а как же – крупная рыба сама себя динамитом грохнула… Но сделанного не вернешь, не успел я. И менты не успели. Да ладно, туда ему и дорога, гниде. Да, кстати, секретаршу твоего бывшего шефа взяли и дружка ее.

– Динку с Тимуром?

– Да. Она, оказывается, за тобой шпионила все время, а он в твоей квартире газовую трубу испортил. Сперва ее арестовали, а она сразу его сдала. И на стройку тебя Тимур этот уволок, и в квартиру к тебе он как к себе домой ходил – ключи подружка поставляла.

– Он был на стройке не один, – сказала Ника, глядя в кружку с пивом.

– А я знаю. Племянник Никитича там всем заправлял, он с детства с законом не в ладах, отсидел два срока. Выполнял для дяди грязную работу. И аварию Максу он организовал…

Леня залпом допил пиво и подозвал официантку, заказал еще.

– Я есть хочу, – вдруг жалобно проговорила Стахова, – закажи мне мясо с картошкой, ладно? Я отойду на минутку.

Она вышла в туалет, открыла холодную воду и смочила горевшее лицо. Как все закрутилось… Как же мерзко на душе. Динка, которую она считала приятельницей, помогала убирать ее с дороги. Никитич, вырастивший Максима, легко распорядился его жизнью, отдав на растерзание своему племяннику-уголовнику. Деньги… во всем виноваты деньги. И чем больше их, тем глубже они затягивают человека в свои сети, заставляют зависеть от себя, толкают на любые подлости. Теперь она понимала, почему Максим легко относился к деньгам – боялся, что затянут.

Ника вернулась в зал, села на свое место:

– Извини, мне что-то нехорошо стало.

– Тут любому станет. Рассказывать дальше или хватит?

– Леня, ты не скрывай от меня ничего, ладно? – попросила она, положив холодную руку поверх его ладони. – Мне важно знать. Я сделала то, что было в моих силах, но не смогу жить спокойно, если буду знать, что хоть кто-то из виновников остался на свободе. Я не боюсь – я чувствую ответственность перед Максимом. Я хочу, чтобы тех, кто его… – она запнулась, не в силах произнести слово «убил», – в общем, они должны быть наказаны, понимаешь? Иначе это несправедливо.

Леня смотрел на нее, молчал и думал: «Странная девка. Внутри как стальная, а все в какие-то сказки о справедливости верит. Хорошо, что я давно перестал в них верить».

– Что же ты молчишь, Леня?

– Ника-Ника… не о том ты думаешь сейчас, – вздохнул он, покручивая кружку. – Тебе ребенка надо здорового родить.

– Я хочу знать… – тихо проговорила она, пристально глядя ему в глаза.

Леня снова вздохнул:

– Если ты о племяннике, то он, думаю, уже сидит в одном котле со своим дядюшкой.

– Думаешь?

– Это я про котел. Или ты веришь в загробную жизнь?

– Я давно ни во что не верю, Леня. Я хочу только одного…

– Справедливости, я помню, – улыбнулся он грустно. – Ну, можешь считать, что твое желание исполнилось. Подробности нужны? Может, не стоит в твоем положении?

– Давай я сама решу, хорошо? – жестко сказала Ника и сделала большой глоток из кружки. – Рассказывай.

– Жестокая ты. Ну, слушай. Я его подкараулил в сауне с девками. Уговорил администраторшу уйти, в пиво ему снотворного сыпанул, сам сел на входе – вроде как сотрудник. Он отрубился, девки уехали. Остальное просто. Затащил его в парилку, подпер дверь, чтоб выйти не смог, и сломал регулятор температуры.

У Ники по спине пробежал холодок. Она подозревала, что тихий Леня не так прост, как кажется, и совершенно точно не так уж безобиден, но его рассказ все равно поразил и напугал ее.

– Теперь я буду жалеть, что рассказал тебе, – со вздохом произнес он. – Вряд ли ты станешь относиться ко мне так же, как прежде. Я пойму. Трудно знать о человеке такое.

Ника помолчала, а потом, дотянувшись до его щеки, погладила холодными пальцами:

– Мое отношение к тебе не изменится, поверь. Я знавала людей и похуже. Ты сделал то, что смог, и так, как смог. И я тебе благодарна.

– Не стоит. По большому счету я сделал это не для тебя и даже не для себя. Это плата за то, что твой ребенок никогда не увидит отца.

И вот тут Ника заплакала. Заплакала за много дней впервые, навзрыд, с подвываниями и всхлипами. На них оборачивались, подошла официантка, но Леня жестом показал, что все в порядке и трогать их не стоит. Он не успокаивал Нику, не уговаривал – понимал, что ей необходимо выплеснуть из себя всю тяжесть, которую она носила столько времени. Необходимо освободиться от этого, чтобы суметь жить дальше.

Она плакала долго, до тех пор, пока не обессилела совершенно и не улеглась головой на скрещенные руки. Плечи ее все еще вздрагивали, но дыхание уже становилось ровнее. Ника открыла глаза и почувствовала, что ей стало легче даже физически, как будто слезы смыли всю тяжесть с души.

– Спасибо тебе, Лень, – проговорила она, глядя перед собой.

– Прекрати. Давай я отвезу тебя домой, уже поздно.

– Я хочу к себе. Не могу больше у Ирки с Иржи, – прошептала она. – Поможешь?

– Конечно. Я же теперь рядом. Да, кстати. – Он полез в карман и протянул Нике банковскую карточку.