Жития Святых — месяц сентябрь

На пророческое служение святой Исаия был призван в год смерти царя Озии (737) особым видением. Однажды он присутствовал в храме за богослужением; пред глазами его находились двор священников и святилище. Взирая молитвенно к святилищу, святой Исаия вдруг увидел, что храм стал раздвигаться; пред его духовными очами открывается внутренность святилища, затем исчезает завеса, скрывавшая таинственное святое святых, где изумленному и потрясенному пророку является торжественное видение Владыки неба и земли, «сидящего на Престоле высоком и превознесенном» – стоящем как бы между небом и землею; края царственных риз Божиих наполняли храм. Вокруг Господа «стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг к другу и говорили: “Свят, Свят, Свят Господь Саваоф [199] . Вся земля полна славы Его!”» От громогласного славословия Серафимов «поколебались верхи врат и храм наполнился курениями». Святой Исаия пришел в ужас и испуганно воскликнул:

199

Это славословие Серафимов, трижды указующее на святость Божества, признается откровением о Трех Лицах Божества не только христианами. Саваоф – Господь воинств (Небесных).

Святой пророк ИСАИЯ

– Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами и живу среди народа также с нечистыми устами [200] , и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа [201] .

Тогда к смятенному пророку прилетел один из Серафимов, державший в руке горящий уголь, взятый клещами с жертвенника, то есть, как объясняет святой Василий Великий, с «Небесного алтаря». Он коснулся уст пророка со словами:

200

Господь сказал Моисею: «Человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (ср.: Исх. 33, 20).

201

Здесь святой Исаия, вероятно, уподобляет себя и народ свой прокаженным, которые по закону Моисея (см.: Лев. 13, 45) должны были закрываться до уст, предостерегая встречных криком: «Нечист, нечист».

– Вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя и грех твой очищен.

Тотчас же за этим пророк услышал таинственный глас Иеговы, вопрошающий:

– Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас? [202]

Исполненный священной уверенности, святой Исаия выступил с выражением желания принять на себя ответственную и тяжелую обязанность быть проповедником воли Божией для жестоковыйного еврейского народа:

– Вот я, пошли меня, – сказал он.

202

Это местоимение множественного числа – «Нас», относящееся к Единому Богу, тоже есть раскрытие тайны Святой Троицы (ср.: Быт. 4, 26; 11, 7).

Господь не отверг предложения святого Исаии и изъявил Свое согласие в таких словах:

– Пойди и скажи этому народу: слухом услышите – и не уразумеете, и очами смотреть будете – и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их.

Исаия спросил Господа: долго ли народ будет пребывать в таком нравственном огрубении, и получил от Него в ответ страшное откровение о грядущих бедствиях, имеющих поразить Израиля:

– Доколе не опустеют города и останутся без жителей и дома без людей и доколе земля эта совсем не опустеет (ср.: Ис. 6,1-11)

Видение окончилось, и на святом Исаии почил Дух Божий, открывавший перед ним таинственное и отдаленное будущее как настоящее и укреплявший его в трудной борьбе с нравственными настроениями среди родного народа.

Любящее народ сердце пророка не знало его политического разделения, и, послушный воле Божией, он не ограничивал своего пророческого служения пределами одного царства. Впрочем, когда святой Исаия выступил с пророческою проповедью, дни царства Израильского были уже сочтены, и пророку уже ничего не оставалось более, как предсказать великое горе, уже нависшее над Самариею, столицею Северного царства:

Горе [Самарии], венку гордости пьяных ефремлян, увядшему цветку красивого убранства его, который на вершине тучной долины сраженных вином. Вот крепкий и сильный у Господа... с силою повергает его на землю. Ногами попирается венок гордости пьяных ефремлян. И с увядшим цветком красивого убранства его... делается то же, что бывает с созревшею прежде времени смоквою, которую, как скоро кто увидит, тотчас берет в руку и проглатывает ее (ср.: Ис. 28, 1-4).

Это печальное пророчество вскоре исполнилось. В 722 году Самария была взята Саргоном, царем ассирийским, и царство Израильское навсегда окончило свое существование [203] . Так израильтяне, оставившие «все заповеди Господа Бога», были отвергнуты Им от лица Своего. Не осталось никого, кроме одного колена Иудина (4 Цар. 17, 16-18).

203

Об этом событии в летописях самого Саргона говорится следующее: «Я осадил город Самарию и взял ее. Я увел в плен 27 280 граждан; я выбрал из числа взятых колесниц 50 колесниц для себя; все другое богатство народа этого города я предоставил взять моим слугам. Я назначил постоянных начальников над ними и наложил на них ту же самую дань, какая платилась раньше. На место взятых в плен я отправил туда жителей завоеванных мною земель и наложил на них дань, которую я требую от ассириян» (ср.: 4 Цар. 17, 6). Из соединения остатков израильского населения с насильственно переселенными сюда ассирийским царем язычниками и образовалась та смешанная народность, которая впоследствии носила наименование самарян.

С падением Самарии святой Исаия сосредоточил свой пророческий взор преимущественно на судьбах царства Иудейского, в котором с воцарением Ахаза особенно усилилось нравственное развращение. После царей Амасии, Озии и Иоафама к Ахазу перешло царство Иудейское, возведенное на значительную степень государственного могущества, так что аммонитяне и многие соседние филистимские города являлись данниками иудеев. Вместе с этим в Иудее скопились значительные богатства, которые в руках нечестивого Ахаза получили применение, недостойное избранного Богом народа. Израильтянин по происхождению и язычник по душе, Ахаз задался целью сделать Иерусалим полным подобием столиц языческих государств Финикии и особенно Ассирии. Он ввел в Иерусалиме поклонение солнцу, луне и остальным светилам небесным (см.: 4 Цар. 23, 5), причем не убоялся осквернить даже самый храм Иерусалимский. В доме Господнем был поставлен идол Астарты, богини распутства, и здесь же при храме находились дома блудилищные, где женщины ткали одежды для Астарты (4 Цар. 23, 6-7); при самом входе в храм содержались белые кони, посвященные солнечному богу; в конюшни были обращены некоторые из помещений, предназначавшихся для хранения священных сосудов и для пребывания священников, отправлявших чреду служения (см.: 4 Цар. 23, 11). Самый жертвенник всесожжения, поставленный Соломоном, Ахаз передвинул с его места пред святилищем к северной стороне храма и заменил новым, устроенным по ассирийскому образцу (см.: 4 Цар. 16, 14-15). По всем углам Иерусалима были устроены жертвенники, чтобы проходящие имели возможность сжигать на них курения (см.: 2 Пар. 28, 24); при воротах Иерусалима и в других городах иудейских находились оставшиеся еще от прежнего времени «высоты» для совершения жертв Иегове (см.: 4 Цар. 15, 4, 35); существование их с построением храма Господня было уже незаконно (см.: 3 Цар. 3, 2; Втор. 12,13 14). В честь финикийского божества Молоха под самыми стенами Иерусалима, в долине Гинномовой, было воздвигнуто новое капище; здесь стоял большой медный идол Молоха; внутри его была печь, а под протянутыми руками – жертвенник, на который и приносились дети. Ахаз сам подал пример ревностной преданности этому бесчеловечному идолослужению: он принес в жертву Молоху одного из своих сыновей (см.: 4 Цар. 16, 3; 2 Пар. 28, 3).

За это нечестие, растлевавшее царство Иудейское и возбуждавшее праведный гнев Господа, Иудею вскоре постигло наказание, служившее предвестником более грозных прещений Божиих в будущем. Царь израильский Факей и сирийский Рецин вторглись с соединенными силами в Иудейское царство; грабя и опустошая все на дороге, они дошли до самого Иерусалима; к тому же восстали едомитяне и филистимляне, возвращая себе независимость. Так унизил Господь Иудею за Ахаза, царя иудейского, потому что он развратил Иудею и тяжко грешил пред Господом (2 Пар. 2, 18-19).

Когда союзные цари Факей и Рецин стояли у ворот Иерусалима, в последнем царили ужас и смятение, как в дубраве, колеблемой сильным ветром (см.: Ис. 7, 2). Но милосердый Господь не оставил грешный народ Свой: вместе с наказанием Он чрез пророка Исаию послал ему утешение и предостережение. Встретив, по повелению Божию, Ахаза на дороге к полю Белильничьему у водопроводов верхнего пруда, святой Исаия сказал ему:

– Наблюдай и будь спокоен; не страшись, и да не унывает сердце твое... (Рецин и Факей, эти концы дымящихся головней) умышляют против тебя зло, говоря: «Пойдем на Иудею и возмутим ее и овладеем ею...» Но Господь Бог так говорит: это не состоится и не сбудется.

Видя недоверие Ахаза к его словам, святой Исаия сказал ему: Проси себе знамения у Господа Бога твоего: проси или в глубине, или на высоте.

На это Ахаз, скрывая свое неверие нежеланием искушать Господа, возразил:

– Не буду просить и не буду искушать Господа.

Tогда пророк, укорив царя за неверие, указывает как на знамение, подтверждающее исполнение его слов, на грядущее чудесное рождение Мессии – Христа от Девы; предсказав скорое удаление Рецина и Факея, он вместе с тем предсказывает будущее более ужасное – нашествие ассирийцев:

– Слушайте же, дом Давидов!.. Сам Господь дает вам знамение: се, Дева во чреве принмет и родит Сына, и нарекут Ему имя: Еммануил [204] . Он будет питаться молоком и медом; доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе, земля та, которой ты страшишься, будет оставлена обоими царями ее. Но наведет Господь на тебя, и на народы твои, и на дом отца твоего дни, какие не приходили со времени отпадения Ефрема от Иуды, наведет царя ассирийского (ср.: Ис. 7, 1-17).

204

Евангелист Матфей в рождении Господа Иисуса Христа от Пресвятой Девы Марии видит исполнение пророчества святого Исаии: Все сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог (Мф. 1,22-23).