Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века
Шрифт:
В Бутырках сложил епископ Серафим акафист Страждущему Христу Спасителю: «В несении креста спасительного, десницею Твоею мне ниспосланного, укрепи меня, вконец изнемогающего».
30 марта 1923 года, в день Алексия, человека Божия, епископу Серафиму вынесли приговор: «Два года ссылки в Зырянском крае». Духовные чада просили у властей разрешения владыке ехать без конвоя, но получили отказ. В апреле епископа Серафима перевели из Бутырской в Таганскую тюрьму. В полночь под праздник иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», 14 мая 1923 года, поезд увез владыку в ссылку этапом в Усть–Сысольск [25] . Прощаясь с духовными детьми, владыка писал: «Слава Богу за все. Праздную, светло торжествую четвертый месяц душеспасительного заключения моего. Благодарю Господа, благодарю и вас, во Христе
25
В 1930 г. Усть–Сысольск переименован в Сыктывкар.
Епископ Арсений и схиигумения Знаменского скита матушка Фамарь благословили послушницу Анну Патрикееву следовать за ссыльным епископом и быть во всем ему помощницей. Послушницу Клавдию Ляшкевич настоятельница Дмитровского Борисоглебского монастыря игумения Сергия благословила быть второй помощницей Преосвященного Серафима. В Вятке была пересадка, затем около двух недель ждали отправки в Котлас. Епископ так обносился, что даже заключенные смеялись: «Владыка, ваш подрясник вороне на гнездо не годится». А в Бутырках у него было все: и белье, и три подрясника, но он их раздал.
Прибыли в Котлас. Арестантов расконвоировали. Была Троицкая суббота — и духовенство решило пойти в церковь. Три епископа: Серафим (Звездинский), Афанасий (Сахаров) и Николай (Ярушевич) — вошли в храм, но оказалось, что храм обновленческий. Ссыльные архиереи вышли.
Далее — путь пароходом по Вычегде. На третий день прибыли ссыльные к берегам Усть–Сысольска.
Первую литургию в ссылке владыка служил 2 июня в день святителя Алексия, митрополита Московского. Просфор не было, для литургии взяли чистую постную баранку. Но уже 7 июня епископа Серафима, Чудовского игумена Филарета (Волчана) и Дмитровского благочинного отца Иоанна Муравьева срочно отправили пароходом в Визингу, куда прибыли утром на третий день. Долго искали пристанища, так как принять в свой дом никто не хотел. Говорили: «Опасно: люди преступные, близко закрома с хлебом. Запоры у нас плохие, не можем»… В Визинге дома так и не нашли и поселились в селе Средний Кольель.
На первый месяц денег и продуктов хватило, дальше пришлось менять что было. Но к этому времени дмитровцы узнали адрес владыки и снарядили посланницу Таню. В июле она приехала, привезла подарки и письма, а епископ Серафим писал в ответном письме:
«1923 г. Июля 19 дня, батюшки преп. Серафима.
Мир вам и благословение, дорогие мои, верные во Христе возлюбленные дмитровцы. Спаси вас Господи за гостинцы, которые привезла мне Таня. Цветите для Царствия Божия, завяньте совсем для ада. Будьте Божии, а не вражьи. Друг друга любите, друг друга прощайте, не укоряйте, не судите, гнилых слов не говорите. В мире со страхом Божиим живите, смертный страшный час воспоминайте и суд Христов нелицеприятный никогда не забывайте, храм Божий усердно посещайте, в грехах кайтесь. Св. Христовых Тайн причащайтесь. Милость Божия и Покров Царицы Небесной да будет со всеми вами отныне и до века. Аминь. Е. С.»
Отбывая ссылку в Зырянском крае, владыка Серафим не оставлял своего архипастырского попечения о дмитровцах в меру тех полномочий, которые в то время предоставлялись Московскому викарию. Сообщение осуществлялось через письма: «Молюсь за вас, — писал он дмитровцам, — с воплем крепким и слезами, чтобы Господь оградил Церковь от вторжения лжеучителей… Молитесь за Архипастыря вашего, перед Животворящим Крестом молившегося».
В ссылке Божественную литургию владыка совершал ежедневно, весь круг богослужебный вычитывал неопустительно. Днем он уединялся на молитву в ближний лес. Здесь у него была пустынька и круглый холмик–кафедра. В праздники — соборное богослужение: епископ, четыре сослужащих протоирея, игумен и священник. Владыка обычно за всенощной читал канон. Сделали орлец, митру, панагию с камушками, дикирий и трикирий деревянные, работы зырян.
В пасхальную ночь молились вместе, для торжественности сын хозяев стрелял в 12 часов. Даже соседи приходили, но власти скоро запретили посещать богослужение ссыльных.
Келия владыки стала церковью во имя иконы Божией Матери «Скоропослушница»; у него был антиминс и образочек на бумаге, висевший в изголовье его нар во время заключения в Бутырках.
Как-то на Рождество 1925 года
пришел с иконой местный священник отец Стефан.— Вы к какой Церкви принадлежите, к Православной? — спросил владыка.
— Да, Ваше Преосвященство, к живой православной церкви.
— Как это? — спросил владыка. — Одно дело к православной, другое — к живой.
— Вам, должно быть, известно.
— Если хотите, чтобы я вас принял, должны отказаться от ложной церкви, покаяться и присоединиться к Православной Церкви вновь. Желаете?
— Желаю, Ваше Преосвященство, — ответил убеленный сединами протоиерей и перед Крестом и Евангелием покаялся и дал обет быть верным Православию.
Однажды, посещая больного ребенка в Визинге, послушница Анна заразилась дифтеритом. Врач зырянской больницы сказал: «Я сейчас без лошади. Завтра приеду и заберу ее в больницу. Заболевание инфекционное, дома оставить не могу». Владыка, видя, что у Анны высокая температура, беспокоился: «Завтра пораньше, до приезда врача, пособорую тебя и причащу». Пособоровал послушницу и причастил. Через несколько часов приехал врач, измерил температуру — нормальная. Осмотрел дыхательные пути: «Теперь незачем брать, дома будет поправляться». Вскоре она совсем выздоровела.
Весной 1925 года окончился срок ссылки. В день Благовещения Пресвятой Богородицы пришла бумага об освобождении, и в это же утро пришла телеграмма о кончине Патриарха Тихона. Епископ Серафим пишет в Дмитров срочное послание:
«Всем, всем, оставшимся верным дмитровцам. Мир вам, утешение в скорбях ваших, исцеление в болезнях ваших, терпение в долгой разлуке нашей, родные мои, возлюбленные о Господе Иисусе, дорогие приснопоминаемые в недостойных молитвах моих, дмитровцы мои, Бога любящие и Богом любимые чада мои, мир и благословение.
Давно не видал я уже вас, давно не молился с вами, давно не причащал вас Чашей вечной Жизни, давно не беседовал с вами усты ко устам, лицем к лицу, давно…
Дмитровцы мои верные, дмитровцы мои родные, скорбит мое сердце вместе с вашим сердцем и за Ангела Хранителя нашего, веси, нивы наши благословлявшего всегда. Не стало его, ушел он. Словно не выдержало сердце его всей горечи, всей боли, всей скорби, всей неправды, измены евангельской правде церковной. Не выдержало, разбилось.
Помоги вам, Господи, это лишение с терпением понести и утерянное сокровище паки увидать. Умоляю вас, яко детей своих родных: бойтесь волков в овечьей шкуре, живцов. Они полны дьявольской гордыни, самочиния, бесчиния, они сладко говорят, но горько их слушать, на языке у них мед, а на сердце лед. Яд аспидов под устами их, гроб отверст — гортань их, и, когда они говорят, говорят ложь, яко чада отца лжи — диавола. Блюдитесь от них, не молитесь с ними. Они лишают души спасения. Храни вас Господь в вере православной тверды и незыблемы — о сем ежедневно молитвы мои к Пастыреначальнику Христу возсылаю.
Благослови вас Господь, укрепи, утверди. Видеть вас хочу, беседовать, петь Господу вместе хочу, стосковался уж по вас.
Болящие, не унывайте, ибо болезнями спасаетесь, бедные, не ропщите, ибо нищетою богатство нетленное приобретаете, плачущие, не отчаивайтесь, ибо утешение ожидает Духа Утешителя вас.
Не гневайтесь, не сетуйте друг на друга, не злобьтесь, не бранитесь, не гневайтесь, а злобьтесь только на грехи, на беса, к греху влекущего: гневайтесь на еретиков, с ними не мирствуйте, а между собой, верные в мире, в любви, в согласии живите.
Имущие, помогайте неимущим, богатый, больше давай, убогий, по силе своей милосердствуй… По сему уразумеют все, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою.
Мир посылаю вам, мир Христов даю вам. Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святаго Духа буди со всеми вами. Аминь. Отец».
Весенняя распутица задержала отъезд до 9 мая, когда в день просветителя зырян святителя Стефана Пермского тронулись, наконец, в путь из ссылки. К вечеру неожиданно нагнала тройка лошадей с сотрудниками НКВД, которые, остановив возчиков, долго убеждали их бросить епископа с послушницами в лесу, достали бурак с водкой и стали их угощать. «Мы честные, — возразили зыряне, — много всего возим и почту столько лет. Бросить их на съедение волкам и медведям мы не согласны». В Усть–Сысольске пересели на пароход… В Москве поселились в Даниловском монастыре. У владыки начались приступы каменной болезни печени. Несмотря на боли, необходимо было срочно явиться в дмитровское НКВД. Утренним поездом прибыли в Дмитров, но начальство объявило: «Ошибка! Немедленно на Лубянку! Срочно уезжайте в Москву!»