Житие Одинокова

Сколько раз он слышал слово «народ». Слово и слово. Оно воспринималось как абстракция. Что-то вроде числительного. Есть один человек, есть семья, есть коллектив, а есть народ. Представить его себе нельзя никак, даже отождествить с ним самого себя трудно. Ведь обычно человек живёт одной только своей жизнью. У него своё дело, свои интересы, он и знать не знает, что происходит со всеми другими, поврозь и вместе. И вот пришёл момент: по всей стране весь народ думает об одном, как один человек.

Не зря власть позаботилась, чтобы на каждой улице были установлены радиорупоры, в каждой квартире имелись бы радиоточки. Хочет товарищ Сталин сказать что-то важное сразу для всех, посылает товарища Молотова. Скажи народу, товарищ Молотов: мы вместе строили счастливую жизнь, мы никому не угрожали — но пришёл враг и хочет у нас всё отнять. У нас были общие большие успехи, а теперь у нас общая беда!

Радиорупоры в перерывах между повторениями обращения товарища Молотова к народу транслировали песни:

Нам нет преград ни в море, ни на суше, Нам не страшны не льды, ни облака. Пламя души своей, знамя страны своей Мы пронесём через миры и века! Создан наш мир на славу. За годы сделаны дела столетий, Счастье берём по праву, И жарко любим, и поём, как дети…

«„Пламя души своей! — повторил про себя Василий. — Знамя страны своей!“ — гениально. „Пламя души“ — это каждый, сам по себе, одиночка. „Знамя страны“ — а это уже общее. Вот что такое народ: единое духовное устремление каждого под общим знаменем…»

Когда Вася в очередной раз пришёл к Марьеву, тот был сильно задумчивым.

— С завтрашнего дня объявили мобилизацию, — сказал он. — Мой возраст идёт. Ты как, имеешь приписное свидетельство?

— У меня бронь. Отсрочка для окончания образования. Статья двадцатая главы второй Закона о всеобщей воинской обязанности. Геологи подпадают.

— Ты студент, может, и подпадаешь. А я в запасе.

— Если вас в армию возьмут, кто здесь будет начальником?

— Возьмут меня в армию, возьмут. И ещё кое-кого из экспедиции. А начальником — не знаю, кто будет. Образованные все уйдут. Буду говорить с Москвой, тебя предложу.

— Как! Я же практикант! Шутите, да? Ха-ха.

— Какие тут шутки, если война.

— А где все? Где Галя? — мысли Василия блуждали.

— Галя прихорашиваться пошла. В театр идут, на «Гамлета». Ты заметил, какая у неё с Серёгой любовь?

— Правда? Я думал, это они ругаются.

— Ой, уйди, наивный мальчик. А то я в тебе разочаруюсь. Приходи утром. Утро, говорят, вечера мудрее, может, что прояснится…

Вася отправился в редакцию. Кого он знал в этом городе? Только Марьева и трёх его сотрудников, да Мирона с семьёй. Вот и пошёл к Мирону. Тот сразу заговорил про театр.

— Позвонил режиссёру, представляешь? Спрашиваю: «Быть иль не быть?», а у него чуть не истерика. Вы все, говорит, взбесились, а? Звонят и звонят. И каждый лепит эту цитату, никакой фантазии. Я спрашиваю, так понятно же, война — спектакль-то будет? Конечно, говорит, будет, что ж нам, если война, рыдать всей толпой? Театр закрыть? Не было такого указания, чтобы закрыть. Было указание боевой дух поднимать.

— Да, — кивнул Вася. — «Гамлет» сильно подымет боевой дух. Кто-кто, а ты должен знать, что в конце там всех перебили.

— Делов-то, — ответил Мирон. — Не пролетариев же перебили, а царское отродье. Хоть и датское. А я тебе, знаешь, что расскажу! Ходил я в крайком, узнать о новых задачах прессы. Так вот, зам первого секретаря по идеологии — бригадный комиссар! Сидит за столом уже в военной форме, с вот таким ромбом. Важный, жуть. Да, и вот ещё: Милка с педагогического согласилась.

— Чего согласилась?

— Идти с нами в театр. Поверь, классная деваха.

— А жена твоя как, Анисья? Она-то согласилась?

— Она и договаривалась. Ты не понимаешь ничего, хоть уже и третьекурсник. Я специально Милку предложил. Они же вместе там работают, в педагогическом. Анисья уверится, что Милка — твоя девушка, и перестанет меня пилить за неё.

— Как моя девушка? Я её и в глаза не видел.

— Увидишь.

* * *

Спектакль прошёл при полном зале. Сначала всё шло как обычно. Но вот конец первого акта. Гамлет произносит монолог, обращённый к страже:

Я вам себя с любовью поручаю; И всё, чем только может бедный Гамлет Вам выразить свою любовь и дружбу, Даст Бог, исполнится. Идёмте вместе; И пальцы на губах, я вас прошу. Век расшатался — и скверней всего, Что я рождён восстановить его! Ну что ж, идёмте вместе.

Занавес сдвинулся, а на сцену выбежал Полоний («Главный режиссёр», — шепнул Мирон Васе) и объявил, что спектакль посвящается героическим защитникам Родины, которые прямо сейчас, в эту минуту, отражают атаки вероломного врага. «Все мы, пусть не физически, а в мыслях своих, должны быть рядом с ними», — сказал он, а свою речь закончил словами из только что прозвучавшего монолога: «Ну что ж, идёмте вместе!»

Зрители немедленно устроили овацию, и перерыв между актами растянулся на час, превратившись в стихийный митинг. Все цитировали Молотова. И затем на протяжении спектакля, даже без видимой причины, в зале, вспышками, время от времени начинали хлопать в ладоши. В благодарность за прекрасную игру? И за это тоже, но больше — в знак единения. Артисты, изображавшие на сцене средневековую жизнь, уже не были только артистами, а культурно отдыхающая публика в зале — не была уже только публикой.

…Когда вышли из театра, Анисья, не обращая внимания на большое скопление народа, весьма нелицеприятно высказалась про поведение Гамлета с Офелией. Вывод был прост:

— Вот они каковы, мужики-то.

Вася уже знал, что она, несмотря на молодость, преподаёт в педагогическом училище живопись и рисунок будущим работникам дошкольного образования, а «его девушка» Милка — Людмила Порошина — работает там же секретарём-библиотекарем.

— Вы, Люда, тоже плохого мнения о мужчинах? — спросил он её.

— Я — нет, — ответила та и ухватила Васю за локоток. Дальше так и шли, под ручку. — По мне, эта дворянская фифа много о себе воображала. Вернула Гамлету подарки, дура… Была бы проще, жила бы дольше.

В толпе Вася заметил двух знакомых, лаборанта-коллектора второго разряда Галю и геолога Серёгу, бредущих в обнимку. Его они в вечернем сумраке не заметили.

— Неслабый материал, — сказал Мирон, пропустивший мимо ушей все мнения женщин о всех мужчинах, начиная с Гамлета. — Антифашистский митинг посреди спектакля. Барнаульцы с воодушевлением встретили речь Молотова. Народ поддерживает Советскую власть, и враг, безусловно, будет разбит. Хм-м, хм-м. Корнихин, главный инженер с авторемонтного, хорошо выступил. Надо было записать. Ладно, завтра утром забегу к нему. В добор к статье было бы правильным дать цитату из первого секретаря крайкома. Но мы имеем только мнение товарища Бровко…