Житие колдуна. Тетралогия

– Вы к чему говорите о таких страшных вещах?!
– перебила меня принцесса и крепко сжала мою ладонь.
– Я... вы не можете просто так...

Меня вновь затошнило, и я невольно поморщился, отвернувшись от принцессы. Она внезапно шмыгнула носом. Моя смерть была близка...

Внезапно двери в гостиную громко распахнулись, послышались шаги, и резко раздался чей-то смутно знакомый голос:

– А чего здесь так мрачно? Кто-то умирает?

По моей спине пробежался холодок, сердце сжалось в плохом предчувствии - только не говорите, что в дверях стоит тот, о ком я думаю.

– Ники!
– словно в ответ на мой незаданный вопрос закричал на грани фальцета Микио.

– Тебе плохо?!

– Ирен, - слабым голосом умирающего проговорил я, взывая к своей сиделке. Принцесса сразу же с готовностью наклонилась, чтобы лучше меня услышать.
– Киньте в него чем-нибудь тяжелым. Прошу.

Девушка заметно удивилась, но с готовностью оглядела комнату и взяла в руки кувшин, что стоял подле нее на столике.

– Прощу меня простить, - пискнула она и окатила мага из кувшина колодезной водой.

Иллюзионист даже не успел должным образом отреагировать и защититься от кары королевской особы, и теперь маг ошарашено смотрел на принцессу, то открывая, то закрывая рот, словно хотя что-то сказать, но, не зная что. Вытерев рукавом камзола мокрое лицо, он размазал потекший макияж и теперь выглядел весьма потешно.

Я довольно улыбнулся и показал Ирен большой палец:

– Молодец!

Ирен зарделась и робко улыбнувшись, повернулась к пострадавшему:

– Вы в порядке?

– Пострадал мой макияж, - волшебник горестно смотрел на грязные рукава, - и камзол. Гордость, к сожалению, вам задеть не удалось, потому что ее уже втоптали в грязь. И это был не Ники и даже не вы, миледи, а наглая чокнутая чаеман...

– Я его забираю!
– в дверях показалось новое действующее лицо. Я даже не удивился, увидев на пороге "ужас департамента дознавателей".

Алия быстро пересекла гостиную и собственнически положила ладонь на плечо слегка сжавшемуся магу. У Микио было такое обреченное выражение лица, что я на миг ему посочувствовал, хотя потом, припомнив его грехи, злорадно усмехнулся: "Так тебе и надо, синеволосая моль".

– Забираешь?
– переспросил я, не веря своему счастью. Я не ослышался, и она добровольно забирает это недоразумение с собой?

– Да!

– Точно?

– Конечно, - на губах магнессы расплылась кровожадная улыбка.

– А ты не врешь?

– Ники, - вздохнула она, - что за странные вопросы.

– Ну смотри... Обмену и возврату данный субъект не принадлежит... Точно забираешь?

На меня укоризненно посмотрели покупатель и сам товар. Точнее не товар - за него же денег не требуют, значит - подарок. Какая ирония: никогда бы не подумал, что Микио может стать чьим-то подарком.

– Слушал и слушал бы тебя, Алия, - счастливо улыбнулся я.
– Ты моя благодетельница.

Самочувствие и настроение после сакральных слов магнессы взлетели вверх. Микио уезжает! Богиня, ты смилостивилась над своим горемычным сыном и я этого не забуду - как только они уедут, от души помолюсь и пожертвую в храм пару золотых. А потом напьюсь и объемся шоколадом. Да, хороший план.

– Никакая я не благодетельница, - отказалась от моего комплимента девушка и гордо произнесла.
– Я - хозяйка, а он - мой раб.

– Раб?

Микио стоял понурив головой. Богиня, я не верю своим глазам! Алия укротила этого неугомонного и вила из него веревки? Что же между ними произошло, пока я летал на драконе, попутно обнаружив в себе боязнь высоты и слабый вестибулярный аппарат.

– Нет, - решительно мотнул головой я и поднял вверх указательный палец.
– Ты не благодетельница, а святая!

Я даже в порыве счастья сел и чуть не расцеловал магнессу, но быстро опомнился, побоявшись, что Алия из вредности может его оставить. Так что не нужно было так сильно показывать свои истинные чувства.

– Но как же...
– вклинилась в наш разговор Ирен.
– Магистр Микио же член Совета магов и...

– ... и вы окатили его водой из кувшина, - продолжил за нее иллюзионист, став загибать пальцы, - испортили дорогой камзол, угрожали зарезать кинжалом и пошатнули доселе незыблемые представления о принцессах. Хотя по сравнению с неким целителем ваши преступления не так страшны, а вот чтобы перечислить его злодеяния мне даже не хватит пальцев, - он горестно вздохнул.
– Виселица по нему плачет, а вы!
– Микио резко повернулся к дрогнувшей Ирен и громогласно закончил.
– А вас - в монастырь!

– За что?
– испугалась принцесса, словно ей уже вынесли приговор и отправляют в обитель монашек.

– Не пугай ребенка, - Алия отвесила "важной фигуре" подзатыльник. "Фигура" замолчала и обиженно взглянула на обидчицу, мол, почему она испортила ему все веселье?

– А почему ты ее не обвиняешь во всех грехах?
– удивился я.
– Она только что покушалась на твою жизнь, и я уверен, нисколечко при этом не раскаялась. Где справедливость?

– Она - моя хозяйка, - обреченно проговорил Микио.
– На целых две недели...

Из последующего разговора, в котором я попытался вызнать у Алии, методы воспитании сумасшедших иллюзионистов, открылось то, что я упустил, будучи занятый принцессой и драконом.

Как я хорошо помнил, у Алии и Микио случился небольшой конфликт на почве работы, в котором я из-за своей дурости принял участие в качестве стороннего наблюдателя. Мастер иллюзий давно оккупировал департамент дознавателей, решив, что это его вотчина и беспрепятственно по нему разгуливал, не страшась ничего и никого. И даже с энтузиазмом смертника-мазохиста постоянно настойчиво обращал на себя внимание "грозы департамента": то сейф взломает, то дело украдет и расследует, то необычные цветы пошлет, например, плотоядную трехметровую росянку-людоедку, или же в порыве вдохновения заменит ее отпуск в лес зубастых зверюшек, на отдых в самом популярном Королевском пансионе для дворян. Алия долго терпела его проказы - все же член Совета магов и как-никак начальник, но все же жаловалась на настойчивого кавалера Филгусу с Председателем, ежедневно меняла коды доступа к сейфу, даже довела до нервного тика заместителя главы департамента защиты, настойчиво прося наложить на ее кабинет самые лучшие охранные чары. Все бестолку: сейфы взламывали, "необычные" подарки присылали, встречи на оперативных заданиях с одним иллюзионистом стали чаще.

Последними каплями в море бездонного терпения дознавательницы стало лишение ее годовой премии и юбилейный тридцатый отлов Микио на кладбище в облике главы сектантов. Так что мой донос по зеркалу на тему нелюбви иллюзиониста к священному напитку стал лишь поводом. Она даже призналась, что рано или поздно все равно бы достала Микио и если не у меня, то явно в какой-нибудь подворотне или же в одном из темных углов дворца советов. Словом, член Совета магов был обречен на долгую и мучительную смерть.